Кайл оставил ее, не успев выпустить на свободу, – ключ от клетки ему передал тот же тип, что привез ее в это место, то есть ее похититель. Соланж заметалась по клетке, готовая, в самом деле, грызть прутья, но понимала: все бесполезно. Ее зубы, какими бы острыми ни были, с крепким металлом не справятся...

Что же делать?

На Кайла напали, и напал перевертыш-медведь, он и сам, она слышала, обернулся. И мало ли чем закончится эта схватка, если она не поможет... Чем именно маленькая лиса могла помочь делу, она и не думала в тот момент, просто должна была выбраться и... что-нибудь сделать.

Да мало ли что!

Просто показалось вдруг важным быть рядом с ним... просто быть...

И спасти.

– А вот и ты, моя маленькая лисичка! – раздалось над ее головой елейным, сладеньким голоском. – Знал, что ты будешь моей. Эй ты, бери клетку и следуй за мной! – уже в сторону жмущегося неподалеку слуги.

Это Дагов хозяин ее отыскал и глядел сверху вниз, растянув губы в улыбке. В такой самодовольно-ехидной, что захотелось вцепиться в него и расцарапать лицо... Содрать саму эту ухмылку с бесчестной физиономии.

– Тяжелая, сэр, – крякнул слуга, подхватывая клетку с земли. – А, казалось бы, маленькая такая!

– Просто делай, как говорят.

– Я и делаю, сэр.

Соланж уносили прочь, в темноту, а позади сошлись в схватке два перевертыша. Она слышала рык и удары, а потом страшный треск дерева. И замерла в страхе, представив ужасное: Кайл мертв. Она никогда его не увидит...

По крайне мере, живым.

И от самой этой мысли все ее тело скрутило от боли. Такой острой, что, задохнувшись дыханием, маленькая лиса заметалась по клетке в безумном порыве все-таки вырваться... освободиться...

– Сэр, она ведет себя странно, – послышался голос слуги. – Обезумела, что ли? Может, она того, бешеная, – предположил он с опаской.

– Неси клетку, сказал, и хватит болтать, – огрызнулся хозяин. – Будь она хоть десять раз бешеной, она все равно перевертыш, а я мечтал о такой.

– С-сэр, но мертвая она ведь вам ни к чему? – прозвучал робкий голос.

– На кой мне мертвая девка, дурак?! – вскричал хозяин и обернулся, занеся над головой слуги руку. И увидал в тот же миг неподвижную тушку, лежащую в клетке. – Что с ней такое? Ты сказал, она странно ведет себя...

– И вела, сэр: носилась по клетке, как ненормальная, а потом жмякнулась мордой о прутья и враз притихла. Язык вон... вывалился из пасти...

Толстяк притих, рассматривая лису, и все-таки приложил слугу кулаком.

– Ах, ты ж дурак юродивый, открывай клетку. Немедленно!

Тот опустил клетку на землю и с опаской сказал о замке.

– Мне бы ключ, сэр. – И заранее сгорбился, ожидая удара.

– Похоже, что у меня ключ есть, грязная ты скотина?! Найди что-нибудь и сбивай замок. Да скорее! Если лисица издохнет, я и тебя к праотцам отправлю.

Слуга метнулся туда-сюда и, наконец, нашел камень покрепче, им и стал сбивать злополучный замок. Лисица, к слову, ни разу от этих ударов даже не вздрогнула – никак, действительно, померла. И слуга приготовился к худшему для себя...

Ночь, между тем, вспыхнула всполохами огня, понесло гарью. Хозяин его, глядя на пламя, выругался сквозь зубы...

– Ну, долго еще? – спросил у слуги. – Пора убираться отсюда.

– Еще чуть-чуть, сэр.

И действительно: после пары ударов замок отвалился, и толстяк сам, не желая доверить то нерасторопному «недоумку», приоткрыл дверцу и коснулся лисы. Ткнул ее пальцем, но та не среагировала... Так и лежала с выпавшим языком.

– Кровь Христова, да она действительно сдохла! – с недовольством констатировал он. – Вот ведь проклятое невезенье.

– Что же делать, сэр?

Толстяк думал недолго.

– В Темзу ее – и дело с концом.

Слуга вздохнул:

– В Темзу, так в Темзу.

Но не успел еще даже договорить, как «мертвый» зверек подорвался на лапы и скакнул на свободу. Ошалевшие слуга и хозяин только и видели, как метнулся в ночи рыжий хвост, исчезая в клубах застилавшего улицу дыма.

