Проклятье, он не подумал, что в два раза шире в плечах любого из лондонцев! В этом лиса оказалась права. Но и сидеть в переулке, гадая, как быть, с ее собственных слов тоже не было вариантом...

– Тогда что же ты предлагаешь?

– Я пока не придумала.

Чудно! Значит, придется поступить по его.

– И все-таки я попытаю удачу, а ты притаись у реки.

– А если ты не придешь? – вдруг спросила Соланж, и голос ее на мгновение дрогнул.

Кайл хотел бы мечтать, что она волновалась о нем, но скорее всего ей было страшно остаться одной посреди враждебного Лондона. Это правильно: ей нужно жить, и желательно подальше отсюда.

– Тогда выжди время, когда можно будет уйти. Вряд ли эти ищейки настолько усердны, чтобы не спать и не ходить по нужде... А потом беги в Вапинг, в трактир «Морская ракушка» на Нэрроу-стрит. Там спроси Марион... Она поможет с бумагами и билетом на Острова. Запомнила? – Девушка покачнулась, словно ноги ее не держали, и Кайл, повинуясь порыву, сжал ее плечи. – Повтори, – потребовал он.

Соланж повторила, что он просил, и глаза ее вспыхнули в темноте: она волновалась. «Нет, девочка, успокойся, – мысленно прошептал он, – тебе еще нужно добраться до Вапинга, и не с такими глазами».

– Не волнуйся, у тебя все получится, – сказал Кайл, склонившись к ее волосам и ощущая, как короткие пряди щекочут лицо.

– А у тебя... у тебя все получится? – прозвучало в ответ.

– Волнуешься за меня?

Кайл усмехнулся, желая разрядить обстановку, и поглядел ей в глаза. В них застыл ужас. И губы подрагивали. Очень красивые, нежные губы, так изящно очерченные...

Мужчина сглотнул.

И уже вместо плеч осторожно обхватил ее голову.

– Что... что ты делаешь? – пролепетала Соланж сиплым голосом, и в глазах ее растеклось жидкое золото. – Т-ты не должен... это опасно... Гримм... отпусти...

– Не могу.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

Кипятком полыхнуло по коже, закололо в кончиках пальцев, но... он не умер, как прочие до него. Нет, кажется, не в пример этим прочим, наоборот, возрождался: сердце разбухло в груди, заполнив грудное пространство, и в голове ощущалась волшебная легкость... А губы, податливые, как воск, он мог бы целовать целую вечность, настолько вкусными они были, но те вдруг будто окаменели.

А потом обожгло огнем кожу щеки...

Он разжал руки, выпуская Соланж, и коснулся приласканной пощечиной кожи. Ни возмущения, ни обиды Кайл не испытывал, только восторг, а оттого губы невольно изогнулись в улыбке...

– Т-ты... да к-как ты посмел? – возмутилась Соланж и тут же в ужасе распахнула глаза. А увидев эту улыбку, гневно прищурилась... Кайл подумал, что сейчас самое время уйти: жалеть его она точно не будет, а значит, поступит, как надо.

– Поцелуй на прощанье, – сказал он и двинулся к выходу из переулка.

Прошел едва ли шага два или три, как ощутил вибрацию в воздухе, будто кто-то метнул в него меч, готовый в любую секунду пронзить ему спину.

А потом залаяли псы. Так неистово, что Кайл понял: его засекли и вот-вот спустят псов. Он бы мог попытаться сбежать, но что, если злобные твари учуют и девушку...

Он развернулся и рванул назад в переулок.

Соланж так и стояла на том самом месте, где он оставил ее. Ни на шаг не сдвинулась с места... И лицо у нее было странное. Неживое. С застывшим в нем знаком вопроса.

– Собаки! Бежим! – Он схватил ее за руку и потащил за собой по проулку к воде. – Ну же, скорее! Нас спасет теперь только вода. Ты плавать умеешь?

– Немного.

– Тогда держись за меня.

Антрацитовая, с лунным отливом воды уже маячила в шаге от них, Кайл не задумываясь ступил в эту мутную неизвестность и был вынужден обернуться, когда Соланж заартачилась.

– Не могу. Я не могу плавать! Прости.

– Но ты сказала, что можешь.

– Не в Темзе... Она отвратительна. Уходи без меня!

Собаки уже неслись по проулку, у них оставались секунды, чтобы спастись.

