Я сглотнула. Я ошибаюсь. Я должна ошибаться. Это безумие.

— Ты знаешь, как мой отец получил эту книгу? — Пожалуйста, дай простое, логичное объяснение, тихо прошу я.

Он качает головой.

— Никто из Аколитов не смог выяснить, как книга попала в поместье твоего отца. Говорят, что последний известный человек с кровью Авинесс сбежал с ней. Она взяла ее и убежала, растворившись в ночи. — Я думаю о словах Болтова: последний истинный Авинесс, вырвавшийся из моих лап. — Прошла целая вечность, прежде чем Вена отследила, где находится фолиант. По крайней мере, книга оказалась как можно дальше от Болтова. Уверен, в противном случае она была бы изъята или уничтожена. Я много лет пытался уговорить твоего отца продать ее мне, но он всегда отказывался.

Что мне ответить? Как я могу объяснить ему это? Страх, что Дэвиен воспримет эту тайну, которую я хранила, как великое предательство, охватывает меня.

— Эта книга...

— Тебе, как человеку, было бы невозможно узнать, что это такое. Не расстраивайся. — Он понятия не имеет, почему у меня кожа покрылась мурашками. — А твой отец, будучи торговцем, наверняка сталкивался с этим в своих сделках. Как она попала в Фэйд — загадка, но я уверен, что последний представитель рода Авинесс просто пытался уберечь ее, пока Болтов не добрался до нее. Случались и более странные вещи...

— Эта книга принадлежала моей матери, — перебиваю я его. Я не могу посмотреть Дэвиену в глаза. Вместо этого я смотрю на то место на книжной полке, куда должен был быть вставлен этот фолиант. Я пантомимой вставляю книгу в прорезь, мои пальцы скользят по полке и падают на бок.

Это было оно. То, чего не хватало, чтобы все приобрело смысл. Мое нутро сжимается, и я не знаю, что мне делать — тошнить или плакать.

— Что?

— Я же говорила тебе, что моей биологической матерью была не Джойс. Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой. Именно она научила меня всем моим песням. После ее смерти отец запретил мне ходить в лес, как и запретил рассказывать другим, кому принадлежит эта книга. — Я повернулась лицом к Дэвиену. — Я думала, что он просто осторожничает, слишком опекает меня, потому что Джойс уничтожила все, что принадлежало моей матери. Или я думала, что он хочет, чтобы я знала, насколько она сентиментальна, чтобы я никогда ее не отдавала.

— И поэтому, когда ты увидела, как я бросил книгу в огонь...

— Я бросилась за ней. Это была одна из двух вещей, которые остались у меня от матери.

Он хватает меня за плечи, трясет. Дэвиен тоже начинает это понимать.

— Другая ее вещь — ты сказала, что это была твоя лютня, верно?

— Да.

— О женщине, которая должна была стать Королевой Талахани Авинесс, ходили слухи, что она была прекрасным музыкантом. Песни, которые ты знаешь, всегда знала, песни фейри... — Дэвиен ослабляет хватку. — Нет, нет, это невозможно. — Он качает головой, пошатываясь. — И все же, песни, тайна, шрамы на твоей спине... Твои воспоминания о полетах... Книга Королевы Талахани, найденная в поместье твоего отца.

— Подожди, ты же не думаешь... — Это невозможно. Этого не может быть.

— Ты вызвала крылья в день своего падения. Твой отец позволил этой женщине сжечь тебя не из бессердечия. Он позволил ей сжечь тебя в ошибочной и драконовской человеческой попытке сохранить тебя в безопасности — сохранить тебя «нормальной» по их стандартам. У тебя выросли крылья, и они их подрезали.

Меня пробирает дрожь, когда воспоминания возвращаются в полном объеме. Воспоминания, которые я пыталась подавить, но больше не могла игнорировать. Воспоминания о том дне, который не имел никакого смысла для меня как для девочки и тем более как для взрослого человека.

— Мой отец слишком много знал о фейри, — шепчу я. — Я всегда думала, что это случайность. Или его близость к лесу. Или истории, которые он встречал в своих путешествиях. Нет... он так много знал о фейри, потому что влюбился в одну из них. Он всегда говорил, что моя мать не создана для этого мира, — повторяю я грустное сетование отца. — Он имел в виду, что она создана для Мидскейпа.