– Вот ведь рыжая тварь, обманула. – Первым пришел в себя, брызжа слюной, обманутый вор. – Прикинулась мертвой, рыжая гадина. А ты, олух, куда смотрел? – накинулся он на слугу. – Должен был сразу понять, что она притворяется.

– Это как же, сэр? Вот и вы ей поверили. Натурально сыграла... Актриса, как пить дать, актриса.

– Ты и сам у меня в актеры подашься, коли ее не изловишь. Беги за ней, ну! И поймай, ее слышишь, без лисицы не возвращайся!

Со скорбным видом, понимая всю тщетность затеи, слуга кинулся к полыхавшему складу.

А лисица тем временем белкой металась в горящем факелом здании и зазывала наружу медведя. Раскаленный докрасна пепел дождем падал вниз, подпаливая звериные шкуры, инстинкт подсказывал уходить, особенно после крика людей, сообщавших, что крыша в скорости рухнет, но Кайл надумал спасать гадкого Дага.

Зачем он ему? Что за нелепейший героизм?

Ей не было дела до приспешника толстяка, зато было – до Кайла.

– Ну скорее же! Умоляю, скорее! – Уже в дверях металась она, то ли крича, то ли тяфкая – одним словом, вопила всем своим существом. Вернее, двумя существами себя: и звериной, и человеческой.

Но крыша рухнула раньше, чем Кайл успел выйти...

Сама она инстинктивно отпрыгнула и в прыжке видела, как отбросило Кайла, ударив балкой в широкую спину. Он упал в стороне от нее и больше не поднимался...

Соланж показалось, она и сама... умерла.

Снова застопорилось дыхание, потемнело в глазах, а язык прилип к нёбу куском мертвой плоти.

– Кааааааааааайл! – в конце концов завопила она, взвыв в совершенно нечеловеческом крике.

И уже подалась в его сторону, когда чьи-то руки ухватили ее...

– Пожалуйста, не убегай, умоляю, – взмолился тоненький голос. – Он велел без тебя не возвращаться, а ты понятия не имеешь, какой он в гневе. Чисто Люцифер!

Соланж узнала голос слуги и в принципе, перекинувшись, справилась с ним бы на раз, но пожалела беднягу. Извернувшись, цапнула его за руку и отпрыгнула в сторону... Вряд ли он знал, чего избежал, отделавшись легким укусом...

– А, ты нашел нашу маленькую лису, – выступил из клубов дыма, поистине как Люцифер, его хозяин. – Милая, не убегай, – обратился он к ней. – От счастья разве же убегают? Я ведь к тебе со всем сердцем. С любовью, можно сказать, а ты обманула меня... Нехорошо это, милая. Очень нехорошо.

Слушая лицемерные эти речи, Соланж думалось лишь о том, что из-за этого человека, из-за него и никого больше, Кайл, может быть... умирает. Прямо в эту секунду, когда она даже не может быть рядом... опять же из-за этого человека.

В ней вскипела такая острая ненависть, что не осталось ни голоса совести, ни стыда.

Перекинувшись в один миг, она с бесстыдством сделала шаг в его сторону.

Толстяк обомлел, пожирая ее обнаженное тело глазами. Разве что слюни не капали изо рта...

– Ты либо уйдешь подобру-поздорову, – предупредила она, – либо... умрешь. Я даю тебе выбор!

Толстяк осклабился в пошловатой улыбке.

– Я был бы полным ослом, откажись от подобной красотки, – молвил он, по всему не воспринимая ее угрозу всерьез.

Соланж сделала к нему еще шаг.

– Вы уверены в своем выборе? – тихим, упреждающим тоном осведомилась она.

– Абсолютно уверен, моя дорогая. – И говоривший тоже шагнул в ее сторону.

Теперь они оказались так близко друг к другу, что стоило одному протянуть руку, как он бы коснулся другого.

Именно это и сделал толстяк, протянув руку и... обхватив грудь Соланж.

Она ни разу не шелохнулось, пока несчастный корчился в муках у ее ног, он, в конце концов, сам сделал выбор. Его предупреждали. И только когда наблюдавший за происходящим слуга в панике бросился прочь, девушка отмерла и, перешагнув через мертвое тело, бросилась к Кайлу.

Он дышал.

Но едва различимо.

Острый обломок доски, проткнув его сзади насквозь, алел свежей кровью.