Жители Верховного Двора только добавляют неразберихи. Это силуэты, бешено мечущиеся вокруг. Полный хаос. И все же чудом мне удается заметить Рафа среди этой суматохи.

Он оглядывается, ловит мой взгляд, я киваю, и мы продолжаем бежать.

Внезапно налетает ледяной ветер, разгоняя дым. В этот момент я хватаю Рафа за воротник и затаскиваю его в небольшую нишу, где сгрудились остальные. Я толкаю его в спину, прижимая к себе обеими руками. Раф пристально смотрит на меня.

— Мы должны...

Я шикаю на него, оглядывая площадь. Никто из окружающих нас людей, похоже, не обращает на нас внимания. Мы просто двое граждан Верховного Двора, напуганные и мрачно зачарованные тем, какой гнев Палачи собираются обрушить на незваных гостей.

Шайе стоит одна на мосту, перекинутом через реку в центре площади. Плечи расслаблены, руки на бедрах, она смотрит на четырех Палачей, расположившихся на соседней крыше. Один из них лениво вскидывает кинжал.

— Впечатляет, что ты так далеко забралась, предательница, — безразлично говорит один из Палачей. — Может быть, это означает, что ты не будешь совсем скучной, пока мы тебя убиваем.

— Почему бы тебе не спуститься сюда и не выяснить это? — Шайе качает головой в сторону.

— Она уверена в себе, — говорит Палач, вскидывая кинжал. — Через несколько минут мы должны проверить, так ли дерзок ее язык.

Я оглядываюсь в поисках каких-либо признаков Джайлса. Его нигде не видно. Это может означать только то, что он занял какую-то стратегическую позицию, чтобы помочь Шайе. После того, как он настоял на том, чтобы остаться с ней, я знаю, что теперь он ее не бросит.

— О, если она это сделает, можно я вырежу его? — Один из Палачей смеется. — Я считаю, что иногда это единственный способ справиться с такими умниками, как она.

— Ну, если вы слишком запуганы, чтобы остановить меня, то я, пожалуй, пойду и поговорю с королем. — Шайе пожимает плечами и начинает спускаться по мосту в нашу сторону.

Не успела она двинуться с места, как Палачи срываются с места. Шайе даже не смотрит в их сторону. Из ниоткуда воздвигается гигантская стена — несомненно, дело рук Джайлса. Шайе встает спиной к трем Палачам, чтобы метнуть кинжалы в двух других, выпрыгнувших из укрытий.

По мере того как бой разгорается, жители начинают разбегаться.

— Нам пора уходить, — шепчет Раф. Я киваю, но не могу заставить себя сдвинуться с места. Мои глаза прикованы к битве, которая только начинается. Хотя я уже знаю, чем она закончится. Как бы ни была сильна Шайе и как бы ни был ловок Джайлс в своей магии... их всего двое, а Палачей, кажется, бесконечное множество. Я могу надеяться только на то, что их возьмут живыми и поместят к остальным выжившим в Дримсонге.

Мы спасем их вместе с остальными. Я должна верить, что это правда.

Раф берет меня за руку, и я наконец-то могу заставить себя двигаться. Мы попадаем в промежуток между двумя парами, спешащими прочь от места боя. Мы не поднимаем головы, и чудом никто нас не останавливает.

Мы шли, пока звуки битвы не стихли. Я не знаю, затихли ли они потому, что борьба закончилась... или потому, что мы уже слишком далеко, чтобы слышать их. Тогда я, наконец, набираюсь смелости и оглядываюсь по сторонам.

Меня мгновенно ошеломило то, насколько... нормальным все это кажется — ну, нормальным по меркам Мидскейпа. Я ожидала, что Верховный Двор — это место, где по улицам течет кровь, а в воздухе висят крики. Я ожидала увидеть людей, живущих под властью жестокого правителя, угрозу физической расправы, скрывающуюся за каждым углом.

Но мужчины и женщины, похоже, ничем не отличаются от жителей Дримсонга. Вдали от хаоса и ночной жизни того района города, в который мы попали, на улицах тихо. Люди держатся особняком, опустив головы и подняв плечи, они идут туда, куда направляются в столь поздний час.

Здания построены в том же стиле, что и многие из тех, что я видела в Дримсонге. Витражи, железные фонарные столбы. Большинство из них высотой в два-три этажа и гораздо более компактные, чем в Дримсонге.

Именно в сравнениях, которые я постепенно провожу, я начинаю видеть темные подземелья. Конструкция настолько похожа, что это не может быть случайностью. Я думаю о том, что Джайлс рассказывал мне о своем народе — о том, что дворы ремесленников и торговцев постепенно собирались Болтовом, ассимилировались или убивались. А может быть, эти дома еще древнее и относятся к временам Авинесса. Они — часть украденной истории, их обитатели — пленники. Даже если они занимаются своими делами, нормальность — это притворство, ложь, чтобы скрыть постоянный страх, в котором они вынуждены жить.

— Мне не нравится это место, — шепчет Раф.

— Мне тоже не нравится. Мы сделаем то, для чего пришли сюда, как можно быстрее. — И все же, даже говоря это, я вспоминаю предупреждение Шайе. У меня есть только один шанс попасть в замок. Нужно дождаться подходящего момента.

Мы движемся по улицам, направляясь к самой высокой точке Верховного Двора — замку. По мере приближения я слышу слабую музыку. Это заставляет меня еще больше осознать, как тихо здесь было. Мы выходим на главную улицу. В одном направлении, далеко внизу, находятся главные ворота Верховного Двора. В противоположном направлении — большие крепостные ворота, защищающий проем замка.

— Ну вот и все, — пробормотал Раф.

— Ненавижу, как это красиво, — говорю я себе под нос. Шпили из серебра окантованы хрусталем, почти похожим на иней. В воздухе витают лучи света, кружась над высокими точками, а затем над городом — как будто вся магия, которую я видела в диких землях фейри, исходит из этого одного источника. Каждое окно украшено рамой из резного камня в виде лилий и звезд. Все перила балконов украшены завитками. Именно такой замок я всегда видела в своих снах, слушая сказки, которые Джойс читала через дверь.

— Он красив, потому что Болтов его не строил.

— Я так и думала.

— Мама рассказывала мне истории об Авинессе, когда я был маленьким. Она говорила, что замок, холм, стеклянная корона и народ фейри — это одно целое. Пока стоит один, стоят и остальные. Вот почему стеклянная корона может управлять фейри и почему она не может покинуть Верховный Двор.

Я приседаю и прислоняюсь к стене, слушая его. Мы расположились на краю узкой дороги, где она пересекается с главной, и замок уже виден.

— В рассказах твоей мамы были какие-нибудь советы, как нам попасть внутрь? — спрашиваю я, стараясь сосредоточиться на нем и на нашей миссии, а не на музыке, доносящейся из портаков.

— Конечно, нет. В сказках об этом не рассказывают.

— Да, они довольно бесполезны, — пробормотала я. — Истории о фейри из моего мира не принесли мне никакой пользы здесь. — Я закрываю глаза и слушаю мелодию, пока она доходит до конца. Сначала я думала, что так сосредоточена на ней, потому что прошло несколько дней с тех пор, как я в последний раз слышала музыку — не магическую. Но чем больше я слушаю, тем больше мне кажется, что я ее узнаю. — Эта песня... Я ее знаю.

— А ты? — Раф вскидывает брови.

Я отталкиваюсь от стены.

— Я почти уверена, что знаю.

— Она доносится изнутри замка, верно?

— Думаю, да. — Я подношу большой палец ко рту и слегка прикусываю ноготь. — Я хочу немного подождать здесь.

— Чего мы ждем?

— Я хочу посмотреть, сможем ли мы выяснить, кто играет эту музыку. — Я не свожу глаз с крепостных ворот, не обращая внимания на четырех Палачей, выстроившихся по обе стороны.

— Хочешь подойти поближе? — Раф переминается с ноги на ногу, как будто ему уже неспокойно.

— Нет, мы останемся здесь, пока это не покажется небезопасным или неразумным. — Я стараюсь, чтобы мои слова были твердыми и не оставляли места для возражений. Один шанс. Это все, что у нас есть. Я должна быть терпеливой и воспользоваться им, когда придет время.

Музыка звучит всю ночь. Чем дольше я слушаю ее, тем больше убеждаюсь, что уже слышала ее раньше. Дело не только в мелодии, не только в мелодии и даже не в уникальных гармониях — я цепляюсь за уникальное воспроизведение этих нот. Музыка — это как живопись. Художники могут использовать одни и те же средства, но два человека не будут творить одинаково.