— С той ночи мы его не видели, Марьюшка. Все жду, вот и ты вернулась, может и он жив?

— Конечно, мы должны верить, — я взглянула на Настю, — Я теперь дома и тебе будет полегче, правда, Настя?

Настя кивнула:

— Конечно, маменька, ты не волнуйся, мы все умеем делать. Ты только отдыхай, а мы сами управимся. А там и папенька вернется.

Мы долго сидели за столом в тот вечер.

Я рассказывала о том, что случилось со мной, о Ядвиге и Федоре.

Чтобы не расстраивать маменьку, я опустила некоторые особенно болезненные моменты моего пребывания в плену.

Маменька не отпускала мою руку и утирала слезы, бежавшие из ее глаз.

Настя с маменькой рассказали, как они справлялись без нас с хозяйством.

Матвей строил планы на будущее, как поправить дела и восстановить все то, что было разрушено и разграблено.

Когда Настя и маменька ушли спать, я рассказала Матвею про Наталью.

Он промолчал, но я видела, как сжались его кулаки.

— Давай, мы не будем ее вспоминать больше, — наконец сказал Матвей.

— Хорошо, — согласилась я, — Но ведь сердцу мы не можем приказать. Оно будет еще долго болеть…

Матвей ушел спать.

Я прибрала со стола, вымыла посуду и вышла во двор.

Ночь была тихая и теплая.

Пахло травами и какими-то сладкими цветами.

Я села на лавочку около дома и задумалась о том, что ждет нас в будущем.

Жив ли отец? Справится ли с потерей маменька?

Кто будет заправлять хозяйством?

Я вздохнула и хотела уже идти спать, как рядом со мной на лавку сел Добрыня.

— Как там у вас? — спросил Добрыня, обнимая меня за плечи.

— Тяжело, — вздохнула я, положив голову на широкое плечо князя, — неизвестно, что с отцом, а маменька почти ослепла.

— Ну не надо раньше времени горевать, — князь плотнее прижал меня к себе, — Подожди, все еще наладится.

— Хорошо, если так, — я закрыла глаза, — Я так устала за это время, хочется лечь спать, а проснуться утром и чтобы все по-прежнему было.

Князь поцеловал меня в лоб:

— Натерпелась ты, милая, но ничего теперь я с тобой рядом, — Добрыня покачивал меня, будто ребенка.

Я подняла голову и первая нашла губами губы Добрыни.

Наш поцелуй был медленным и очень нежным, будто мы пробовали друг друга на вкус. Князь посадил меня к себе на колени и я почувствовала как напряглись его бедра.

Он целовал меня в шею, а его рука очень осторожно, едва касаясь гладила мою грудь.

Мне показалось, что Добрыня боится напугать меня смелыми прикосновениями и страстными ласками.

Мне было приятно, что этот большой и грозный мужчина относится ко мне с таким трепетом, но сегодня мне хотелось быть ближе к нему, ведь я так долго ждала этого.

Мне так не хватало этих горячих поцелуев и обжигающего огня, который в секунду разгорался внутри, грозя спалить меня до тла.

Я обвила шею Добрыни руками и поцеловала его чуть смелее, чем обычно, он ответил со всей страстью и наши языки нашли друг друга в диком танце желания.

— Ты меня дразнишь, — выдохнул Добрыня и поцеловал в шею, — Нельзя так играть со мной, — его шепот обжег мою кожу.

— Я так скучала, — выдохнула я в ответ и погладила мощные плечи князя, распахнув ворот его рубахи.

Князь зарычал что-то невнятное и подхватив меня на руки шагнул к навесу, под которым сушилось сено.

Он опустил меня на ароматную, еще мягкую траву и прижался к моим губам, я поддалась к нему навстречу, перебирая пальцами его густые волосы.

— Милая моя, родная, — князь целовал мою грудь, спустив сарафан с плеч, — Истосковался я без тебя.

У меня мелькнула мысль о том, что не надо поддаваться сладким речам и ласкам, но я прогнала ее, сегодня мне были нужны эти жаркие объятия и поцелуи, мое сердце расцветало от них, как цветок, щедро политый дождем.

Я не заметила, как одежда была сброшена и мы переплелись телами, и было непонятно, чья это рука или нога.

Мы отбросили стыд и наши сердца звучали в унисон:

Стук…

Стук…

Стук…

Нежно и мощно князь вошел в меня и было это так удивительно и волнующе, что я невольно застонала, стараясь прижаться к нему еще ближе.

Наши тела привыкали друг к другу и мы целовались, забыв обо всем на свете, как если бы это было в последний раз в жизни.

Мы достигли пика одновременно, волна пронзает меня и я падаю с обрыва вниз, не зная сумею ли приземлиться.

Я никогда не думала, что это может быть так мощно и так прекрасно, когда двое растворяются друг в друге и весь остальной мир, будто уплывает вдаль.

Князь гладит меня по щеке и тихо шепчет:

— Только моя, никому не отдам…

Я улыбаюсь:

— Твоя.

Мы долго лежали обнявшись. Наконец, я встала и увидела, что поднимается солнце.

— Тебе пора, — я поцеловала князя и протянула ему рубаху, — Сейчас люди начнут вставать, иди, милый.

Добрыня быстро оделся и прижал меня к себе::

— До вечера.

Князь ушел, а я тихо иду в дом, стараясь не разбудить домашних.

Навстречу мне вышла Настя, лицо у нее сонное, косички растрепанные.

Настя удивленно посмотрела на меня:

— Марьюшка, а ты где была?

— Не спится, Настя, — я старательно пригладила волосы, — А ты чего так рано встала?

— Пить захотела, — Настя идет мимо меня к кухне, на ходу вынимая из моей косы запутавшуюся соломинку, — Держи, — Настя хихикнула и протянула мне эту соломинку, — Что-то мне почудилось, что рубаха князя мелькнула за забором…

— Вот именно, что почудилось тебе, — я сердито посмотрела на Настю, — Не хватало еще, чтобы ты за старшей сестрой следила.

— Да ладно тебе, — Настя обняла меня, — Я ж просто так сказала.

Мы обнялись и пошли на кухню.

Спать уже, пожалуй, ложиться смысла нет, мы решили разжечь печь и сделать для всех завтрак.

— Давай оладьев напечем? — Настя оживилась и чуть не прыгает на месте, — Вот маменька удивиться.

— А давай, — согласилась я и достала большую плошку, чтобы развести тесто, — У нас или сметана емедсть?

— Мед точно есть, — Настя побежала в кладовку и принесла глиняную крынку с медом, — Вот мед, на всех хватит.

Оладьи получились у нас вкусными и пышными.

Маменька с Матвеем ели и хвалили нашу с Настей стряпню.

— Вот дожила я до того, что меня дети кормят, — маменька вытерла слезинку, — Жаль, что отца с нами нет…

— Подождите об отце плакать, — Матвей встал из-за стола, — Я в поле, а потом мы с мужиками поедем коней смотреть, надо хозяйство восстанавливать. Будем покупать понемногу.

— А деньги откуда? — я посмотрела на Матвея с сомнением, — Где же ты столько денег зараз найдешь, у нас ведь все вывезли…

Матвей хитро посмотрел на меня и подмигнул:

— Марья, ты как маленькая, неужто думаешь, что у нас все на полочках лежало? — он затянул потуже пояс, — Наш отец умный мужик, так что не боись, бедствовать мы не будем.

Маменька кивнула:

— Я раньше посмеивалась, когда отец свои тайники да схроны делал, а он мне говорил, что подальше положишь, поближе возьмешь. Велел запомнить, где что спрятано, — маменька опять прослезилась, — Не думала, что придется без него…

Настя подошла к маменьке и обняла ее:

— Вот вернется папенька, а у нас все хорошо, правда, Марьюшка?

Я кивнула:

— Давайте решим, что мы сегодня будем делать, — я решила, что маменьке будет легче, если она займется делами, — Маменька, ты сможешь развесить половики во дворе? А Настя их вытрясет как следует. Я пока буду пол мыть в доме.

Маменька согласилась:

— Правильно, надо дом в порядок приводить, — она повязала на голову платком, — А знаете, мне кажется, что я сегодня чуть лучше вижу… Может такое быть?

— Конечно, постепенно все наладится, вот увидите, — я очень обрадовалась, хотя понимала, что все это может быть лишь видимостью улучшения, — Давайте уже за дела возьмемся, а то до ночи провозимся.