Услышав его недвусмысленный намек, Сьюзен тут же осеклась, а в глазах отразилась боль. Она выглядела так, словно получила удар. Опустив голову, она еле слышно произнесла:

— Нет, этого я не желаю.

Повисла напряженная тишина. Сьюзен не видела, с каким сожалением Кристиан смотрел на нее, и что в его глазах боли и сожаления было не меньше чем в ее. Он виновато поджал губы, а потом вкрадчиво произнес:

— Мисс Хейли, я не хотел… — но не успел он договорить, как с другой стороны к их компании подступил возбужденный Уолтер и перебил его.

— Это не дороги, а какая-то сплошная полоса препятствий! Только я выехал из дома, как лошадь угодила в яму и потеряла подкову! Пришлось возвращаться и пересаживаться на другого коня. Сьюзен, прости, что опоздал. Надеюсь, ты не успела найти мне замену на первый танец?

— Не волнуйся, этот танец принадлежит тебе по праву. Я никому его не отдам, — произнесла она язвительным тоном, явно обращая его к Эттвуду, а затем подхватила Уолтера под руку и, с высоко поднятой головой, повела его к другим гостям.

Танцы и веселье помогли Сьюзен немного отвлечься от грустных мыслей. Кристиан держался от нее на расстоянии. Или это она держалась от него на расстоянии. Эшли все таки пришлось несколько раз покидать зал и выходить на террасу, чтобы подышать свежим воздухом. Когда ей вновь чуть не стало дурно, Сьюзен отправилась вместе с ней.

Вечерняя прохлада и легкий ветерок, казалось, обладали живительными силами, и стоило несколько минут подышать воздухом, как голова прояснивалась и появлялись силы. Совсем скоро должно прозвучать объявление о помолвке. И если Эшли была счастлива и делилась своими восторгами по этому поводу, то Сьюзен лишь улыбалась и, чтобы не выдать свою грусть, как попугай повторяла за ней ее же слова.

— Нам пора идти! — с волнением выдохнула Эшли. — Всего два танца, и мой Кристиан с твоим Уолтером сделают официальное заявление! Сьюзен, ты счастлива?

Она схватила руки подруги и прижала их к себе.

— Я очень счастлива! — соврала Сьюзен, при этом на ее глазах выступили слезы.

— Я тоже готова расплакаться! — не так истолковала Эшли ее реакцию. — Но пока нужно держаться. Не стоит появляться перед гостями с красными глазами.

— Да, ты права. Ты иди, а я еще немного постою и подожду, когда слезы высохнут.

— Я могу остаться с тобой.

— Не надо. Одной мне будет легче справиться с собой.

Эшли согласно кивнула и отправилась в дом, а Сьюзен, смотря в темноту, уговаривала себя быть сильной. Но вместо того, чтобы успокоиться и обрести душевное равновесие, принялась ругать себя за то, что любила и ненавидела Эттвуда. Он один был виновником всех ее бед. Он соблазнил ее, показав, какими желанными могли быть мужские ласки, а теперь он унижал её за её же слабость. За те интимные уроки, которые сам преподал ей.

— Я хотел извиниться за свои слова, — вдруг услышала она его голос.

Сьюзен показалось, что Эттвуд материализовался из ее мыслей. Только что она думала о нем, и вот, он уже здесь. Но его появление совсем не обрадовало ее. Нет. Оно ее разозлило!

— За какие именно? — холодно спросила она, по-прежнему стоя к нему спиной.

— Я обещал никогда не упоминать о том, что между нами случилось.

— Ты много чего обещал. Но ни одно твое слово не заслуживает доверия.

— А что насчёт твоего слова?

— Я тебе ничего не обещала.

— Да, ты ничего мне не обещала, — Сьюзен услышала, как он сделал шаг. Теперь его голос звучал у нее над головой. — Ты оказалась гораздо умнее меня. Даже собираясь принять предложение Гейтса, ты не побрезговала получить удовольствие на стороне.

Что?!

Сьюзен бесстрашно повернулась к нему и, несмотря на его близость, с вызовом вздёрнула подбородок.

— Не побрезговала получить удовольствие?! В то время как ты воспользовался мной?! И не один раз! Ты сделал это, когда пришел в темную гостиную и вынудил целоваться с тобой! Когда забрался в мой экипаж и почти соблазнил! Когда целовал спящую! Всё это сделал ты!

