Вот и сейчас Сьюзен произносила слова, а все ее мысли были заняты предстоящей репетицией с Эттвудом.

— Вы сегодня немного рассеяны, Сьюзен, — закончив играть обе сцены, заметил Уолтер. — Вы хорошо себя чувствуете? Может вам тоже следует подняться к себе и отдохнуть?

— Вы же слышали, что мне ещё предстоит отыграть роль Лидии с мистером Эттвудом.

— Если хотите, я могу проводить вас в дом, а Кристиану скажу, что вы слишком утомились. Он вполне может справиться без вас. В крайнем случае, даже я сгожусь на роль Лидии.

Сьюзен стоило бы воспользоваться предложением Уолтера, но всё внутри неё взбунтовалось. Что если ей больше никогда в жизни не выпадет шанс оказаться в объятиях Эттвуда? Она не собиралась отказываться от возможности прижаться к нему! Она позволит себе эту маленькую слабость. Всего один раз. И потом больше никогда не будет думать о нем.

— У нас осталось всего несколько дней до представления. Нельзя допустить, чтобы что-то помешало нам исполнить свои роли на достойном уровне. Если мистеру Эттвуду необходима моя помощь, я окажу ему её. Это не потребует от меня много сил. Так что, Уолтер, вам не о чем волноваться.

Сьюзен пыталась говорить как можно более равнодушно, хотя внутри испытывала сильное волнение. Каких-то несколько минут и Эттвуд будет рядом. После его объятий она даже с чистой совестью сможет смотреть Эшли в глаза! Если уж жизнь преподнесла ей такой шанс, она им воспользуется.

— Тогда позвольте проводить вас к мистеру Эттвуду, — поднялся с лавки Уолтер и предложил Сьюзен руку.

Но вместо того, чтобы вложить свою ладонь в его, она смущенно опустила глаза и принялась поправлять оборки на платье.

— Если вас не затруднит, сэр, могли бы вы пригласить его сюда.

— Конечно, мисс Хейли.

Уолтер ушел, а Сьюзен быстро пригладила волосы, причмокнула губами, накрыла одну руку другой, разместила у себя на коленях и с безмятежным видом принялась ждать.

Вот не стоило ей приглашать Эттвуда в столь уединенное место, но и прижиматься к нему на глазах у остальных тоже было неловко.

Кристиан появился спустя пару минут. Его губы оказались растянуты в легкой улыбке, но из-за усов Сьюзен не могла понять, что именно выражала его улыбка — лукавство или радость.

Когда он оказался прямо перед ней, то огляделся по сторонам.

— Я рад, что ты выбрала такое укромное место. Это позволит мне не просто играть роль капитана, но и быть самим собой. Никогда еще мои слова не будут иметь такого большого значения.

Все таки это была лукавая улыбка!

— Если ты будешь продолжать меня смущать, я уйду, и вместо себя пришлю Уолтера. Он и так уже порывался побыть твоим партнером.

— Уолтер?! — засмеялся Эттвуд. — И что могло побудить его стать Лидией?

— Беспокойство о моем здоровье. Он, в отличии от тебя, бережет мои нервы.

Эттвуд наклонился и приблизился к ее уху.

— Зато я их волную, — прошептал он и сел к Сьюзен.

Она отпрянула от него и с гордым видом сказала:

— Если бы нос был способен расти пропорционально самомнению, то у тебя он достиг бы уже целого фута.

— А если бы ты не была такой упрямой, то сейчас бы не в перепалку со мной вступала, а в качестве моей невесты слушала восхищенные комплименты.

— Такой упрямой?! — возмутилась Сьюзен. — То есть ты считаешь себя таким неотразимым, что девушка может отказать тебе только по причине упрямства? Нет, твое самомнение равняется не одному, а двум футам!

— Тогда почему ты ревнуешь меня к Эшли?

— Я?!! — с большими от негодования глазами Сьюзен ткнула себя пальцем в грудь. Никогда и ни за что она не признается ему в этом! — Три! Три фута!

— Глупо отрицать очевидное. Я же вижу как ты смотришь на меня когда я ее обнимаю.

— А тебе не приходило в голову, что я думаю не о тебе, а беспокоюсь за подругу, чтобы ты и ей не навредил?

— Это звучит так же смешно, как твои попытки прижимать к себе бедного Уолтера в желании досадить мне. Не хотел бы я оказаться на его месте. Он влюблен в тебя, а ты бессовестно используешь его.

