– Он в запое, как с ним частенько бывает, – шепнул ей на ухо Ричард с легким смешком.

– В перерыве внесете нужные правки, и ты перепишешь исправленные сцены, – продолжал, между тем, наставлять Бёрбедж. – И смотри мне, бумагу без надобности не трать. А пока – всем на сцену! И живо.

Актеры повысыпали на сцену и, все еще возбужденные перспективой в недалеком будущем играть перед самой королевой, принялись вспоминать свои роли и текст, а Соланж с госпожой Люси направилась в гримерку. Они на пару занялись штопкой одежды, и в какой-то момент женщина произнесла:

– Это такая честь, стать труппой самой королевы. Мало того, что нам заплатят хорошие деньги, здесь самое главное авторитет. Его ни за какие деньги не купишь! Эх, надеюсь, твой друг, парень, знает, что делает и действительно смыслит в писательстве.

– Он смыслит, уверяю вас, смыслит, – горячо уверила Соланж женщину, хотя читала, надо признаться, лишь несколько строк из того самого «Генриха VI», но ей понравилось.

– Будем надеяться.

Перед началом представления, когда она снова металась по сцене, занятая декорациями и костюмами актеров, Шекспир поймал ее на минутку.

– Спасибо, что помогла мне, – произнес он. – Я тебе от души благодарен и, вот увидишь, не подведу.

– Себя не подведи. – Хлопнула она его по плечу. Переняла она от мужчин некоторые привычки и старалась тем самым соответствовать возложенной на себя роли. – Я в тебя верю, Уилл.

– Спасибо, Роб. Кстати, – удержал он ее, – Ричард предлагает отметить мой новый статус писателя-драматурга этим вечером. Ты ведь с нами пойдешь? – Соланж уже собиралась отговориться непредвиденными делами, но Шекспир вдруг добавил: – Говорит, поведет нас в «Погребок Эссекса», там якобы есть на что поглазеть. Выглядел он таинственней некуда, когда говорил мне об этом...

– «Погребок Эссекса»... – повторила Соланж, живо вспомнив слова незнакомца, погибшего на дороге. «Поезжай в Лондон и найди Эссекса...» Что, если речь шла о кабаке? Всего-то о кабаке, а не о конкретном человеке. – Да, я пойду, – сказала она, переменив решение. – Надеюсь, там будет действительно так интересно, как обещает балабол Ричард, – улыбнулась она.

Вскоре послышались крики и гам, в «яму» хлынула взволнованная толпа. Несколько женщин, хватаясь за сердце, громко вещало, как сорвавшийся с цепи Сэкерсон погнался за ними, когда они проходили мимо Бэнксайда, спеша на представление. Другие подхватывали, мол, да, Сэкерсон бежал и за ними, они до смерти перепугались, но его уже изловили. Девицы при этом странно хихикали, их глаза возбужденно горели... Лишь позже Соланж поняла из шепотков среди зрителей, что, полагая медведя оборотнем-перевертышем, женщины в самом деле желали, чтобы медведь их догнал и... Здесь они замолкали и обмахивались руками.

Ненормальные, решила Соланж, зная из первых рук, что оборотни-мужчины в любви те же, что и обычные люди. Чего от них ждали эти девицы: необузданной страсти, звериной выносливости? Впрочем, опыт ее ограничивался никогда прежде не обращавшимся Джеймсом, ее братцем, трусливым, как крыса, и, наверное, столь же холодным в любви, но эти томные взгляды и шепотки отчего-то ее раздражали.

– Ну что, ты готов идти? – осведомился Шекспир уже после «Испанской трагедии», уже облачившись в обычный наряд и поджидая ее в компании Ричарда, Филдса и еще двух актеров из компании молодого Бёрбеджа.

– Готов.

– Тогда вперед!

