Но обернуться она не могла...

Страх сковал тело и гнал вперед без возможности остановиться.

– Медведь! Медведь! Сэкерсон снова сорвался с цепи.

От этих криков не было толку, они лишь усиливали всеобщую панику.

Ну зачем она потащилась в медвежий зверинец? Зачем вообще явилась на травлю по наущению Ричарда-будь-он-неладен? Ведь все было так хорошо, пока не пришли эти сны...

И все из-за медведя.

Соланж уже задыхалась от быстрого бега, в боку кололо и темнело в глазах... Мелькнула быстрая мысль: ни человек, ни животное не навредят ей, ведь так? Так зачем она убегает? Но бежать она все же не перестала. Страх оказался сильнее рассудка...

Заметив одну из множества лестниц, ведущих к воде, Соланж в два счета сбежала по ней и устремилась к ближайшей подпрыгивающей на волнах лодке, но лодочник, вытаращив глаза, оттолкнулся от берега, и не думая, ее дожидаться.

– Эй, помогите мне! – закричала Соланж. – Прошу вас, пожалуйста.

Все без толку.

А дыхание зверя, между тем, уже опаляло лопатки и даже сквозь рокот своего истошно вопящего сердца она различала шумный рык приближающегося животного.

– В сторону, парень! – вдруг услышала она рядом с собой и рассмотрела силуэт под мостом. – В сторону, говорю.

Последним усилием она кинулась вправо и только услышала, как, взрезав воздух, что-то с силой пронеслось мимо, а потом огромная туша, зарычав, рухнула позади.

– Вот ведь оказия. – Человек прошлепал мимо нее, явно заинтересованный больше медведем, чем ей, и Соланж только теперь осмелилась оглянуться.

Зверь был ближе, чем она полагала.

Протяни она руку, коснулась бы шерсти на его животе...

Боже мой!

– Как интересно. – Человек, уложивший медведя, сновал вокруг туши, с любопытством рассматривая ее. – А это еще что такое? – Он поднял мохнатую лапу и всмотрелся во что-то в меху. – Неожиданно, да. – В руках странного человека мелькнули маленькие кусачки, он щелкнул ими у той самой лапы, а потом совершенно бесстрашно залепил зверю пощечину.

Соланж охнула, против воли попятившись дальше под мост, и открыла от удивления рот, когда вместо лапы увидела руку, а вместо морды...

– Помоги затащить бедолагу под мост, – обратился к ней незнакомец. – Если его засечет королевская стража, считай мертв перевертыш.

– А разве он еще жив? – с опаской осведомилась Соланж.

– Ясное дело, жив. По-твоему, я убийца? Ну, бери его за руки.

Длинные, разметавшиеся по лицу волосы не позволяли рассмотреть лица обращенного, но у Соланж странно екнуло сердце, стоило взять мужчину за руки.

А еще он был тяжелый, настоящий медведь: широкие плечи, крепкие ноги и... кхм, все остальное тоже при нем, ведь не пялиться на обнаженное тело выходило с трудом.

– Ты его знаешь? – осведомился помощник Соланж. – Кто он такой?

– Сэкерсон... – прошептала она, от нервов клацнув зубами.

– Так это знаменитый медведь?! Чудеса. Кто ж его так?

– К-как?

Незнакомец в странной одежде, похожий на нищего у собора Святого Павла, посмотрел на нее со значением.

– Так. Сам видел: его обращенного закольцевали, чтобы он оставался медведем, не умея вернуться в человеческую личину. – У Соланж снова клацнули зубы. – Вот, смотри, узнаешь парня? – Говоривший отвел от лица перевертыша волосы, и девушка пошатнулась, шарахнувшись в сторону.

Сердце грохнуло в грудной клетке, совершая невероятный кульбит, а каждый волос на теле встал дыбом.

Она знала этого человека...

Знала и полагала убитым, так как сама стреляла в него из мушкета в лесу по пути в Лондон.

Перед ней во все свои шесть с половиной футов лежал никто иной, как отцовский Пёс, Сайлас Гримм.

Как такое возможно?

– Вижу, знаешь его, – сказал незнакомец. – Выходит, он неспроста бежал за тобой.

