Успела заметить, как отъезжает богато украшенный экипаж, запряженный вороной тройкой. Хотелось бы верить, что Кайл прав насчет Эссекса: и Уильяма тот, в самом деле, не тронет.

Но гарантии не было – и от мысли, что она может быть виновата в смерти поэта, сбоило сердце.

Заговор против королевы, в самом деле, имел место в 1601 году. И граф Саутгемптон, наш Кайл, участвовал в нем... А актеры театра "Глобус" были подговорены за плату в сорок шиллингов сыграть на сцене пьесу "Ричард II" со сценой свержения Ричарда II с престола. Пьеса должна была послужить призывом к восстанию...

Гримм знал, что так будет, именно потому хотел увезти девушку как можно скорее. Подальше от Эссекса и его грязных планов...

Но не успел...

Теперь она металась по комнате загнанным зверем, и Гримм не без тревоги следил, как «плывет» ее человеческое обличье. Чрезмерное нервное напряжение способствовало тому...

– Ты мог бы мне рассказать, – укоряла она, остановившись в своих метаниях лишь для того, чтобы ткнуть в его сторону пальцем. – Мог бы предупредить... Но ты предпочел промолчать! Утаить от меня самое главное. И я оказалась неподготовленной... – Она шумно выдохнула: – Убить королеву! Шутка ли?

– Лучше не говорить этого вслух, – предупредил ее Кайл. – У стен, знаешь ли, тоже есть уши. Я потому и молчал, что не хотел тебя вмешивать во все это... Эссекс, конечно, безумец, но весьма целеустремленный. Он долгие годы вынашивает эту идею...

Вот тут Соланж остановилась и пристально посмотрела на Кайла.

– Как он узнал обо мне? – осведомилась она.

Кайл понял, почему она спрашивает об этом: не оставляет надежду узнать что-нибудь об отце. Он знал, наблюдая за ней последние годы, что мысль о мужчине, наделившем ее страшным даром, из года в год все сильнее занимает ее... Соль жаждет ответов. Спасения.

И оно, конечно, не в нем.

– Эссекс особенно не распространялся. Лишь заметил однажды, что получил информацию от надежного человека...

Лицо Соланж дрогнуло. Должно быть, подумала, речь идет о ее настоящем отце, но так ли это в действительности, Кайл сомневался... Будь отец девушки настоящим источником информации Эссекса, стал бы тот наблюдать за девчонкой два года, убеждаясь в ее ярком даре и подгадывая идеальный момент, чтобы ее получить? Он бы мог сговориться с мужчиной скорее, чем с женщиной.

Что-то здесь не сходилось...

Соланж, между тем, стиснула руки, и линия ее губ сделалась жестче – он так привык за ней наблюдать, изучая эмоции, что и здесь понял без слов: она решила спросить об отце напрямую. Глаза в глаза. А значит, Эссекс еще одним способом привязал к себе эту девушку...

Он мысленно застенал.

– Итак, что ты решила? – осмелился спросить он. Просто страшился услышать и без того очевидное...

– А мне нужно решать? – взвилась Соланж. – Разве мне оставили выбор? У Эссекса мои брат и отец. Он Уилла забрал. А теперь еще...

«... и про отца что-то знает. Настоящего», – про себя заключил ее мысль Кайл. И кивнул. Он, собственно, и не сомневался, что она примет такое решение... Будь по-другому, он бы, наверное, не испытывал то, что испытывает сейчас, глядя на эту взъерошенную девчонку с мальчишеской стрижкой. Так бы и стиснул ее в крепких объятьях, уткнувшись в пушистое рыжее ушко, торчащее средь коротких волос, и прошептал что-нибудь успокоительное...

Но вместо этого произнес совершенно другое:

– Тогда тебе стоит знать планы Эссекса. Ты – его главная пешка. Не знаю, что он придумал сейчас, но изначально было задумано подослать тебя к королеве в виде служанки... Вся трудность в том, что королева маниакально боится трех вещей в этом мире: перевертышей, старость и смертельные хвори. Каждый слуга в Уайтхолле проходит строгий отбор на предмет возможных болезней. И, конечно же, никакой перевертыш даже близко туда не допустится...