И Ричард повел их по Найтрайдер-стрит мимо церкви Апостола Фомы к Клоак-лейн. В этом районе, не самый благоприятном, в переулках, пропахших мочой, проводили бои без правил, причем без всяких ограничений. Деньги здесь крутились немалые, и многие ради дельного куша готовы были убить. На кой Ричард лез в эту клоаку, да еще вел сюда их, Соланж в самом деле не понимала, но он в конце концов толкнул неприметную дверь и ввел их в полутемное помещение в целом обычной таверны и занял один из столов. Еще по столешнице не успел постучать и поднять один палец, привлекая внимание, как им уже принесли пенные кружки, и Ричард с друзьями принялись шумно и оживленно болтать, смеяться и в целом вести себя так, словно все еще развлекали почтенную публику, находясь на подмостках. Должно быть, это было врожденное, лицедействовать, и окружающим это нравилось: посетители то и дело глазели на них, подсаживались за стол перекинуться парочкой слов, отпускали сальные шуточки.

Соланж же, глядя по сторонам, все пыталась понять, что в этом месте такого особенного, но ничего эдакого не замечала. И почему, если убитый направил ее в эту таверну, он все-таки это сделал? Что в «Погребке Эссекса» такого особенного?

Вечер, между тем, шел своим чередом, внутрь входили и выходили разношерстные посетители. Они пили, играли в карты и балагурили точно так же, как в прочих местах, и только когда появилась компания из шести человек в сопровождении молодой рыжеволосой девицы, Соланж перестала скучать. Заметила, как эта рыжая с Ричардом переглянулись, и молодой человек подхватился со стула.

– Я отойду на минутку, – кинул друзьям и скрылся за одной из ближайших дверей.

Новоприбывшие, между тем, выбрали стол у окна и заказали чего-то покрепче, но рыжей уже среди них не было, и Соланж догадалась, что они с Ричардом оба отсутствуют неспроста.

Так этот павлин притащил их сюда просто чтобы с девицей перепихнуться?!

– Говорят, скоро введут ограничение на передвижение для перевертышей, – расслышала она за соседним столом. – Без специальной бумаги нельзя будет выехать и на несколько миль... Королева нарочно делает все, чтобы нас притеснить. Венценосная тварь! – говоривший шибанул по столу кулачищем, да так, что подпрыгнули кружки, и Соланж вздрогнула.

Огляделась, пытаясь понять реакцию окружающих на оскорбление королевы, высказанное к тому же в столь резкой форме, но ни спутники говорившего, ни другие посетители этого места, казалось, даже внимания на это не обратили.

Филдс наклонился к ней:

– Что, шокирован, парень? Не бойся, «У Эссекса» вне юрисдикции королевы. Здесь собираются отщепенцы самых разных мастей, в том числе перевертыши. Эти как раз из таких...

Так вот в чем здесь дело…

– Я не боюсь, – сказала она. – Просто... не знал, что такие места существуют. А куда ушел Ричард?

Филдс кривовато ей улыбнулся.

– Хочешь пойти поискать? Вперед, парень, не отказывай себе в удовольствии. – И молодой человек подтолкнул его в бок.

Соланж сама не знала зачем, но поднялась с лавки и направилась к той самой двери, за которой не так давно скрылся Ричард.

Ричард Бёрбедж, к слову, историческая личность: младший сын Джеймса Бёрбеджа, "столяра, который стал актером и театральным импресарио, построившим знаменитый театр The Theatre. The Theatre был первым в Англии (England) театральным зданием, выстроенным исключительно для театральных постановок, и вторым театром, имевшим постоянную труппу – в эпоху расцвета Елизаветинской драмы спектакли ставились, как правило, на импровизированных сценах, а актерские труппы были бродячими и путешествовали из города в город. Его старший брат Катберт Бербедж (Cuthbert Burbage), в молодости бывший популярным драматическим актером, около 40 лет был успешным театральным агентом и сыграл одну из ключевых ролей в строительстве шекспировского театра Globe Theatre".

Мощный талант Ричарда Бербеджа и широта его репертуара проявляются в размерах ролей, которые он играл. Из сотен пьес и тысяч ролей, написанных в 1580-1610 годах, только около 20 ролей содержат более, чем 800 строк текста. Легендарный Эдвард Аллен (Edward Alleyn) был первым английским актером, справлявшимся с такими ролями, но большинство их, 13 из 20, сыграл Бербедж.

Первым, что увидела девушка, выйдя за дверь, был рыжий пушистый хвост, мерно раскачивающийся в такт движениям слившийся у стены парочки, он скользил по обнаженным ногам любовников, и Ричард шептал хрипло: