— Конечно, — пробормотала я, — Но лучше, если ты никому не будешь об этом рассказывать.

— Хорошо, — согласилась Настя, — Я тогда положу этот мешочек в шкатулку, которую ты мне подарила, — она поднялась на ноги и побежала в свою комнату.

Я посмотрела вслед Насте — что ж, похоже, она еще не раз нас удивит, в этом я нисколько не сомневалась!

Пришел Матвей и рассказал, что Войцеха увезли для допроса в столицу. Он признался во всех своих злодеяниях, и сидеть ему в каземате по гроб жизни.

— Значит, Ядвига может наконец вздохнуть спокойно и не бояться, что Войцех может явиться к ней, — обрадовалась я за подругу, — А с Натальей что?

— Она призналась, что наврала про ребенка, — Матвей нахмурился, — Придумала, чтобы вертеть и Войцехом и… мной заодно, — он усмехнулся, — В Сибирь ее отправили, будет там работать, может научит ее жизнь тамошняя уму-разуму.

— Как печально, — вздохнула я, вспоминая, наши посиделки, песни и шутки. Тогда Наталья мне нравилась. — Жаль, что все так вышло…

— Сама виновата, — отрезал Матвей. — Не вздумай ее жалеть, из-за нее тебя чуть не убили.

— Да, ты прав, — согласилась я, — И Генкора погибла… Не хочу думать ни о Войцехе, ни о Наталье, они сами сделали свой выбор.

Матвей кивнул:

— Ты лучше о свадьбе думай, — он улыбнулся, — Князь рассказал, что комнаты в своем доме для тебя уже готовит, подарки покупает.

Я покраснела:

— Правда? — мне стало очень приятно, что в череде произошедших событий, князь все же думает обо мне.

— Конечно, — Матвей подмигнул, — Любит он тебя, сестренка, это же всем видно.

— И я его люблю, — прошептала я, — Ладно, садись к столу, буду тебя кормить.

— Вот это ты дело говоришь! — Матвей уселся за стол, — Буду и я себе невесту присматривать, похожую на тебя, Марья.

Я рассмеялась:

— Ох, Матвей, ты только хорошо смотри, а как найдешь, нам покажи — мы должны ее тоже рассмотреть, как следует.

— Да, Матвеюшка, — слетела вниз по лестнице Настя, — Уж мы для тебя расстараемся, все про девицу узнаем и тебе расскажем.

Матвей расхохотался:

— Все, девки, теперь я спокоен, — он придвинул к себе миску с щами, — Уж ежели Настя начнет мне невесту искать, значит, к зиме точно женюсь.

— Это кто еще жениться тут надумал? — всплеснула руками маменька, вошедшая в комнату, — Не все сразу, а то мы с отцом по миру пойдем с вашими свадьбами, да женитьбами.

— Ничего, матушка, — усмехнулся Матвей, — Урожай у нас хороший, на всех хватит.

— И слава богу, — маменька села рядом с нами, — Все живы-здоровы, что нам еще желать?

— Маменька, а когда я буду замуж выходить, можно я сама себе платье придумаю? — прыгала вокруг нас Настя, — Я представляю, какое оно будет красивое!

— Рано тебе еще о женихах думать, — пригрозила пальцем маменька, — Ты пока вон Марье помоги с платьем определиться, а то она все время тянет.

— Да, Марьюшка, — обняла меня Настя, — Я знаю, какое платье тебе нужно…

— Ладно, — послушно кивнула я, — Обещаю при всех, что прислушаюсь к твоим советам. Доверяю тебе в этом вопросе.

— Правда? — обрадовалась Настя.

— Да, — я прижала руку к сердцу, — Чистая правда.

— Ну тогда завтра и займемся нарядами, — маменька стукнула ладонью по столу, будто поставила жирную точку в конце разговора.

Мы переглянулись и рассмеялись. Кажется, что все у нас хорошо! Все рядом, и действительно, чего еще желать?

Маменька права, как всегда.

На следующий день отец привез из города самых разных тканей — для нарядных и повседневных платьев, сарафанов и рубах.

У нас дома опять закипела работа.

Маменька тщательно пересмотрела все приданое, что было заготовлено заранее, и раздала швеям указания.

Настя носилась среди всей этой круговерти, наслаждаясь суетой и тоже пытаясь командовать.

Она чувствовала себя как рыба в воде среди бесконечных отрезов материи, ниток, тесьмы и бисера.