— Ты наполовину фейри. — Дэвиен отступает и прислоняется к книжному шкафу, словно ему нужно перевести дух. — Всегда ходили слухи, что Королева Талахани бежала, пытаясь спасти род. Болтовы утверждали, что убили ее, но ее тело так и не было найдено. Потом книга, которую искали Болтовы, — та, которую Вена знала, что нужно искать через Аллора, — была обнаружена у твоего отца. Талахани, должно быть, сбежала в Мир Природы. Наверное, она влюбилась в твоего отца и родила тебя.

— Нет, я не могу — может быть, я наполовину фейри, но я не фейри — если это так, то я уверена, что моя мать была случайной фейри. Ничего важного. — Я начинаю смеяться, слегка обезумев, совершенно ошеломленный. — Ты говоришь бессмыслицу.

— Я все понимаю. Ты процветаешь, даже сейчас, в Мидскейпе. Ты можешь есть нашу пищу и жить здесь, не увядая. Магия древних королей досталась тебе, а не мне, потому что ты — наследник; ты — истинный наследник. И ты не могла передать мне власть, не будучи формально помазанной, а затем отречься от престола, потому что корона должна была быть твоей с самого начала. Я был неправ. Очень неправ. Ты никогда не была вором. Ты отстаивала свое право по праву рождения. — Дэвиен проводит руками по волосам, качая головой. Он вибрирует от недоверчивого смеха. — Последние несколько дней я думал о том, что мне никогда не найти наследника. Что нашему народу придется пойти на компромисс со мной и быть обреченным на неопределенность после моей смерти. Все это время я думал, что мне придется отпустить тебя, но это неправда. Все это неправда! — Он подбегает ко мне и заключает меня в свои объятия. — Катриа, ты рождена, чтобы быть королевой фейри.

Я разражаюсь смехом.

— Ты слишком устал. Ты не можешь поверить в то, что говоришь.

— Ты знаешь, что мои слова — правда, — шепчет он мне на ухо. — Ты знаешь это глубоко внутри себя.

Я игнорирую ноющее чувство, что он прав. Чувство, которое я отчаянно пытаюсь игнорировать уже несколько дней.

— Ты в отчаянии.

— Тогда хорошо. — Он отстраняется. — Если ты мне не веришь, приди и надень корону. Если ты права, а я ошибаюсь, то тебе нечего бояться. Она упадет с твоего чела, как и с любого другого. — Дэвиен направляется к двери, но я застываю на месте.

— А что, если ты прав? — спрашиваю я очень тихим голосом.

Он оглядывается через плечо с небольшой улыбкой.

— Тогда ты будешь править, как и положено по праву рождения.

— Но ты все еще владеешь магией. — Я бросаюсь к нему. — Я отреклась от престола.

— Все это можно исправить. Помни, что отречение от престола было лишь временной мерой, пока не будет готов истинный наследник. Ты готова, и я с радостью верну тебе власть. — Он берет меня за руки. — Пойдем со мной.

— Я не могу.

— Несмотря ни на что, Катриа, я буду рядом с тобой. Если ты потерянный наследник, то я буду с тобой как твой самый верный слуга. Если же нет, то ты все равно наполовину фейри, и мы проведем нашу жизнь вместе в блаженстве. Нас ждет только счастье, я обещаю тебе.

Я плыву по замку, ведомая Дэвиеном. Мой разум все еще перебирает его слова, пытаясь осмыслить их. И все же я чувствую, что мои логические мысли пытаются догнать то, что мое сердце уже знает, возможно, знает уже очень давно.

Я никогда не принадлежала к тому миру, в котором родилась. Я никогда не вписывалась в него. И все же здесь, с тех пор как я попала в Мидскейп, я нашла цель — нашла любовь.

Едва мы переступили порог главного зала, как к нам подбежал Орен.

— Ваше Величество, здесь есть еще те, кто хотел бы...

Дэвиен отмахивается от него. Бесшумно, на глазах у всех собравшихся, он ведет меня к трону на вершине помоста, как будто подводит к кровати. Он усаживает меня в кресло, и я слышу, как по залу разносится шепот.

— Ваше Величество? — Вена делает шаг вперед. — Что Вы...