Кастор, Ивонна и Кошка встречали его. Хорошо, что его кто-то ждёт! Это так утешало, что гневный спич Кастора о том, что недостойно пить гномий самогон без должного почтения и в таких количествах, он слушал с умилением. Практичная Ивонна добавляла, что это прямой путь к проблемам со здоровьем. Даже с драконьим метаболизмом.

Ясно! Ребята донесли! Его старые телохранители, что служили в департаменте, без зазрения совести стучали на него и обменивались информацией между собой. И это хорошо. Значит, им не всё равно. Кому-то логика дракона показалась бы сомнительной, но для Дароса отсутствие равнодушия всегда было главным. А опасные для близких тайны он умеет прятать и хранить...

Выслушав положенные нотации и проглотив ужин, что неумолимо запихнула в него пара гномов, Дарос, наконец ушёл к себе. Улёгся в ванную. Алкоголь выветрился и злость ушла. Он чувствовал сейчас только скорбь, опустошение. Застонал и выбрался из ванной. Злость и бессилие снова накатывали, волной. Но в голове крепко сидело, что если он разнесёт дом, Ивонна не простит.

Смешно, но это помогало. Придётся идти искать выпивку и пить. Он вышел из ванной, собрался было в гардеробную, но тут Кошка укусила его за щиколотку. Чувствительно.

- Воспитывает!- подумал Дарос и присел перед ней.- Чего тебе, пушистая зараза?

Кошка независимо задрала голову, подошла к кровати и запрыгнула на неё. Дарос усмехнулся, пошёл за ней. Ладно! Попробует лечь спать, раз она просит, но если будет крыть так же, то пойдёт разорять запасы Кастора.

Улёгся. Кошка сразу же запрыгнула к нему на грудь, потёрлась о лицо. Ещё. Лизнула в щёку, прильнула. Как хорошо, что у него есть кто-то настолько близкий!

Дарос ласково и неспешно гладил Кошку, когда услышал мурлыканье: тёплый, вибрирующий звук, заслышав который отодвинулись прочь неразрешимые вопросы и попрятались тени по углам, сливаясь с обычной темнотой.

Всё будет хорошо. А если и не будет, то он всё равно станет жить только так, как считает правильным и нужным. Не сломается под гнётом манипуляций и угроз. Будет свободен до конца. Как отец. Только с одним отличием. Вспомнил слова отца и Смотрящего сердцем. Он постарается выучить тот урок, что боги захотят преподать ему. На меньшее он не согласен!

- Юный господин, не мог бы ты убрать на время своё животное с пола?- дракон из служащих говорил вежливо, не подкопаешься, но смотрел осуждающе. Притащить кошку, пусть даже храмовую, на праздник Первой чаши!

Азарка было не прошибить. Он со спокойной улыбкой подхватил Кошку на руки и отошёл в сторону. Убирайте, господа, несуществующую пыль!

Тронный зал, настолько огромный и светлый словно предназначен для пребывания драконов в их истинном обличье, был полон высокими и высокорождёнными лордами. Все сильные, родовитые были здесь. Цвет нации.

Праздником Первой чаши называли день, когда они пришли в этот мир. Король тогда первый выпил воды нового мира, как защитник и сюзерен, чтобы во-первых, подтвердить, что мир этот безопасен для его народа, а во-вторых, утвердить свою власть над этой землёй. Так он утверждал, что она принадлежит только ему и уже он будет отдавать её своим вассалам за службу и верность.

С тех далёких времён день этот и праздновали. Король всё так же пил из чаши, которую подавал ему верный. Великая честь быть выбранным для этого, за неё шла грызня весь предыдущий год. Принимали чашу из его рук двое: король и наследник. Пил только король. Тут тоже крылся глубокий смысл. Наследник символизировал высоких лордов, которые стояли рядом с королём, хранили его власть, но не были равны ему. И никогда не будут.

Был также намёк для наследников: пусть вы так близко от вожделенной чаши, но кто знает? Возможно, что вы никогда не сможете испить из неё. Часто так и бывало. Наследников устранили либо сами короли, опасаясь предательства, либо высокие кланы в борьбе за власть. Безумие и неуёмность их народа проявлялись и в этом. Их осталось так мало, но игра во власть всё ещё была самой популярной среди них. Издержки не имели значения...

Высокие из высоких стояли тут и почтительно ожидали начала церемонии. Азарк отошёл к стене, чтобы не слушать всех этих шепотков, содержание которых он и так знал. Ничего не меняется с самого детства: те же амбиции, слова, тот же яд. Та же зависть к имеющим наследников. А уж сильных наследников!..

Сам он, прекрасный и сильный, в длинных ритуальных одеждах, как все они, ловил на себе эти взгляды. Род Аркос усилился с его появлением. Вхождения его в полную силу отец и дед ждали с нетерпением, а другие со страхом. Самым сильным драконом поколения ему не стать, такой рождается только перед тем, как предыдущий должен ослабеть по каким-то причинам. Но одним из сильнейших он будет однозначно. Серебряный дракон! Редкость!

- Не мог бы ты отойти от стены, молодой господин?- попросил его один из служащих почтительно. А когда он отодвинулся, прошипел себе под нос.- Придёт же блажь...

Азарк повернулся к нему:

- Некоторым, любезный, приходит блажь служить. Другим же, принести на высокий праздник животное. Вопрос только в возможностях!

Слушая непривычный, невыносимо высокомерный, чужой голос, Кире захотелось вырваться из его рук и забиться куда-нибудь в тёмный угол, подальше от осуждающих взглядов и страшных существ.

Практически все, кто были тут, фонили ненавистью, гордыней, жаждой убийств и власти. Души их горели жадным, голодным огнём, который никого не способен согреть. Он только сжигает, часто ради забавы, иногда из-за скуки, а чаще всего, ради власти. Только она имела смысл и ценность для этих существ. И продолжение рода, было одним из важнейших моментов в гонке.

От того, как смотрели чудовища на детей, бывших тут же около отцов, Киру натуральным образом тошнило. Примерно так же они смотрели и на девушек на смотринах в её родном мире. Как на вещь, жадно высматривая самую ценную и выискивая в ней скрытые достоинства, которые обеспечат им фору в гонке за властью.

Вырасти нормальным, живя в таком окружении, невозможно! Кира дёрнулась, но Азарк удержал её. Тайком погладил. И она чуть пришла в себя. Это были знакомые руки, знакомые ласковые прикосновения. Они не лгут. Слова, да. Они - маска за которую можно спрятаться...

Руки Азарка и Дароса были ей особенно дороги. Иногда Кира со смешком думала, что дома её назвали бы каким-нибудь обидным словом, если бы узнали сколько мужчин её уже обнимали. Любава пришла бы в ужас. И то, что она в теле кошки не имело бы значения. "Целомудрие нужно хранить всегда, независимо от обстоятельств",- высказала бы она ей. Только вот сама не сохранила...

Кира отдавала себе отчёт, что двое драконов стали ей особенно дороги. Да, она полюбила почти всех разномастных существ, обитающих на "чердаке", но эти двое были особенными. Азарка она любила радостно и светло, как родственную душу, которую знаешь и чувствуешь, как свою.

Дарос был другим. Он был полон закоулков, в которых не знаешь, что прячется. Его дракон видел её, но не выдавал. Почему возможно такое разделение между человеческой ипостасью и драконом, Кира не понимала до сих пор. В остальном-то он был абсолютно нормален!

Дракон частенько шептал ей странные, непонятные слова. Она пыталась отыскать в книгах их значение, но так и не нашла. А спросить ей даже в голову не пришло бы, так сильно она опасалась нарушить их хрупкое перемирие. Он не выдаёт её, она молчит. Сколько это ещё продлится?

Кира вздохнула. Меньше двух месяцев осталось. С одной стороны, она радовалась этому, с другой... Тем более, что угрозы над ставшими ей дорогими крылатыми сгущались. Теперь не только над Азарком, но и над Даросом. Потому она и "потребовала", чтобы её взяли с собой сегодня во дворец.

Драконы не отказали. Во-первых, потому что её интуиции доверяли, после истории с Азарком. А во-вторых, они просто сбились с ног, пытаясь предотвратить возможное покушение на короля. Раз оно не случилось до этого дня, то вероятно заговорщиками был выбран именно праздник Первой чаши. Тем более, что оба представителя правящего дома окажутся рядом в одном месте, публичном месте, где их, чисто теоретически, можно достать.