Сообщение было написано в пятницу вечером, накануне того, как Колтон узнал о своих родителях. Он был с Обри? Я знаю ее. Она знает, что мы с Колтоном вместе. А еще она красивая, очень красивая. Я сижу на краю кровати в замешательстве. Я не ревную. Честно говоря, я ничего не чувствую, хотя должна чувствовать злость. Потянувшись вверх, поправляю беспорядочный пучок и опускаю взгляд на простую белую футболку и выцветшие джинсы, которые на мне надеты. Мои руки не дрожат. Мое сердце не колотится. В этот момент я понимаю, что ничего не чувствую к Колтону.

Я хочу большего.

Чертовски на много большего.

Я хочу чувствовать что-то настоящее. Я хочу заботиться о том, как выгляжу, когда нахожусь рядом со своим парнем. Я хочу скучать по нему. Быть одержимой им. И жаждать его.

Внизу хлопает входная дверь, и я слышу глубокий голос парня. О нет! Они вернулись! Уже? Я быстро бросаю мобильный телефон Колтона там, где нашла его, и запихиваю сложенные носки в открытый ящик комода, поверх его запаса презервативов и коробки с K-Y желе.

Внизу есть еще одна загрузка одежды, которую нужно вынуть из сушилки, а потом я приготовлю им обед. Подняв пустую корзину для белья, я спускаюсь по лестнице, замирая; одна нога едва касается деревянного пола в фойе, когда я слышу женское хихиканье и мяукающие звуки. Осторожно, чтобы не попасть в поле зрения, я заглядываю за угол в гостиную справа. Я вижу зону отдыха, и мой желудок делает кувырок.

Стерлинг ссутулился на диване. От его красоты у меня перехватывает дыхание: темная линия ресниц, опущенная над потрясающего цвета глазами. Как черная футболка обтягивает его грудь. Даже то, как он сидит, слегка расставив ноги в ленивой манере. Но что совсем некрасиво, так это то, как девушка, склонившаяся над его грудью, ведет себя так, словно не может подойти к нему достаточно близко. На ней только короткая юбка и красный лифчик. Она блондинка, красивая и практически лежит у него на коленях, ползает по нему, хихикая. Ее рука тянется вверх, ее жаждущие пальцы пробираются по его груди и шее. Она прижимает свою объемную грудь (которая не может быть настоящей) к его груди, ее пальцы играют с боками его волос. Она щиплет его за ухо, и он отводит плечо, как будто ему не нравится, что ее рот находится рядом с его ухом. Она говорит надутым детским голосом, который действует мне на нервы.

— У тебя совсем нет игривой стороны, да? — спрашивает она его. Он поднимается и осторожно снимает ее руки со своей шеи. Не обращая внимания на ее вопрос, он расстегивает свои джинсы и опускает молнию. Мои глаза расширяются, а дыхание перехватывает в горле, когда его стояк вырывается на свободу, и он толкает ее голову вниз на него.

— Сделай нам обоим одолжение и не разговаривай. Соси или уходи. Это так просто.

От его слов по мне пробегает холодок… по всей комнате. Я тут же перевожу взгляд обратно в фойе, мое сердце бешено колотится. Прижавшись затылком к стене у подножия лестницы, я прижимаю к себе корзину с бельем и закрываю глаза.

Он плохой парень. Колтон был прав насчет него. Я была не права.

Я слышу это. Что девушка делает для него, даже после того, как он с ней обошелся. Почему? Почему любая девушка добровольно так унижает себя? Он говорил с ней так, будто она ничего не стоит.

— Ммм, ты вкусный, — пробормотала девушка. Я закрываю рот ладонью, чтобы скрыть рвотные позывы. Это как ужасная книга, которую ты не можешь перестать читать, потому что отчаянно надеешься, что произойдет что-то, что искупит ее. Я снова заглядываю за угол в гостиную.

Голова Стерлинга расслабленно лежит на диване, его взгляд устремлен в потолок. Он держит кулак со светлыми волосами, направляя ее голову вверх и вниз.

— Глубже, — приказывает он, его бедра слегка приподнимаются. Мышцы вдоль его горла напрягаются, и он поднимает голову, глядя на нее сверху вниз. Его губы разъезжаются, а дыхание становится тяжелее, когда он внезапно отстраняет ее от себя.

— Это была плохая идея, — говорит он. — Тебе нужно идти.

Стерлинг берет с конца дивана свою выброшенную рубашку и бросает ей. Она ловит ее и просовывает руки в рукава.

— Ты серьезно?

— Я не могу быть более серьезным.

— Но ты не…

— И я не буду. Не с тобой. — Он стоит, заправляя и поправляя джинсы.

— Ты сумасшедший! Ты забираешь меня, привозишь сюда, а потом говоришь, чтобы я уходила! — Ее голос срывается, как будто она вот-вот расплачется.

— Хороший способ сказать это, но да, это то, что нужно. Ты можешь уходить. Все мольбы мира не заставят меня передумать.

— Чертов мудак! — Рычит девушка, надевая туфли на каблуках, в которых я бы сломала себе шею, если бы попытался в них ходить.

Мое сердце подпрыгивает в горле. Стерлинг направляется в мою сторону. Конечно, именно в этот момент моя рука замирает, и пустая корзина вылетает в фойе. Я задыхаюсь, с ужасом глядя на перевернутую корзину. В такой короткий срок я могу придумать только один вариант, и я небрежно выхожу, забирая корзину, мои щеки горят от смущения. Я не рискую взглянуть в сторону Стерлинга. С корзиной в руках я иду, пока я не скроюсь из виду, а затем бегу со всех ног, проклиная свою жалкую удачу, поскальзываясь и скользя в носках по твердым породам дерева, через столовую, прямо в прачечную.

Оказавшись внутри, я закрываю дверь и прислоняюсь к ней плечом, воспроизводя в памяти увиденное. Когда я снова могу нормально дышать, подхожу к сушилке и открываю ее, перетаскивая одежду в корзину. Когда все вытряхнуто, я бью коленом в дверцу сушилки, захлопывая ее. Я бормочу проклятия себе под нос, когда откручиваю крышку с Tide и наливаю полный стакан, высыпаю его в ванну стиральной машины, вытягиваю диск, устанавливаю на тяжелую загрузку. Звуки льющейся воды наполняют маленькую комнату вместе с чистым запахом стирального порошка. Я тянусь вверх, вслепую скользя рукой по полке сверху, сбивая утюг, несколько коробок с тканевыми простынями, чистящие средства и все остальное, что попадается мне на пути, пока я не доберусь до того, что мне нужно.

Я смутно осознаю, что за моей спиной открывается дверь.

— Здесь все в порядке? — Его голос глубокий и сексуальный, что еще больше выводит меня из себя.

— Да. Все в порядке. — Мой тон дает ему понять, что он мне не нравится. — Просто стираю одежду.

Он прислоняется к дверному косяку, скептически глядя на весь тот беспорядок, который я устроила на полу.

— Ты уверена? Потому что с того места, где я был, мне показалось, что ты перерыла всю комнату.

— Это была полка, с ней что-то не так. Думаю, она не ровная или что-то в этом роде. Все просто скатилось на пол.

Это полная ложь. Я бросаю злобный взгляд через правое плечо, чтобы дать ему понять, что он не узнает правду, пока откупориваю Clorox и выливаю его прямо в стиральную машину. Я ловлю его взгляд на своем заду, и, несмотря на все мои попытки не позволить этому затронуть какую-либо часть моего тела, это вызывает мурашки.

— Что? — Огрызаюсь я. — Ты всегда такой грубый?

— Да. — Он не останавливается. — У тебя хорошая задница. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе об этом?

Наши взгляды встречаются и задерживаются дольше, чем это уместно в случае с кузеном моего парня. Он поднимает бровь, кивая на стиральную машину.

— Возможно, ты захочешь… Я не очень разбираюсь в стирке одежды, но думаю, что отбеливателя будет достаточно. — Он показывает мне свои ладони, когда мой рот раскрывается. Он равнодушно пожимает плечами. — Я просто говорю.

Я резко поворачиваю голову, с ужасом замечая, что все это время я заливала отбеливатель в стиральную машину — явный признак того, что я НЕ в порядке. Я прижимаю ладонь к краю стиральной машины и смотрю на поднимающийся уровень воды, понимая, что у меня даже не осталось одежды для стирки. Вдруг он оказывается у меня за спиной, прижимается передом к моему заду, тянется и выхватывает отбеливатель из моих рук, протягивает руку и ставит его обратно на полку.

— Давай пока отложим это, — говорит он, его слова теплые возле моего уха. Я чувствую запах выпивки и женщин, исходящий от него. — Сделай глубокий вдох. — Он демонстрирует, делая глубокие медленные удовлетворительные вдохи, а затем отпуская их, показывая, как он отпускает руку. Он снисходителен. Я вижу это по его тону. Он считает меня сумасшедшей: сначала маленький эпизод в коридоре, теперь это. Я закрываю глаза, дрожа от его горячего дыхания на моей шее.