– К чему эти трудности? – спросила Соланж. – Неужели нельзя подослать к ней простого убийцу?

– Королева окружена бесконечной охраной и фрейлинами. Но не это самое главное: Эссекс не хочет смуту в стране, которая, ясное дело, начнется, если Елизавета будет убита. И даже если убийцей окажется человек, весь гнев падет, догадайся сама...

– … На перевертышей.

– Верно.

– Снова начнется кровопролитная бойня времен Алой и Белой розы, а Эссекс, зная его коварство и изворотливость, более, чем уверен, уже подготовил план, как подобного избежать. Именно потому он и медлил последние годы, не выпуская из вида тебя, что втирался в доверие к королеве и...

– … Готовил преемника. Или преемницу. Но кого?

Кайл мотнул головой.

– Я не знаю. Мы с Эссексом, как ты теперь понимаешь, более не дружны так, как прежде... – Он усмехнулся. – И о планах своих он мне не докладывает.

– Что между вами случилось?

Он ждал, что Соланж спросит об этом, и ответил, как есть.

– Долгие годы я верил, что, помогая Эссексу в его планах, радею за справедливость в отношении перевертышей, что ему в самом деле есть до нас дело, но... в один момент понял, как сильно я ошибался.

Она не спросила, что именно за момент это был, но Кайл вспомнил так ясно, словно это было вчера, их разговор с графом около года назад.

– Ну что, как там наша ядовитая девочка, совершенствует свои навыки? – спросил Эссекс, лучась сытой улыбкой. – Слышал, она вышла замуж... и в тот же день овдовела, – хохотнул, ударив себя по коленке. – Вот ведь хитрая бестия. Не повезло муженьку!

Кайла тогда покоробил его легкомысленный тон. Сам он знал, как непросто жилось бедной девушке, и жалел ее... И поддерживать пошлую шутку не собирался.

– Ей пришлось на это пойти под давлением родственников, – заступился он за Соланж. – Отец проигрался на петушиных боях, брат – в карты. Их преследовали коллекторы... Джеймса избили до полусмерти. Вот и...

– Да мне наплевать, – отмахнулся его собеседник. – Пусть вдовеет хоть десять раз за день... Какое мне дело? Главное, что работает ее дар. Это для нас самое важное!

Кайл едва сдержал раздражение, сам себе поражаясь, и спокойно спросил:

– Вы придумали, как Соланж подступиться к королеве?

– Самое верное было бы подослать ее в виде служанки, – ответствовал граф, – но вот в чем загвоздка: всех служанок обследует врач. Королева до смерти боится чумы... И в последнее время особо. А перчатки твоей ядовитой девицы не останутся доктором без внимания... То есть либо она сошлется на кожную хворь и ее сразу же отбракуют, либо снимет перчатки и...

– … Убьет доктора.

– Да! И таким образом сразу испортит все дело. В общем, – взмахнул он рукой, – я еще думаю, как устроить их судьбоносную встречу. Судьбоносную для тебя и меня в первую, – доверительно присовокупил он, заглядывая Кайлу в глаза.

Его собеседник сглотнул.

– А что девушка, вы отпустите ее после? – задал внезапный вопрос. – Она страстно мечтает отправиться на Острова. И оплатить билет до Леруика было бы меньшим, чем мы могли бы ей отплатить...

На мгновение в глазах Эссекса что-то мелькнуло: то ли тень непрошенной мысли, то ли внезапная грусть, но он тут же оправил изящной рукой свои волосы, а казалось, смахнул это нечто из глаз, и стал собой прежним. Снисходительно-добродушным старшим товарищем, что приобнял Кайла за плечи...

И произнес:

– Девушка с таким даром – сокровище, Кайл. Представляешь, как это важно держать подобное под рукой! Да и как отпустить... – он сделал краткую паузу, – коли ей будет известно о том, что мы заставили ее сделать? И даже если она поспособствует нам добровольно, все равно есть опасность, что девичий язык сболтнет где-то лишнее...

– Вы хотите сказать, что мисс Дюбуа придется... – договорить он не смог. Кайла бросило в жар, потом в холод... Он представил тоненькую фигурку с пышными волосами распростертую на земле с кинжалом в груди. И себя, стоящим над ней... Ведь это его непременно заставят избавиться от нее.