– Ну уж нет. – Кайл легко подхватил Соланж на руки и вместе с ней, под ее исполненный ужаса крик плюхнулся в воду. – Греби, слышишь, греби!

– Я не умею, – отплевываясь, отозвалась она, отчаянно молотя по воде своими руками. Ее большие, расширившиеся от страха глаза казались больше сияющей в небе луны...

– Значит, самое время учиться, – сказал Кайл, но все-таки сцепил ее руки в кольцо на своей шее. – Главное, не задуши меня, милая.

Два быстрых гребка – и они отплыли от берега. В этот самый момент к воде выскочили собаки... Ринулись было в погоню, но отступили, как будто бы не решаясь отдаться на волю зловонной и мало ли чем полнившейся воде. Животные оказались разумнее двух отчаянных беглецов...

– Проклятье, они прыгнули в воду. – К реке вышли люди. – Думаешь, переплывут?

– Этот гад точно переплывет, он выносливый и живучий.

– А девчонка?

– Он ей поможет. И если вдвоем не потонут, значит, встретим их там, на другом берегу! Эй, Кайл, – разнесся крик над рекой, – стоит ли рисковать вашими жизнями? Все равно ведь поймаем. Сдай девчонку – и дело с концом! Граф простит тебя. Слово рыцаря!

– Да пошел ты, – сквозь зубы выругался мужчина, не прекращая грести.

Знал он цену обещаниям Грегсона... «Не кипятись, посидишь пару дней под надзором, граф и простит. Он тебя ценит, сам знаешь!»

А его – в медвежий зверинец.

На цепь.

Как животное!

Вот тебе и прощение.

– Как ты там?

– Хорошо.

Голос девушки прозвучал совсем тихо, глухим полушепотом. Вряд ли ей было так хорошо, как она говорит, но, если храбрится, значит, не впала в отчаяние, а это в данном случае благо. Он почувствовал, как она оттолкнула что-то в воде... Это что-то плыло по течению прямо на них и выглядело пугающе. Кажется, дохлый пес или кошка... Судя по запаху. Хотя, надо признать, Темза смердела сама по себе, и проплыть могло даже бревно, а по запаху ты бы решил, что наткнулся на мертвеца. Впрочем, чего здесь только не плавало и без них...

А вода была ледяной. В какой-то момент Кайл почувствовал, как дрожит его тело, странно, что зубы не клацали, понял, однако, что дрожит тело девушки, не его...

– Ты замерзла?

– Чуть-чуть.

– Тебе нужно двигаться. Загребай воду руками и отталкивайся ногами...

– Я знаю, как это делать, просто... не могу здесь...

– Не бойся, я подстрахую.

Он сам ощутил, как от холодной воды сводит ноги. И дышать становится трудно... Берег, казалось бы, был совсем близко, но все-таки не приближался. А мешочек с золотыми монетами тянул так, словно весил несколько стоунов...

– Я не могу больше, Гримм. Кажется, рана открылась. И сил нет, – пожаловалась Соланж.

– Ты сможешь, – уверенно произнес он, подталкивая девушку к берегу. – Осталось немного. А ты сильная, Соль! Очень сильная.

– Соль? – проклацали ее зубы. – Т-ак меня т-только мама звала.

– А отец?

– Он называл меня только Соланж в честь Буржской святой, п-покровительницы города Буржа. Наверное, п-полагал, что хорошее имя перевесит плохое во мне...

– В тебе нет плохого. Если только самую малость... – Кайл попытался ей улыбнуться, но одеревеневшие мышцы не слушались.

Где же берег?

– Т-ты обманываешь меня... Я... – Девушка вдруг закашлялась и вцепилась в него, будто кто потянул ее под воду. Кайл едва ее удержал, и сам не нырнув с головой... Руки дрожали.

– Соль! – Он прижал к себе ее тело. – Мы доплыли... Смотри. Еще пару рывков...

Он действительно героическим усилием воли вытолкнул их обоих на берег и замер, пытаясь привести в норму дыхание. Ледяной ночной воздух вцепился в загривок... Сжал легкие, стиснул виски.

Дыхание, однако, не выровнялось...

Здесь, в мокрой одежде на берегу, было хуже, чем в Темзе.

А рядом могли быть враги...

Он собирался уйти и оставить Соланж в переулке вместе с позвякивающими в кармане монетами. Сунул целую горсть ей в карман со словами: «Этого хватит на все» и так полыхнул своим взглядом, что один этот блеск уже должен был выдать ищейкам, где они есть.