В нём надежды почти не осталось. Во что верить? Во всё хорошее?.. Он никогда не был настолько наивен, чтобы верить в подобное, даже ребёнком. Нет для королей ни надежд, ни счастья. Только долг, что высасывает душу.
Мару повезло, что он встретил свою Королеву скархов. Иначе остался бы один. А может быть, дело действительно в вере, и в том, как живёшь? Может быть, и правы мудрецы? Ведь вероятность для выродка встретить истинную пару стремилась к нулю. И тем не менее… Они встретились и вместе.
Эльдар рывком поднял себя с постели и поволокся в ванную. Включил обжигающе горячую воду. Хотелось смыть с себя последние месяцы, содрать, даже если с кожей. Какие надежды для него после подобного? Он, целитель, принудил женщину родить, против её воли. Держал под постоянным надзором и наблюдал, как из неё день за днём уходит жизнь.
Пусть она заслужила смерть! Но это была бы казнь, которая просто прекратила бы её жизнь. А то, что он устроил ей, было чёртовой пыткой, длиной в девять месяцев. И пусть она сама творила подобные вещи, его это не оправдывает. Он целитель…
Но и король, одновременно. В этом, вероятно, причина всех его бед. Он не должен был править. Если бы не дед, так и было бы. Он прожил бы нормальную жизнь и был бы другим. Наверное… Кто знает, каким он стал бы, если бы ему не пришлось творить всю ту чернь?
Эльдар погрузился в горячую воду и лежал так, пока хватало сил. Выбрался. Напился воды и улёгся в постель. Решил, что хотя бы на пару дней уйдёт туда, в горы. Брат не откажется присмотреть за Дормером ещё несколько дней…
***
К следующему утру он был практически здоров. "Голоса" в голове молчали, значит ментальность его приходит в норму. Прав был Мар: пережили и можно жить дальше. Теперь он готов проститься с Эуфимией так, как полагается. Без ненависти. В одиночестве. Незачем кому-то присутствовать. Душа её далеко, да и не любила она никого из них, чтобы прощаться.
Встал, умылся. Оделся. Мар просто переместил сюда часть одежды из гардеробной. Сам подбирать костюм для брата не решился. Эльдар улыбнулся. Для хозяина Ламеталя одежда различалась только по цвету. Фасон и прочее не имело значения. Обязательным условием, правда, было полное отсутствие "финтифлюшек" и кружева.
Вышел из покоев и отправился в личную столовую Мара. Не прогадал. Семья была там, завтракала. Его приветствовали радостно, но без чрезмерного внимания. Будто и не валялся он три дня пластом, бросив на них заботы о королевстве и собственном сыне. Это радовало. И утешало. Он стал для них своим, хоть в какой-то мере.
Он уже собирался сесть, как в комнату быстрым шагом вошла средняя Гарнарская с ребёнком на руках. Практически голым ребёнком. Невразумительную рубашечку и крошечные штанишки сложно было назвать одеждой.
Но не на это он обратил внимание в первую очередь. Эни впорхнула в комнату, быстро, но плавно, с весёлым возгласом:
— Ну вот, Арви позавтракал и готов присоединиться к нам!
Увидела его в комнате, остановилась, как вкопанная. В пол оборота. Так, будто собой прикрывала малыша от удара. Она что думает, что он может причинить ему вред?!
Эльдар был так потрясён, что брякнул то, чего не собирался:
— А почему он голый? Не заболеет?
Эни Гарнарская скривилась так, словно ничего тупее в жизни не слышала. Эль рассмеялась. Альтея снизошла до пояснений:
— Не волнуйся. С Арви всё отлично. Здоров и доволен, как ты видишь. В комнате тепло. И да, у нас не принято пеленать детей. Разве можно вырасти свободным, если тебя с младенчества связывают по рукам и ногам? Так что, привыкай!
Эльдар едва не уточнил, с какой это стати дормерскому ребёнку придётся привыкать к тому, как воспитывают детей в Гарнаре, но мудро промолчал. Они оказали ему услугу, побудет вежливым.
Завтрак прошёл отлично уже хотя бы потому, что сын молчал. Король с ужасом думал, что делал бы он с вопящим ребёнком. С другой стороны, его, вроде бы, никто и не собирался пока привлекать.
