— Господи! — подкатываю глаза и снова подхожу к двери в салон этого навороченного спорткара. — Я не боюсь тебя и не отказываю в одной-единственной чашке очень черного кофе. Для справки, я не пью бурду, разбавленную кислым молоком или густыми сливками. Понятно?

Сегодня, видимо, я еще и разобьюсь на трассе! А может, ну его?

— Да. С-с-спасибо.

Господи! Да за что?

Крутая машина! Внешний вид — все без сомнений, а сам салон — дворец какого-то неизвестного мировой общественности принца, приятный запах кожи и ненавязчивый то ли мандариновый, то ли апельсиновый аромат. Он любит свою тачку — однозначно. Не удивлюсь, если это все, что у этого охранника есть.

— Очень красиво, — зачем-то восхищаюсь тем, что вижу.

— Спасибо. Ремень, пожалуйста! — кивком указывает на то, что мне следует взять в руки и чем себя к креслу пристегнуть.

— Только на допустимой скорости. Хорошо? Мы договорились?

— Я хорошо вожу.

— Мы договорились, Славик?

Молчит, но в согласии кивает.

Это я уже неоднократно слышала! Сегодня, за неполные полчаса два раза произнес слова о том, что он большой профессионал. Однако, как-то же в аварию попал и лишился в результате этого руки. Мне не стоит повторять об этом, но тем не менее чрезвычайная осторожность лишней точно не бывает.

— Ты сказал, что разведен? — вставляю замок ремня в соответствующий паз и щелкаю карабином. — Я правильно поняла, что десять лет назад ты был женат? В двадцать два года ты уже с печатью в паспорте о том, что есть развод, была любимая жена…

— И что?

— Ничего, я просто так спросила. Сейчас один?

— Я не женат, Дарья, — дружелюбно улыбается. — Никто не придет с разборками, чтобы тебя в чем-то обвинить.

Бац — один один! Умыл, скотина!

— А девушка у тебя есть?

— Пристегнулась? — поворачивается ко мне, опускает голову и осматривает сочленение замка ремня безопасности.

— Я не напрашиваюсь. Пойми, пожалуйста, просто не хотелось бы еще раз отхватить физическое объяснение того, в чем я случайно оказалась не права.

— Нет! — заводит двигатель и прикрывает глаза. — Девушки тоже нет.

А-а-а-а! Ну тогда все ясно! Решил попробовать со мной? Ни хрена не выйдет, мальчик Слава! Чашка кофе, твои слезы на моем плече, еще могу погладить руку, а вот о большем загадывать не будем от того самого слова «совсем».

Машина гудит, двигатель о чем-то грудным голосом плачет, а Слава прикрывает медленно свои красивые глаза.

— Мы… — резко останавливаюсь с придуманным вопросом и вместо того, чтобы что-то еще у него спросить, внимательно рассматриваю мужское расслабленное и немного одухотворенное лицо.

Не двигается, словно чего-то выжидает. Мне кажется, что мотор уже прогрелся. К тому же, это навороченная спортивная машина, а я по своей наивности считала, что таким малышкам холостой разбег не в масть, им нужен моментальный разгон до пассажирских искр из глаз.

— Слава? — несмело прикасаюсь своими отчего-то обледеневшими пальцами к его чересчур горячей правой руке, покоящейся на ободе руля.

— Да? — открыв глаза, медленно поворачивается ко мне.

— Все нормально?

— Сейчас поедем, Даша. Все хорошо…

Он не соврал! Мужчина не соврал! Ха! Наверное, впервые в моей жизни. Я не беру в рассмотрение, конечно, своего дядю и отца. Других подходящих кандидатур на хроническое откровение просто не имею, их на примете нет. В основном ведь общалась с трусами, подлецами, еще давно женатыми, а также беспринципными предателями и откровенными, очень наглыми, лжецами. Вся, как говорится, мужская вычурная грязь встает сейчас перед глазами!

Этот простой охранник, действительно, первоклассный водитель, как оказалось. Его навороченная машина, как послушная и выдрессированная на работу овчарка, загоняет под свои колеса дорожное полотно, урчит и ровно дышит — ей совсем не тяжело. Ровно, гладко, без визжащего разгона, зато с ощущением полета и брызгами воздушных масс мне в волосы и лицо. Великолепно! Он водит почти, как мой отец. Возможно, даже лучше. А самое главное, с ним совсем не страшно, а хорошо и чересчур спокойно. Я то и дело посматриваю на его сосредоточенный на дороге и на безопасном передвижении слегка расслабленный красивый профиль.

— Приехали, — глушит двигатель, с простой и очень добродушной улыбкой смотрит на меня. — Идем-ка выпьем по чашке кофе? Даша?

Угу! Ничего не отвечаю, но послушно отстегиваю свой ремень и, не спуская с него глаз, выбираюсь из низко посаженного салона крутого гоночного автомобиля.

— Что это за место? — рассматриваю вывеску над ярко освещенным входом.

— Мне нравится, как здесь варят кофе — вот и все, и еще тут неплохое фирменное мороженое, да и обслуживание на хорошем уровне. Кстати, ты ведь ешь такое?

Вообще-то нет! Но не хочется сейчас провоцировать какую-нибудь нехорошую ответку о том, что:

«Господи, как ты тогда без сладкого живешь? Что с энергией, малыш? Как работает твой мозг, если не получает необходимый гликированный допинг? Если шоколадку не сожрешь, то, вероятно, скоро и умрешь! Ну и так далее, что-то из токсичного тому подобное!».

Так уж профессионально, видимо, сложилось! Слежу за своей фигурой и зубной эмалью, однако, кофеинсодержащие препараты все же неограниченно употребляю, потом все малой кровью и большим количеством пота отбиваю у хореографического станка — так профессионально наказываю за полученные излишки немного калорийных масс. Не вижу никаких проблем в том, что вместо жирного и совсем неполезного для своей фигуры и, как следствие, здоровья сладкого, я употребляю овощи, всевозможные ягоды и экзотические фрукты. Мне нужно двигаться и по возможности не потолстеть, чтобы с трудом приобретенную форму в погоне за быстрым наслаждением не потерять. Я ведь, как тот волк, которого, как известно, только ноги кормят. Поэтому:

— Только кофе, Слава. Хорошо? Сладкое не буду.

— Нет проблем.

Тут уютно, в этом тоже мужчина оказался прав. Сидим полчаса, а цедим только лишь вторую чашку кофе — никто к занятому нами столику с надоедливыми предложениями о добавках или с рекламой фирменных блюд не подходит и не выгоняет за один-единственный заказ, хоть и два раза произнесенный. Нам не о чем с ним говорить, по-видимому, мы просто составляем друг другу как будто «подходящую» компанию, о которой он меня просил.

— Расскажи о себе, — прошу скучающего сидящего напротив меня Вячеслава, размешивая вхолостую свой чисто черный кофе.

— Про что? Что рассказать? — откидывается на мягкую спинку огромадного дивана позади себя.

— Ну-у-у-у, — поднимаю вверх глаза, — трудно так сразу… Хоть что-нибудь, пожалуйста.

— Мне тридцать два года, Даша. Я разведен, вынужденно работаю охранником у вас в танцевальном зале. Сейчас свободен от отношений с противоположным полом, ни с кем, насколько мне известно, не встречаюсь.

Если нам не о чем с ним говорить, тогда зачем он меня сюда позвал? Видимо, я все-таки права. Сейчас набьет по самую макушку кофе, а потом завезет на какой-нибудь пустырь, а там уже оттрахает по-дружески… Господи-Господи! Как можно быть такой наивной, набитой глупой хренью дурой?

— Щека болит? — всем телом подается на меня вперед.

Делаю зеркальный жест — с той же скоростью откланяюсь на свой диван.

— Нет.

— У тебя там, — пытается коснуться пальцем «раненого» Карташевой места, — след от…

— Пройдет! — не свожу с него свой взгляд, внимательно слежу за тем, что он сейчас делает и о чем решил вдруг ни с того ни с сего поговорить.

— Там след от кофе, Даша. Куда ты? Просто пенка, понимаешь…

О, Господи! Вот я идиотка! Подумала, что он…

— Позволишь? — подает салфетку мне.

— Я… — вжимаюсь в спинку, затылком утыкаюсь в кожаную яркую обивку и зачем-то прикрываю, почти зажмуриваю, свои глаза. — Да-да, конечно. Вытри, если не затруднит. Мне ведь все равно не видно.

Сначала легкое прикосновение салфетки к моей щеке, а вот затем этот Слава трогает меня рукой. Ну извини, козел, но это точно лишнее!