— А что насчет тебя?! Сколько стонов ты издала, когда я прикасался к тебе?! Сколько раз позволяла мне целовать тебя?! Ты сама выбрала уединенное место, чтобы мы отыграли сцену Беверлея и Лидии. Тогда ты нисколько не возражала против моей близости и отвечала мне! Это ты просила о «прощальном поцелуе», и, даже когда я предупредил тебя, что не трезв, всё равно настояла. Ты сделала всё, чтобы получить желаемое!

— Я была слишком неопытна!

— А я был слишком наивен!

— Ты не можешь ни в чем меня обвинять!

— Как и ты меня!

Стоя лицом к лицу, оба задыхались от ярости. Учащенное дыхание выдавало сильное напряжение. И с каждой секундой оно только нарастало. Сьюзен прожигала в Кристиане дыру, а он одаривал ее жалящим взглядом. Воздух между ними раскалился настолько, что стал невыносимо тяжелым. Сьюзен с трудом дышала, а всё её тело охватил жар. Щеки пылали сильнее костра. Кристиан выглядел не менее разгоряченным. Он скользнул взглядом по ее губам и сглотнул. Заметив это, Сьюзен тоже посмотрела на его напряженный рот и облизнула свой. И в тот же миг ярость сменилась всепоглощающей страстью.

Кристиан сгрёб Сьюзен в охапку, прижал к перилам и впился в рот жестким поцелуем, в то время как она вцепилась в него со всем отчаянием и отвечала с не меньшим напором. Потеряв голову, каждый старался насладиться неожиданным мгновением близости и получить от него как можно больше. Это был бесстыдный, жадный, порочный поцелуй. Так целовались любовники, которые слишком долго сдерживали себя и больше не могли унять желание. Поцелуй прерывался лишь на мгновение, чтобы вновь соединить мужские и женские губы.

Кристиан давно переместил свои руки на ягодицы Сьюзен и со всей силы сжимал их, притягивая к своим бедрам. Она же запустила пальцы в его волосы и держала их крепко-крепко.

В очередной раз оторвавшись от Кристиана, чтобы перевести дыхание, Сьюзен взглянула ему в глаза, и тут к ней пришло осознание происходящего. Боже! Сейчас объявят о помолвке, а она целует не своего жениха!

С испуганным видом Сьюзен отпрянула от Кристиана и освободилась от его рук.

— Я… я… я не знаю как так вышло… Это ничего не значит… — замотала она головой и попятилась к дверям. — Это была очередная слабость. Только ничего не подумай… — а потом резко развернулась и бросилась бежать в дом.

Сьюзен неслась со всех ног, убегая не только от Кристиана, но и от своей слабости. Своей страсти. Своего запретного чувства. Впереди маячила дверь в холл, где она окажется среди гостей. Где придет в себя. Где сможет взять себя в руки. Каких-то пару десятков шагов и…

И тут позади себя Сьюзен услышала стремительный шаги. Кристиан! Он все таки преследовал ее! Но не успела она припустить, как он уже схватил ее, резко дернул в сторону и затащил в комнату. Все произошло настолько быстро, что она даже не успела пикнуть. Наоборот! Она задохнулась. Кристиан с силой прижал ее к стене и крепко взял за плечи. Его лицо оказалось совсем рядом с её лицом.

— Что всё это значит, Сьюзен?! Что ты творишь?!

— Пожалуйста, Кристиан, отпусти меня! — взмолилась она.

— Я не отпущу тебя пока ты мне всё не расскажешь! Пока я не услышу правду!

— О какой правде ты говоришь?

— Ты, наконец, признаешься, что чувствуешь ко мне! Скажешь, почему отвергла меня, и почему не можешь устоять, когда я рядом! Ты больше не обманешь меня!

— Но я не обманываю тебя…

Кристиан с силой встряхнул ее, отчего Сьюзен резко зажмурилась.

— Хватит! Я не верю тебе! Ты лгунья! Обманщица! — прорычал он. — Все твои слова — ложь! Только что ты сама целовала меня! Целовала как сгорающая от страсти и любви женщина!

— Кристиан…

— Что происходит, Сьюзен?! Для чего все эти мучения?!

Она открыла глаза и, вся дрожа, обречённо произнесла:

— Мы должны идти. Вот-вот закончится танец и тебе предстоит объявить о помолвке с Эшли.