С легкостью, которая была присуща не каждому взрослому, Настя придумывала, как сшить и украсить сарафаны и платья.

Она же придумала и попросила сшить для меня “девичий” сарафан нежно-голубого цвета с красивой вышивкой.

Этот сарафан я, как невеста, должна буду надеть за день до свадьбы, как бы прощаясь с незамужней жизнью.

Сарафан был настолько милым и так мне шел, что я спросила у Насти, разглядывая нежную вышивку:

— А может быть, я в нем и на свадьбу пойду? Жалко такую красоту надевать до праздника…

— На праздник у тебя будут другие платья, — отрезала Настя и сделала несколько шагов назад, чтобы получше меня разглядеть, — Ты, Марьюшка, не спорь, уж в этом я разбираюсь.

Я согласилась с Настей — действительно, уж в чем-чем, а в нарядах она разбиралась.

Для венчания Настя выбрала бордовую парчу и фату такого же цвета.

Само платье было очень простого кроя, но богатая ткань глубокого насыщенного цвета, делало это платье необыкновенно привлекательным.

Маменька, увидев меня в бордовом платье, прослезилась:

— Какой же ты, Марьюшка, стала красавицей, — маменька подошла ко мне поближе и слегка прикоснулась к моему плечу, — Даже страшно притронуться к тебе.

Я рассмеялась и обняла маменьку:

— Что вы такое говорите, матушка! — я кивнула в сторону Насти, — Это все она, без нее мы бы не справились.

Настя с гордостью кивнула:

— Да, в этом деле я — мастерица, — она подбоченилась и прошлась по комнате, гордо задрав подбородок.

— Смотри, не зазнайся, — я легонько щелкнула Настю по носу и мы все дружно рассмеялись.

Следующим платьем, был сарафан ярко-красного цвета с богатой вышивкой золотыми и серебряными нитями.

И самым главным платьем для второго свадебного дня стало зеленое, расшитое жемчужинами и камнями; низ рукавов и подол его был отделан белым мехом, который подарил мне князь.

Красивый кокошник, тоже украшенный жемчугом с плетеной вручную сеткой, закрывающей волосы и сафьяновые сапожки, искусно расшитые, дополняли образ.

Примерив этот наряд, я почувствовала себя так, будто попала в сказку.

— Ой, Настя, — не сдержала я восхищения, — Это же такая красота! Спасибо тебе большое.

Настя, конечно, придумала красивые наряды и для себя с маменькой.

Настя было пыталась нарядить и отца с Матвеем, но они не поддались на уговоры и сказали, что их одежда их более чем устраивает, и велели Насте заниматься женским гардеробом и не лезть под руки к мужикам.

Настя хотела обидеться, но потом передумала — у нее хватало работы и с нашими платьями.

— Ты потом пригласишь меня к себе, Марьюшка? — спросила Настя, — Я и в доме вашем наведу красоту.

— Умерь свой пыл, — пожурила маменька Настю, — Вряд ли князю понравится, если ты и у него начнешь свои порядки устанавливать.

— Князь добрый, — заявила Настя, — Он меня любит.

— Правду молвишь, — рассмеялся князь, который стоял за дверью и с удовольствием слушал болтовню Насти, — Мы с Марьей всегда будем тебе рады.

— Вот видите? — победно посмотрела на нас с маменькой Настя, и побежала во двор.

— Не балуйте ее, княже, — улыбнулась маменька, — Она и так у нас слишком шустрая стала.

— Не ругайте девочку, — князь посмотрел вслед убежавшей Насте, — Чувствую я, что ее ждет большое будущее.

— Ох, не знаю даже, хорошо ли это, — вздохнула маменька, — Все же она — девочка, не гоже ей заводилой быть везде.

— Матушка, времена меняются, — вставила я слово, — И Настя может захотеть жить по-новому…

— Что-то вы, девки, разговорились, — маменька махнула рукой на меня, — Давай-ка, Марья, неси чугунок, будем ужином мужиков наших кормить.

Я вздохнула — не скоро еще женщины станут полноправными членами общества! Но вдруг у Насти все получится?

Князь тем временем вынул из-под плаща сверток и протянул мне:

— Это мой человек привез, который у Федора с Ядвигой дежурил, подарок от нее.

Я бережно развернула красивый платок и ахнула — в руках у меня было сверкающее ожерелье из гранатов и серьги из него же.