– Как твоя пьеса? – щебетала тем временем девушка, обращаясь к поэту. – Ты показал ее Бёрбеджу?

– Показал. Он в целом доволен. Но требует поскорее закончить, чтобы взяться за репетиции!

– Прочитай что-нибудь из нее, – попросила Соланж.

– Хм, из пьесы? – смутился Уилл. – Дай подумать. – И сразу же продекламировал: «У всех влюбленных, как у сумасшедших, кипят мозги: воображенье их Всегда сильней холодного рассудка».

И как бы случайно глянул на Кайла. Тот нахмурился, испепеляя стихоплета глазами...

– Звучит красиво, – прокомментировала Соланж. И мужчине: – Гримм, – Соланж, казалось, не замечала их противостояния, – иди есть. Еда остывает! – позвала она.

– Всенепременно. – Кайл подтянул к столу табурет и сел, намеренно отвоевав у мальчишки большую часть крохотного стола.

– Может, еще что-нибудь прочитаешь? – улыбнулся недобро.

– И прочитаю, – не остался в долгу Уильям. – «Грехи других судить вы так усердно рветесь, начните со своих и до чужих не доберетесь».

Кайл откусил кусок пирога и с полным ртом, намеренно изображая мужлана, осведомился:

– А что-то менее патетическое?

– Поэзия без патетики? – откликнулся молодой человек. – Да вы издеваетесь, друг мой.

Соланж, кажется, что-то заметила, так как решила вмешаться:

– Гримм, мы должны Уильяму денег. Можешь вернуть ему долг?

У Кайла был фунт и три шиллинга. Ни много ни мало при сложившихся обстоятельствах... А настойка из бересклета и купленная одежда едва ли стоила нескольких пенсов, и все-таки он без слов протянул Шекспиру одну из монет. То, как Соланж произнесла это «мы», сделав их одним целым, взбудоражило ему кровь и, похоже, мозги. Чем еще объяснить его неуместную щедрость?!

– Благодарю, – не стал отказываться от денег Уилл. Сунул не глядя монету в карман, лучась улыбкой.

Кайл подумывал, чем бы стереть с его лица эту ухмылку, но додумать мысль не успел: тишину ночи взорвал стук лошадиных подков и собачий лай. В тот же момент Кайл вскочил на ноги, опрокинув свой табурет... Взгляд метнулся с окна к Соланж и обратно.

Их нашли! Срочно бежать.

Как? Куда? Он в одном одеяле, одежда все еще мокрая. Да хоть бы и голым, лишь бы подальше от Эссекса...

Он метнулся к окну, выглядывая наружу. Охотничьи псы скреблись в дверь пансиона, тычась носами в порог...

– Ну-ну, угомонитесь! – окрикнул их, спрыгнув с коня, один из мужчин. И Кайл узнал Грегсона, эту сволочь на побегушках у графа.

Тот обещал их найти – и нашел.

– Кайл... – позвала Соланж, и он обернулся. Впервые назвала его так... – Это… они?

Он кивнул, сглатывая сделавшуюся вязкой слюну.

– Да.

– Можно спрятаться у меня, – предложил вдруг Уильям, стаскивая с веревки мокрые вещи. – Скажу, что вас не было здесь. Что вы ушли еще днем... Что...

– Бесполезно. – Кайл покачал головой. – С ними собаки, они нас сразу учуют. Еще и тебе попадет.

– Что же нам делать? – спросила Соланж. В ее распахнутых в страхе глазах таилась надежда на чудо, и он хотел бы его совершить, но не мог. Не теперь.

Поздно.

Не стоило возвращаться сюда!

Даже вонь Темзы не перебила нюх вымуштрованных ищеек охотников за головами. Он предугадывал, что такое случится, и мог бы предотвратить, но, кажется, слишком размяк рядом с рыжей лисой.

– Сейчас ничего, – произнес он. И велел: – Шекспир, уходи. Лучше тебе в это не вмешиваться!

Но тот заартачился:

– Ну уж нет, я друзей в беде не бросаю.

– Друзей? – Кайл усмехнулся. – Ты – человек, мы – перевертыши. И ты утверждаешь, что мы с тобою друзья?

– Утверждаю. – Встал тот в позу. – Друзей, знаешь ли, не выбирают по расовой принадлежности. А тебя, если станешь вести себя как... – он запнулся.

– … Животное? – подсказал Кайл.

– … Как медведь. Вставлю в пьесу – пусть люди повеселятся!

