Её травили на "чердаке". Драконы. Оборотни не смогли защитить её - против знатного цветного дракона даже самый родовитый из оборотней не значил ничего. Потому они просто отворачивались. И передали через "её" парней из ищеек, чтобы она уходила с "чердака", а если не отпустят, то и из конторы прочь. И парней строго предупредили, чтобы не совались.

Её не били, но издевались так выверенно и безжалостно, что любой другой уже сломался бы. Не Кира. К её воспитанию приложили руку два существа, кого можно было бы по праву назвать величайшими нарциссами, уверенными в том, что мир вращается исключительно вокруг них. В сущности так и было: принц и Хранитель целого мира!

Чтобы окоротить своих обидчиков, Кира просто копировала походку, взгляды, жесты Варга и вспоминала подходящие к случаю идеально вежливые, но невыносимо оскорбительные высказывания духа. Гордецы белели от ярости, Азарк тоже, от страха за неё. Юный дракон защищал Фина, как мог, но ведь и он не всесилен.

Кира не ненавидела их. Она знала что у каждого из них есть, как у ежа, мягкое, уязвимое пузо. Могла бы, чтобы обезоружить, воспользоваться знаниями, которые они сами выбалтывали ей, напиваясь после очередной жизненной драмы и обнимая Кошку.

Не хотела. Она не хотела опускаться до того, чтобы душевные раны и уязвимость делать оружием. И не считала их чудовищами. Нет. Они были просто слишком высокомерны, чтобы хотя бы попытаться принять кого-то, кроме соплеменника, как равного. Да, и в самом драконьем сообществе существовали строгие касты. Исключением был только Азарк. Понятно, почему он так не хочет взрослеть. Сама мысль, чтобы стать таким, как остальные крылатые, была бы ужасной для нормального существа.

И Дарос был таким: холодным, трезвым, разумным, с выверенными мыслями и поступками. Он презирал слабость, а значит всех. Ведь кого можно считать равным сильнейшему из драконов? Прятал это за вежливостью, но как спрячешь свою суть? Да, он много трудился на благо других, хранил их жизни. Но не любил.

И Варг, и другие драконы, чьи истории Кира знала, любили всего несколько существ за свою долгую жизнь. До остальных им дела не было. И не просто гипотетически: живите как хотите, а в прямом смысле. Плевать, живо или нет, к примеру, население целого города. Если оно нужно, то пусть живёт, а если бесполезно, то и пальцем не шевельнут, когда будут умирать взрослые и дети.

Кира даже рада была тому, что поняла суть драконов. Возвращаясь сюда, она так боялась, что рождающиеся к сыну Варга чувства, подтолкнут её к чему-нибудь безумному. Теперь ей было смешно вспоминать те наивные мысли. "Мечты",- назвала бы их Любава.

Иногда Кире казалось, что крылатые не любили даже тех, из-за кого сходили с ума и умирали. Ей казалось теперь, что они не видели в них отдельных, уникальных существ, а только себя, спасение от одиночества. Вот и Дарос скучает не по Кошке, а по отсутствию одиночества, которое он имел, благодаря ей. Потом она вспоминала Варга и испытывала стыд из-за подобных мыслей. Была в раздрае. Что правда?..

Окончательно Кира сняла розовые очки относительно Шефа, через три недели после своего перехода на "чердак". Она разобрала архив, и теперь упорядочивала его. Составляла подробный каталог, чтобы порядок в нём смог бы поддерживать один человек. Кроме того, её регулярно дёргали, как для разного "подай-принеси", так и для серьёзных, ответственных заданий.

Ей нравилось выполнять их, нравилось работать среди таких умных, неординарно мыслящих существ, но у ищеек было намного лучше: веселее, радостнее, теплее, что ли. Кира извелась, изучая материалы дела о заговоре и покушении на короля, пытаясь найти там то, чего не заметили другие. Чем быстрее, она разгадает эту загадку, тем быстрее сможет уйти. Если бы не Азарк и Арс, ставшие на защиту юного гоблина и усмирявшие "шутников" одним взглядом, непонятно, как бы она тянула.

Даросу было относительно безразлично, какие отношения царят в коллективе. Особенно теперь, когда он во всех смыслах был не в своей тарелке. Работают, эффективны? Прекрасно! А уж страдания смешного гоблина и некоторая ущемлённость оборотней, по сравнению с драконами, не имеют значения.