Хотя нет… Собрались и привлекли. После завтрака явился Лавиль. Осмотрел малыша. Вышел из временной детской с ребёнком на руках и направился прямиком к Эльдару. Был серьёзен. Говорил сухо и напряжённо:
— Я понимаю, что это тяжело. Особенно сейчас, когда прошло ещё так мало времени… Но ты должен "признать" его. Ты же знаешь, что бывает, если менталист растёт без эмоционального "якоря"!
Конечно, он знал. Ещё бы! Сам был более чем ярким примером. При том, что у него был Мар, который доказывал ему свою любовь не словами даже, а поступками. Каждый день.
Эльдар порадовался, что в комнате с ними только брат. Страшно. Но, когда это он бежал от долга?.. Никогда. А потому он просто кивнул Лавилю. Тот подошёл и аккуратно вложил ребёнка ему в руки. Вышел. Мар тоже поднялся. Положил руку ему на плечо, сжал, ободряя. И тоже ушёл. Прикрыл за собой дверь.
Они остались вдвоём. Отец и сын. Эльдар напряжённо всматривался в красное личико, пытаясь рассмотреть там черты свои или Эуфимии. И не видел ничего. Просто малыш. Ещё смешной и сморщенный. Через несколько месяцев станет красавцем. Все дети красивы…
Сколько времени пройдёт, когда станет понятно, всё ли с ним в порядке? С такой матерью… Да, что там! С обоими родителями!.. И что придётся сделать ему, если станет ясно, что наследник ненормален?
Клятва королей Дормера, принесённая им однажды, диктовала своё: любая опасность, угрожающая жизням дормерцев, должна быть устранена. Руками короля. Он знает, что бывали такие случаи, когда предки устраняли "бракованных" наследников. Бумаги из Архива тайн свидетельствовали об этом.
Сможет ли он решиться на подобное? Убить эту хрупкую жизнь, чтобы сберечь жизни многих?.. Стало страшно и стыдно перед сыном. Вот тебе и "эмоциональная привязка"! Сидит тут и рассуждает о том, как будет убивать своего мальчика!
Во рту стало горько. Он хотел было позвать кого-нибудь и отдать ребёнка, когда сын проявил себя. Схватил его за палец. Цепко, сильно. И, широко раскрыв глазки, посмотрел на него.
— Красивые глаза, — как-то отстранённо подумал король. — Так и не поймёшь чьи: мои или материнские?
Они с Эуфимией оба были темноглазыми. Эльдар замер, боясь спугнуть волшебный момент. Сын смотрел на него так, словно что-то понимал. И он открылся ему, как менталист менталисту. Попросил мысленно. Да что там! Он умолял ребёнка, чтобы тот рос нормальным и ему не пришлось бы…
Смешно? Абсурдно? Пусть! Его всё равно никто не слышит. А малыш не понимает. Значит, некого стыдиться. Не перед кем, прятать свою слабость. Он не любит собственного сына. Это правда. Но и убивать не желает. Он хочет для него всего самого доброго, что только может дать жизнь. И сделает для этого всё. Если этого мало, что ж… На большее он не способен…
Когда король очнулся от своих таких нелёгких дум и опустил глаза, то увидел, что наследник его сладко спит. И всё? А что с привязкой? Как вообще что-то можно понять с такими маленькими? Когда они даже образами ещё не мыслят? Загляни туда: сплошное марево, где всё колеблется и меняется. И ничего не понять.
Так и сидел король Дормера под зимним солнышком, что лилось на него из окна. Сын спал у него на руках. И страшное напряжение, что длилось много месяцев, отпускало. Вот она воля богов. Он не смог покарать королеву, когда вскрылось даже не покушение на него и брата, а гораздо более худшее. Она всё равно умерла…
Был ли он неправ? Время покажет… Но как же хочется, чтобы это дитя жило и выросло счастливым! Чтобы у него было то, о чём мечтали они с Маром! Они мечтали о счастье и о семье. Семьи он дать сыну не сможет, а вот счастье и отца постарается…
***
Когда Альтея явилась и забрала у него ребёнка, Эльдар испытал иррациональное чувство потери. Стряхнул его с себя и отправился играть роль Прекрасного Короля.
Вместе с братом они посетили бал, очередной в веренице празднеств. Мар, как обычно, уселся в углу, предоставив ему возможность блистать. И он блистал, куда деваться-то? Правда, одет был скромно и не танцевал. Это была его дань уважения королеве. Тем более, что как раз перед балом он поприсутствовал на водворении тела Эуфимии в родовую усыпальницу дормерских королей.