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвались мужчины с оружием, а вслед за ними вальяжно вплыл он, сам Роберт Деверё, второй граф Эссекский.

Надо же, снизошел явиться за ним самолично! Какая честь.

– Здравствуй, мой мальчик, – прозвучал приветливый голос. – Заставил же ты нас побегать.

И кулаки Кайла стиснулись сами собой.

Пуговки оказались для онемевших от холода пальцев непосильной задачей еще потому, что Соланж острее, чем когда-либо прежде ощущала присутствие Сайласа рядом, различала стук его сердца среди собственного громыхания пульса и, несмотря на вонь Темзы, принесенную на одежде, улавливала другой, исконно мужской аромат, заставлявший все тело сжиматься в странном волнении.

И вспоминать поцелуй в переулке.

Сайлас может к ней прикасаться...

Но как?!

Ответа не было, зато были большие, горячие руки, что баюкали ее пальцы в ладонях. И, не смея в это поверить, она потерялась в волнительных, новых для себя ощущениях... Будто снова брела по волшебному Лесу, укрытому не холодным бесчувственным снегом, а теплым и нежным, как облако, покрывалом. И покрывало то укутывало и ее плечи тоже... И не плечи лишь – само сердце.

С ней что-то происходило... И перемена пугала и радовала одновременно.

Но пугала сильнее.

– У тебя в кармане хоть что-то осталось? – спросил Кайл, и будто вывел из транса.

Она сказала про куртку, но мысленно сжалась: вспомнила, как своими руками выгребла деньги и пустила на дно. Просто боялась, что захлебнется в холодной воде, карман с монетами, будто железные кандалы, тянул на дно, а она еле-еле держалась.

Кайл расстроился, обнаружив лишь пару монет, но признаться в содеянном она не решилась.

– Хм... придумаем что-то, – благодушно заявила она. – Мне заплатят в театре! Или... можем ограбить еще какой-нибудь дом.

Неуместная шутка…

Но появившийся вскоре Уилл отвлек на себя внимание Кайла. Они, кажется, что-то не поделили между собой, пикировались, как дети, по каждому поводу, а потом случилось именно то, чего они так боялись: их выследили ищейки.

Соланж видела, какого труда стоило Кайлу оставаться на месте, сохраняя видимое спокойствие, хотя сердце его – о да, она слышала это! – стучало неистово и тревожно. Будто намеревалось не в пример собственному хозяину прорваться наружу и выскочить вон, устремляясь по крышам подальше из комнаты и пансиона...

Но они оставались на месте, даже Шекспир не ушел, и Соланж наблюдала, как богато одетый мужчина с благодушной улыбкой опасного хищника проследовал внутрь вслед за ворвавшимися в помещение людьми. Эти первые были охотниками за головами, безжалостными наемниками. Псы, их подручные, крутились вокруг Соланж с Кайлом, обнюхивая их ноги и тихонько скуля. Они нашли то, что искали! И сообщали об этом всем своим видом.

– Сюда! Прочь, – окликнул ищеек один из мужчин. – Пошли прочь, я сказал.

– Благодарю, Грегсон, вы хорошо поработали, – поблагодарил охотника богато одетый мужчина. Его вышитое золотой нитью сюрко разительно контрастировало с простой одеждой подручного. И уже в сторону Кайла: – Здравствуй, мой мальчик. Заставил же ты нас побегать.

Лицо Кайла, и без того будто окаменевшее, теперь вовсе заледенело. Голубые глаза, умевшие, как она теперь знала, отражать в себе звездное небо и уютную синь, превратились в ледяные сосульки. Такими она их когда-то и знала...

– И в мыслях не было утруждать вас, – сквозь зубы откликнулся он. – Могли просто не бегать...

Ответ был дерзким и неприветливым и, конечно, не мог гостю понравиться, но вида тот не подал. Улыбнулся лишь:

– Сам знаешь, не мог. Вы с мисс Дюбуа слишком много для меня значите! – И уже в ее сторону: – Рад познакомиться, мисс. Много наслышан о вашем удивительном даре! – Он глянул на ее руки в перчатках. – Вы воистину настоящий алмаз, требующий огранки. И я рад, что нашел вас... несмотря на все усилия глупого мальчика воспрепятствовать этому. – Говоривший будто бы извиняясь дернул плечами. – Он, понимаете ли, проникся к вам состраданием, отчего-то решив, что намерения в отношении вас у меня не самые благородные. Хотя, видит Бог, я всего лишь хочу восстановить справедливость и...