Сьюзен ощутила внутренний укор от справедливых обвинений. То, что он озвучил вслух, она говорила себе в душе.

— Не тебе читать мне нотации. Уолтер — благородный джентльмен и достойнейший молодой человек. Я ценю и уважаю его.

— Но ты его не любишь.

— А это уже не твое дело. Мы с Уолтером изображаем влюбленных, и должны показать нашу любовь перед зрителями. Мы лишь играем роль, и он это понимает.

— Ну, ну, — скептически изогнул Эттвуд уголок губ.

— Это всё, что ты хотел мне сказать? Может пора приступить к делу?

— По крайней мере в книге нам легче говорить о любви чем в жизни.

Сьюзен бросила на него удивленный взгляд, так как в его голосе не прозвучало и нотки иронии.

Откуда он всё про неё знал? Хотя она всё отрицала и передёргивала его слова, но он был прав. Чертовски прав! Он говорил ей то, в чем она сама себе боялась признаться. Её ревность не могла возникнуть на пустом месте. Но и любить его она не хотела.

Эттвуд поднялся на ноги, помог ей встать, открыл пьесу на нужной странице и, передав ее Сьюзен, начал читать свой текст по памяти. Он называл ее «мой нежный, мой добрый ангел», говорил, что их любовь будет им опорой, восклицал, как ярко запылает пламя их чистой любви. Как же хорошо сейчас Сьюзен понимала Эшли, которая поддавалась очарованию Эттвуда и в такие мгновения не могла перед ним устоять. Сердце так и стремилось ответить на его слова.

Вот, он озвучил желание «прижать мою Лидию к своей груди», процитировал фразу: «В этом для меня вся улыбка жизни — другой нет» и сделал шаг к Сьюзен. Его руки обвили ее талию и притянули к себе, а усы коснулись виска.

Сьюзен уткнулась ему в грудь и обмякла. Она не должна была становиться такой податливой, не должна была с готовностью прижиматься к нему и закрывать глаза от наслаждения, но это была её единственная возможность ещё раз почувствовать тепло его тела, услышать стук сердца и ощутить запах.

— Сьюзен, я люблю тебя, — легкое дыхание обволокло её шею. — Я же вижу, как ты тянешься ко мне. Как таешь в моих руках. Пожалуйста, доверься мне. Я не причиню тебе вреда.

Его рука скользнула между ними, пальцами он нежно коснулся ее подбородка, а затем слегка отстранился, приподнял лицо Сьюзен и прильнул к губам. Осторожно. Не стараясь сразу завладеть ее ртом, а лишь потихоньку завоевывая желанные девичьи губы. И снова Сьюзен была слишком отзывчивой, слишком безвольной. Она позволяла ему целовать себя.

— Скажи, что тоже любишь меня? — не отрывая губ, прошептал Эттвуд. — Скажи, что станешь моей женой?

Сьюзен тут же опомнилась. Женой? Женой Кристиана Эттвуда?! А как же Эшли?! Как она сможет нарушить данное ей обещание? Как посмотрит ей в лицо?

— Нет. Я не хочу становиться твоей женой, — Сьюзен попыталась выпутаться из его объятий, но Кристиан крепко держал ее.

— Послушай, нет ничего плохого в том, что мы полюбили друг друга.

— Но я не люблю тебя.

— Любишь. Любишь так, что не можешь сопротивляться моим объятиям, моим губам, моим поцелуям.

— Замолчи! Я не хочу тебя слушать.

— Сьюзен, признай очевидное!

— Отпусти меня!

— Почему ты так этого боишься?! Почему не веришь своим чувствам?!

— Потому что я не могу! — в отчаянии выкрикнула она и вырвалась из его рук.

Сьюзен бросилась бежать прочь от Эттвуда и притормозила только перед выходом на лужайку. На ходу она поправила платье и волосы. Но и в компании других участников не осталась. Сославшись на головную боль, быстро ушла в дом и заперлась в своей комнате.

Предательница!

Слабачка!

Идиотка!

Дура!

Сьюзен не переставала себя ругать. Она предала Эшли. Она в очередной раз проявила слабость и не устояла перед искушением изведать объятия Эттвуда. Она как идиотка прижималась к нему, и как дура уверяла его, что он ей безразличен. А сама? Сама сделала всё, чтобы остаться с ним наедине и получить его поцелуй. Она обманывала не его. Она обманывала себя! Что же ей теперь делать?