Вот поэтому, когда все, кому он мог бы поручить некую работу, были заняты, он рассудил, что у него в архиве просиживает штаны секретарь под клятвой и "разумно" решил использовать его навыки. Заглянул к нему, приказал взять писчие принадлежности и следовать за ним.

Они давно миновали подземные лаборатории и спускались ниже, уровень за уровнем. В какой-то момент Киру посетило подозрение, что она своими ногами идёт к собственному концу. Шевельнулась паника.

- А что сделаешь?- подумала она глядя на затылок Шефа, спускавшегося впереди.- Вырубить его и убежать? Ага! Кто же меня выпустит с территории? Да, и вообще!..

Вздохнула украдкой. Спасибо Варгу, она была способна убить себя всегда. И как утешительно сознавать, что право выбора у тебя есть, особенно когда других прав уже не остаётся!

Они дошли до уровня с широкими, мрачными коридорами и глухими, хорошо укреплёнными дверями.

- Камеры и пыточные,- определила Кира. Тут она, понятное дело, не была. И мало кто из её друзей тоже.

Подозрения в том, что история Фина для неё вот-вот закончится, переросли в почти что уверенность, когда Шеф подошёл к одной из звукоизолированных дверей, открыл её и вошёл внутрь. Дверь оставил открытой, очевидно, приглашая её.

Кира судорожно вздохнула. Самый жуткий её кошмар, умереть вне живого мира, становился реальностью. Что ж делать, от судьбы не уйдешь, и пытаться смысла не имеет, в данном случае! Ладно! Она нацепила одну из лучших масок Варга "мне глубоко безразлично, что вы обо мне думаете", резко выдохнула и вошла...

Оказалось, что претендент на страдания уже имелся. Он лежал привязанный на высоком столе наподобие тех, что стояли в лаборатории Грана.

- А что?- подумала заторможенно Кира.- Там и тут препарируют. Только тут живых.

Любителями мучить разумных оказались два невнятного вида субъекта. Кире показалось даже, что она видела их где-то в департаменте. Конечно видела, только не знала, что увлечения у ребят такие зажигательные!

К ней, кажется, кто-то обратился, но она плохо услышала или поняла. Так и стояла столбом. Потом сообразила, что на неё смотрят все находящиеся в помещении, начиная с Шефа и Грана, и заканчивая субъектом на столе. Тот даже голову приподнял. Увидеть лицо человека, которого вот-вот станут резать на куски было просто страшно.

Её окликнули громче. И Кира сообразила: они хотят, чтобы она села за стол, в углу помещения и писала протокол допроса. Села. Стала заполнять необходимую форму: имя, пол, возраст допрашиваемого, где и по поводу каких подозрений допрос проходит.

Так ведь она видела сотни таких! Подшивала к делам и не знала где и при каких обстоятельствах признания были получены. Нет. Не все допросы проходят так. Один из палачей подошёл к ней и показал ей куда и какой шифр ставить. Сделал он это спокойно и вежливо, указав рукой в перчатке нужную графу.

Кира, вернее Фин, как дурачок уставился на этот палец, на руку. Скоро она вся будет в крови того несчастного, что сейчас так спокойно отпирается от обвинений, утверждая свою полную невиновность. Голова закружилась.

- Проблемы?- спросил палач.

- Всё-то он видит, профессионал!.. По мукам!- зло подумала Кира.

А вслух сказала лучшим, самым ледяным тоном Варга:

- У вас?

Тот с каменной рожей ответил:

- У нас нет.

И Кирия, которую Варг часто называл безумной, любезно и с невероятным презрением покивала головой:

- Вижу. Он же привязан.

Палач хмыкнул и отошёл от неё. Говорили они очень тихо, но, кажется, перепалку слышали все. Подозреваемый даже улыбнулся.

Скоро ему, правда, стало не до улыбок. И без всяких признаний Кире стало кристально ясно, что человек, или кто он там, действительно был агентом. Высококлассным, идейным, готовым умереть за свои убеждения. Почему это было очевидно? Да потому, что другой бы подобные мучения не вынес. А этот держался, даже не кричал почти. Только стонал: задушенно, мучительно.