Все лампы на потолке горели, а над отцом склонилась медсестра. Щурясь, Кристина села.

– Что случилось?

– А ты ничего не слышала? – Медсестра поправила кислородную маску, подтянула манжету на плече отца. – Может он стонал или бредил?

Кристина вжалась в мягкую спинку дивана и отрицательно замотала головой. В палату вошел доктор Эрнандес.

– Что тут у нас?

Медсестра отступила.

– Пульс подскочил до 200. Я запустила тонометр, а он на замер выдал ошибку. Сразу вызвала вас и прибежала сюда.

– Ну и? – доктор снял очки, протер их о подол халата.

– Сейчас все показатели в норме, – медсестра пожала плечами.

– Делала что-нибудь?

– Маска немного сползла, я поправила. Контакты на датчиках проверила…

– И все?

– Все.

– У нас завал в реанимации, а ты отрываешь меня без всякой нужды! – он развернулся и вышел.

Медсестра засеменила следом.

– Доктор, ладно бы один пульс, а то…

Дверь закрылась, оборвав ее оправдания. Кристина скользнула с дивана и на цыпочках подошла к отцу. Все то же изможденное лицо, разве что дышать стал ровнее.

«Значит показатели подскочили, а потом снова пришли в норму?» – Она взялась за ворот халат и потянула вниз, обнажив впалую грудь отца. Выключить свет никто не позаботился, и она прекрасно видела крест. Матовые грани, полустертая надпись. Кристина взялась за него и тут же отдернула руку. Метал был горячий.

Старик о таком не предупреждал! И что ей делать? Мысли разбегались, как перепуганные тараканы. Снять или пока оставить так? Она подняла глаза на настенные часы. Без пятнадцати шесть. Как он сказал, забрать утром?

«Так, я должна мыслить логически! Если препарат из контейнера уже попал отцу в кровь, то можно снимать крест. А если нет? Как я могу это знать наверняка? Да очень просто! Лучше спросить и выглядеть глупой, чем не спросить и погубить отца.»

Кристина выхватила из сумки кнопочный телефон и набрала номер.

– Чего тебе? – Судя по голосу, секунду назад старик спал.

– Сеньор! Крест теплый!

– И что?

– Ну, вы сказали снять утром, но не уточнили во сколько.

В трубке послышалось недовольное сопение.

– А во сколько, по-твоему, наступает утро?

Вопрос поставил Кристину в тупик.

– В восемь?

– Это был риторический вопрос! Снимай немедленно и вечером принеси Индульгенцию на вокзал! Святые угодники, ну почему мне приходиться все повторять по два раза?

Пробормотав последние слова, он отключился.

«Снимай немедленно, – передразнила старика Кристина, – объяснил бы сразу нормально! Прям, как профессор Рохас!»

Она вернулась к отцу. Как ни странно, но разговор с Диего придал уверенности. Руки больше не дрожали, и процедура по снятию креста прошла гладко.

«Щеки порозовели что ли? – Кристина поправила больничный халат на груди отца, подтянула одеяло ближе к подбородку. – Или мне кажется?»

Погасив свет, она забралась на диван и, уверенная что не заснет, достала смартфон. Батарея оказалась полностью разряженной.

– Да и черт с ним, – Кристина немного поворочалась, но в конце концов легла на спину и уставилась в потолок. Стала наблюдать за бликами от сигнальных ламп. Желтый, теперь зеленый, снова желтый…

– Кристи! Ты что здесь делаешь?

Она с трудом разлепила глаза. Яркий свет из окна слепил, но довольное лицо своего отца она все же разглядела.

– Папа, ты зачем встал? Иди ложись! – оно покосилась на поднятые жалюзи, – Уже был обход?

– Не знаю, я только проснулся. Может объяснишь, где мы?

Кристина села на диван и стала торопливо обуваться.

– Ночью тебе стало плохо, вызвали скорую. Помнишь? – отец помотал головой, и она продолжила, – Пап, ляг пожалуйста, доктора не разрешали тебе вставать!

– Ну ты прям, как мать, доктора то, доктора это, – он улыбнулся.

Широко, открыто, как раньше, как до болезни! Кристина почувствовала, что и ее губы расплываются в улыбке.

– Папа, ложись! – она постаралась придать голосу строгость. – А если что-то нужно, то я принесу. Хочешь покушать?

– Покушать? Да я голодный, как волк!

– Так я мигом, а ты немедленно ляг!

В коридоре бурлила жизнь, а у поста дежурной медсестры и вовсе было столпотворение. Белые халаты, зеленые, синие. Интересно, врачи сами выбирают цвет халата или носят согласно должности?

Кристина ушла из отделения в полной уверенности, что сама найдет, где купить еды. Так и оказалось. Стоило выйти из лифта на нулевом этаже, и первый же указатель привел в кафе.

– Два кофе с молоком и два круассана, – заказала она, не особо веря, что отец справится даже с одним. Последнее время он вообще ел мало, так, поковыряется в тарелке и бросит. Однако в животе у нее самой призывно заурчало, и Кристина добавила, – пожалуй, я возьму три круассана.

Не прошло и пяти минут, как она вернулась в палату. Отец скинул одеяло и сел.

– Ух, какой запах!

Несколько опешив, Кристина поставила кофе и бумажный пакет на тумбочку у изголовья кровати.

– Обход был?

– Не было никого. А чего только три? – отец уже впился зубами в круассан. Затем хлебнул кофе. – Вкусно то как! Представляешь, мне жуткий сон снился! Будто к моей груди крест прирос намертво! Ну такой, как верующие носят. Я его отдирать, а он ни в какую, да еще и жжется! – он залился смехом, будто сказал нечто очень смешное. Зашуршал пакетом, доставая второй круассан, – Приснится же такое!

Открылась дверь, и отец замолчал. Вошла незнакомая медсестра, а следом за ней, уткнувшись в папку с бумагами, появился доктор Эрнандес. Глаза красные, волосы растрепаны. Видно, ночная смена выдалась не из легких.

Отец хлебнул кофе и поставил стакан на тумбочку.

– Здравствуйте, доктор! – торопливо дожевывая круассан, он стряхнул крошки с халата. – Я чувствую себя превосходно!

Доктор Эрнандес застыл на месте. Растерянный взгляд бродил от бумаг на отца и обратно. А через мгновение бородатое лицо приобрело выражение, будто на больничной койке сидит Лохнесское чудовище.

Отец оглядел себя, лоб прорезала морщина сомнения.

– Чувствую себя хорошо, – повторил он, но уверенности в голосе поубавилось.

– Да, да, я слышал…, – пробормотал доктор, судорожно перебирая бумаги в папке.

Затем он резко развернулся и, кинув на ходу: «Одну минутку, я уточню…», выскочил из палаты.

Кристина самодовольно улыбнулась. Ее так и подмывало крикнуть вдогонку: «Не торопитесь, доктор, теперь это не ваша забота, толку от вас все равно никакого!» Но она была слишком счастлива, чтобы скатиться до подобного.

А через десять минут в палату набилось столько врачей, что впору было обеспокоиться о здоровье остальных пациентов клиники. Кристине нравилось наблюдать за переполошившимися докторами, но предстояло еще собираться в дорогу и сочинить для мамы правдоподобную версию поездки. Соскочив с кушетки, она протиснулась к кровати и помахала отцу.

– Пока, папа, увидимся дома!

Тот кивнул в ответ и перевел растерянный взгляд на собравшихся врачей. «Посторонитесь, эскулапы бездарные!» – подумала Кристина, не заметив, что повторяет слова Диего. Она двинулась прямо к двери, вынуждая седовласых мужчин недовольно пятиться, уступая дорогу. Оказавшись в коридоре, Кристина победно вскинула руки вверх выкрикнула: «Yes!» Несколько человек на нее удивленно посмотрели, но ей было все равно. Она уже шагала по залитому солнцем коридору к лифтам.

На станцию метро Аточа Кристина прибыла ровно в шесть, как и просил старик. Выскользнув из вагона метро, она бодро зашагала по перрону, обгоняя полусонных пассажиров вечернего рейса. Рюкзак болтался за плечами, гуляющие в метро сквозняки трепали ее длинные волосы, а через пару минут ее уже поднимал эскалатор.

Миновав турникет, Кристина пересекла просторный холл и, не глядя на таблички с указателями, привычно свернула в широкий переход, соединяющий станцию метро с железнодорожным вокзалом. «Хоть сейчас марафон пробегу!» – думала она, удивляясь приливу сил. И это при том, что поспать за ночь удалось не больше трех часов. Да и то, на коротком диване в палате отца.