– Где же ты был последние месяцы? – а впрочем, выглядит даже неплохо, но лишь из-за того, что наряд этот на мне.

– Точно не на балах и прочих… ух, куда так туго, – брат выпучил глаза так, что очки чуть было, не слетели с его вспотевшего лица, – и прочих светских приёмах…

– Оно и видно, даже завидно, – заплетая волосы в хвост, произнёс я.

Мда, оброс так, что и не узнать. Хотя с моим режимом я и успевал только бриться да при возможности мыться. Чёрт, а ведь у нас даже бани есть, надо бы когда-нибудь… а будет ли это «когда-нибудь»?

Только-только возник этот вопрос в голове, как за окном прогремело.

– Ну вот, снова дождь, – вздохнул Эрик, всё это время сидевший на подоконнике.

– Всё равно нам целый день гнить во дворце, – махнул я, усевшись в кресло и закинув ногу на ногу.

Правда, от таких телодвижений штаны издали угрожающий скрип.

– Отъел ты, брат, ляжки на учительских щах, – ухмыльнулся Рэй.

– Сангард, удави-ка его, – взяв со стола пачку папирос, бросил я девушке, целый час корпевшей над нарядом Рэя и изрядно задолбавшейся от столь изнурительного процесса. – Эрик, присядь, достаточно тучи считать.

Парень, тоже облачённый в вечерний костюм, послушно кивнул и сел напротив меня. Закурив, я протянул пачку ему. Эрик закурил, что немало меня удивило:

– Расслабься, – произнёс я, положив голову на мягкую спинку кресла и выдохнув облачко горького дыма.

– Я ваш оруженосец, – лицо у него было хмурое, особенно хмурое во время затяжки. – Кхм… как бы чего не случилось…

– С нами герой всея человечество, – усмехнулся я, одним глазком поглядывая на тяжело выдыхающего Рэя, наконец, севшего во второе кресло. – Смотри-ка, живой!

– Посмотрим, что завтра будет, – отвернулся брат, переключившись на утреннюю газету.

– А ничего, ибо герой всея человечество удавился пуговицей и с треснувшими штанами шлёпнулся прямо перед его ардохеллским величеством – думаю, так напишут завтра.

Если, конечно, не напишут об удавшемся покушении…

Вчера вечером, когда я пришёл в себя после битвы с Ричардом, Фер ввёл меня в курс дела. Как сообщили его источники, риск покушения невероятно велик, оно предсказуемо. В последнее время эльфы затихли, да и вспоминая недалёкое будущее, можно догадаться – что-то они затевают. Самое вероятное, что именно покушение на Эдвина. Вот только как они решили устранить высшего человека, самого настоящего дракона в человеческом обличии? Точно не ядом или засланным ассасином. Если бы такое сработало, Эдвин давно был бы мёртв. Но к чему от него избавляться? По этому поводу Фер буквально произнёс все мои мысли: с убийством короля в столице начнётся если не паника, то тотальная неразбериха, а беря в учёт присутствие нас, имперцев, может получиться даже так, что обвинят в этом нас, ведь кто, если не мы? Сначала такая мысль кажется странной, ведь тут как бы свадьба второго принца империи и принцессы Розалии намечается, но опять же, Эдвин высший человек, его правление ещё может продлиться целую сотню лет, к тому же он весьма своенравный, что могло бы помешать «планам» империи. Да и стоит признать, что в последнее время империя довольно сильно влияла на жизнь королевства, в частности я. Только сейчас я реально задумался о том, что совершил: все мои битвы были ужасающи, даже не всякий высший человек был бы способен пережить их. Не всякий бы осмелился привести в город людей даже не просто демона, а саму дочь владыки (благо этот пунктик всё ещё находится в статусе секретности) . В конце концов, можно как угодно повернуть факт моего проникновения за врата в катакомбах, из-за чего меня собственно и попёрли из гильдии наёмников. В общем, ситуация неоднозначная, а вспомнив местное население и процент от него нелюдей, так вообще в дрожь бросает. Будущий король ксенофоб? Как это Эльфорез будет править королевством, треть сельского населения которого это эльфы?

Боюсь я, что длинноухие будут действовать хитро. Боюсь, как бы ни настроили против меня народ. Вот только, тот хаос, что должен наступить, отнюдь не бунтом вызван будет. Но боюсь, что бунт и прочие волнения ослабят оборону, впустив армии тьмы в город.

А вот и ещё причина, по которой риск покушения на короля возрастает с каждой минутой: с его гибелью Ардохелл утратит, наверно, сильнейшего защитника…

– Реван, что с вами? – Эрик дотронулся до моего плеча.

– Точно, – я и не заметил, как глаза мои округлились, а руки задрожали.

Король ведь был убит… но как? Я не помню… где моя книга? Где записи…

Я судорожно стал ощупывать карманы:

– Чёрт, разворачивайте карету! – подскочил я.

Но вместо этого я встретил лишь непонимающие взгляды Эрика, Валерики и Рэя.

– Что на тебя нашло? Неужто удавило? – съехидничал Рэй, сорвав надоедливую пуговицу-душительницу.

– Да так, – сел я обратно, стараясь выровнять дыхание.

– Милорд, позвольте, – Валерика взяла меня за руку, на что сидящие напротив нас Рэймонд и Эрик удивлённо переглянулись.

– Не похоже на тебя, – брат поправил очки.

– Я папиросы забыл, – отмахнулся, чувствуя, как сознание начало регенерировать, буквально закопав панику где-то в недрах головного мозга.

А их я, чёрт побери, реально забыл…

– Милорд, – с нежной улыбкой Сангард протянула мне маленький серебряный портсигар, – угоститесь моими…

– Не будите во мне педагога, – вздохнул я, зажав в зубах мундштук и стянув с руки перчатку. – Пламя…

Маны во мне кот наплакал, но на прикуривание хватает.

Заполнив лёгкие дымом, в голове моей вновь стало пусто и спокойно. Во вчерашнем разговоре с Фером участвовали и Моника с Ричардом. Так как эти двое тоже будут присутствовать на балу, то и за безопасностью короля приглядят. Нет, я всё же хочу быть уверенным в его охране, но и без подстраховки в лице знакомых никак. Внезапное озарение окончательно выбило меня из колеи…

– Посольство? – удивился я, когда мы въехали во двор обители дядюшки.

– Ах, забыл сказать, – почесал затылок Рэй, – матушка хотела с тобой встретиться…

– Что бл…

А вот про это я и забыл, хотя дядя предупреждал. Чёрт, как же мне сейчас не хватает успокоительных чар Вивьен. Вот же угораздило Годрика вызвать её на работу…

Валерика и Эрик остались в карете, когда как мы с Рэймондом вошли в здание посольства. Слуга проводил нас в кабинет дяди, а после удалился, прежде пригласив нас пройти.

Не знаю отчего, но поднимать голову было боязно. Масла в огонь подлило внезапное воспоминание о даре дяди: только сейчас до меня дошло кем я стал и перед кем сейчас встану.

– Прекрасно, приехали даже раньше, – голос дяди, кажется, выражал удовлетворение. – Люси, милая, не правда ли они великолепны в новых нарядах?

– Милый брат, они восхитительны, – что за прекрасный голос? – Мои мальчики, подойдите же!

Я осторожно поднял голову…

– Матушка, вы неотразимы, – Рэймонд встал на колено.

Вдруг средь туч пробилось солнце. Прекрасная, как долгожданный рассвет после полной кошмаров ночи – эта женщина с длинными чёрными, отливающими серебряным звёздным блеском, волосами, казалось, была самой прекрасной. Красивее женщин я никогда прежде не видел. Она стройна, и красоту её фигуры выделяет чёрное изысканное платье с открытыми плечами. Глаза её, алые, полны любви и тепла, а лёгкая улыбка на бледном лице заставляет сердце биться чаще. Привычная горечь во рту отступала…

– Матушка, – прошептал Рэй, когда императрица его обняла, прижав к груди и погладив по голове.

– Подойди к матери, – шикнул мне дядя, чуть ущипнув за бок, отчего я, наконец, пришёл в себя.

– Реван, – она протянула ко мне свои худые, но такие нежные и тёплые руки.

Казалось, я дрожал, когда приблизился к ней. Странное тепло разлилось по моей груди.

– Как ты изменился, мой мальчик, – обняла она меня, когда я упал на колени.

Что это? Не пойму… неужели так себя чувствует ребёнок, согреваемый родительским теплом? Я не понимаю…

– Мама скучала, – держа меня за щёки, шептала она.