Соланж все еще не могла осознать, что медведь, преследующий ее в навязчивых снах, оказался Сайласом Гриммом. Что Сайлас Гримм вообще оказался одной с ней природы: она-то считала его человеком.

И самым прегадким.

Но теперь, видя, как с ним поступили, испытывала лишь жалость... и страх.

Как получилось, что, выжив после выстрела в грудь, он оказался в медвежьем зверинце?

Кто надел на него «королевский браслет»?

Кто этот монстр, что сделал такое?

– Да, я знаю его, – отозвалась Соланж неподатливыми губами.

– Вот и ладушки. Вам пора уходить: многие видели, как медведь бежал за тобой, а потом куда-то пропал. Начнутся вопросы. Лодочники, сам знаешь, болтливей сорок, расскажут, что видели, как медведь свалился на берегу... Его станут искать. Есть где укрыться?

Говоря это, странный знакомец накинул на бесчувственного мужчину непонятного откуда взявшийся плащ, а потом затряс его за плечо.

Соланж подобралась, внутренне не готовая встретиться с тем, кого пыталась убить и кто, нельзя этого исключать, преследовал ее потому, что желал отомстить...

Но выбора не было.

– Да, я живу в Доугейте. Там можно спрятаться.

Незнакомец кивнул.

– Гадкое место, но чтобы спрятаться – самое то, – прокомментировал он. А после сильнее затряс Пса за плечо: – Эй, любезный, пора подниматься!

Соланж различила, что на лбу Сайласа Гримма налился багровый синяк размером с грецкий орех. Это мужчина запустил в него камнем, как из пращи. После такого удара вообще поднимаются?

Гримм застонал, дрогнули веки – и в следующий миг их глаза встретились.

Соланж замерла, приготовившись, как бежать, так и обороняться, но Гримм прохрипел:

– Ты... – И сел.

Голос его звучал так, словно он очень долго не складывал звуки в слова, а глаза, теперь она ясно видела это, светились желтым, как у всех перевертышей.

– С такими глазами на улицы лучше бы не соваться, – сказал незнакомец. – Ишь как горят. Накинь капюшон!

Сайлас внимательно посмотрел на него, Соланж замерла, опасаясь, не свернул бы он горе-помощнику шею, но Гримм спокойно кивнул.

– Это ты снял браслет? – спросил незнакомца.

– Я.

– Спасибо.

– За шишку можешь не благодарить, – хмыкнул тот.

– За это не стану, – в тон ему отозвался мужчина и кое-как утвердился на ноги.

Соланж настороженно следила за ним. В ушах бился пульс... Кончики пальцев будто сотней иголок покалывало.

– Вот, надень это и уходите. – Мужчина дал Сайласу башмаки. – Но через Мост не идете – лучше переправьтесь на лодке. Есть деньги?

– Д-да, – кивнула Соланж.

– Тогда вперед.

На будто окаменевших ногах девушка поднялась и пошла вдоль берега Темзы. Шагов Сайласа позади она не слыхала и очень надеялась, что случившееся под мостом ей просто привиделось...

Так сказать, сон наяву.

Или просто сон, и она вот-вот проснется...

– Эй, лодочник, нам на тот берег! – Соланж протянула лодочнику монету.

– Это в два счета, – отозвался тот бойко, но глядел при этом поверх плеча девушки: то есть Сайлас ей не приснился. Он там, за спиной, живой и здоровый...

А еще полностью голый под своим куцым плащом, которым одарил его нищий.

Как все это возможно?

– Не знаете, что за переполох случился с той стороны? – спросил лодочник, работая веслами. – Кричали «медведь», но я медведя не видел. Неужели опять Сэкерсон гоняет прохожих?

– Сам я не видел, – отозвалась Соланж, – но, кажется, этот медведь совсем ошалел.

Против воли она посмотрела на спутника, он сидел на носу, прикрыв лицо капюшоном, но она все равно рассмотрела, как ярко блеснули нечеловечески желтые глаза.

– Тем интереснее предстоит воскресная травля, – хмыкнул лодочник. – Ни за что не пропущу этого зрелища!

Соланж подумала, что его ждет огромное разочарование, и эта мысль доставила ей удовольствие.

Сойдя на другом берегу, они молча направились в Доугейт, за всю дорогу не обмолвились с Сайласом даже словом. И только когда подошли к пансиону, Соланж предупредила: