Господин Стафир все так же молчит, но в глазах мелькает растерянность. Подожди, сынок, я еще только разогреваюсь.

- Я архивариус, а Ронни - мой помощник. Где наш кабинет, и когда нам приступать к работе? Жить мы будем рядом, но, конечно, в разных помещениях – хоть я и бабушка этого красавца, но все-таки дама! – добавляю тоном Фрекен Бок из мультика про Карлсона.- Н-но..., - пытается вставить слово клеок, но я не даю ему такой возможности.

- Что касается оплаты нашего труда..., — продолжаю уверенно. Любуюсь растекающейся в глазах мужчины паникой – ой, жидковат товарищ для такой должности. Это же надо, помощник самого Великого и Ужасного Инквизитора, а уже в трансе от общения с обычной бабулей, хоть и с клыками.

- Так вот, я понимаю, что наша доблестная, творящая свои благие дела во славу нашего короля Инквизиция не ожидала заполучить сразу двух таких прекрасных специалистов, как я и Ронни. Поэтому плату за свои услуги мы согласны взять не в двойном размере, а в полуторном. И полное довольствие, само собой разумеется.

Я замолкаю, а глаза помощника становятся совершенно круглыми.

- Э-эээ, — мычит он и переводит взгляд мне за спину, куда-то повыше моей головы. Замолкает, уставившись стеклянным взглядом в одну точку. Молчит и Констанель, в ужасе глядя туда же, куда помощник.

А мне и не надо смотреть. Я  уже знаю, кто стоит за моей спиной…

(*) Кэй-Джи-Би - Комитет Государственной Безопасности СССР в англоязычном произношении (KGB). В наше время эта организация носит другое название, но во времена молодости нашей героини оно было именно таким.

Вокруг нас растекается тишина, такая напряженная, что даже воздух искрит. Пришедшая с нами женщина замирает в нелепой позе и тоже смотрит за мою спину. На лице у нее откровенный ужас, рот приоткрыт и искривлен, словно она собирается кричать.

- Простите, мой Лорд, госпожа и ее внук архивариусы, — испуганно дернув кадыком, произносит инквизиторский клерк. Говорю же, хлипкий слишком для такой должности.

Констанель переводит на меня дикий взгляд и одними губами шепчет:

- Великий Инквизитор...

Ой, беда-а…

Я медленно-медленно поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и утыкаюсь взглядом в обтянутую серым плащом, грудь. В ноздри бьет до боли знакомый мужской аромат и такой же знакомый голос насмешливо произносит:

- Надо же, как повезло нашей доблестной, творящей свои благие дела во славу нашего короля Инквизиции заполучить сразу двух таких прекрасных специалистов.

В моей голове хаос из мыслей, а в сердце игла. Длинная, толстая и раскаленная. Она впивается все глубже и глубже с каждой секундой, с каждым сказанным им словом.

Значит, Великий Инквизитор…

Я прижимаю к груди ладонь, туда, где в сердце невыносимо больно, и поднимаю голову. Взглядом цепляюсь за алую гидру на сером плече. Некоторое время рассматриваю, пытаясь понять – живая или нет? Вроде как шевелится, а вроде бы нет…

Ползу взглядом выше, к закрытому маской лицу, и еще выше, к темным глазам в узких прорезях. В них горит странный огонек - веселый и злой одновременно. И еще в них узнавание - он точно знает, кто я. Так же, как я знаю, кто он...

Несколько секунд мы смотрим друг на друга. Потом ноги у меня подкашиваются, и я начинаю оседать на пол. Повисаю на подхвативших меня мужских руках. Шепчу: - Ты пришел…, — и проваливаюсь в темноту.

Последнее, что слышу, это громовая команда:

- Мальчика заселить, поставить на довольствие и пусть приступает к работе. Лекаря ко мне в кабинет!

Еще успеваю подумать, что нервы у меня стали ни к черту, и все, уплываю окончательно…

Далекая империя на западе, дворец Императора Шеллая

- Мой Император, все готово к выступлению, — перед Шеллаем, выпрямившись во весь свой гигантский рост, стоял мард Шлохан, крупный, с суровым, обветренным лицом и седой головой мужчина. Много лет бессменный командующий многотысячной имперской армии.

- Численность? – отрывисто спросил Шеллай

– Сто двадцать тысяч воинов, из них сорок две тысячи – наездники, — по-военному коротко отчитался Шлохан.

- Сколько амфибий?

- Две сотни.

- Лаарды?

- Все двадцать уже добрались до побережья. Корабли для их перевозки ждут команды к погрузке. Море обещает быть спокойным, значит через три дня после отплытия наши малыши уже будут ровнять с землей владения Цварга.

Император довольно кивнул – лаарды, огромные, крупнее самого большого дракона, шестиногие чудища были основой неодолимой мощи армии императора.

Покрытые панцирем гигантские тела. Плоские, с длинными острыми клыками морды. Почти полное отсутствие мозга и дикая ярость – вот чем были лаарды.

Ничто не могло им противостоять – ни магия людей, ни мощь драконов. Никакие заклинания или зелья не могли навредить лаардам. Их каменную броню не брал ни один вид оружия и не пробивало драконье пламя.

Эти монстры сносили на своем пути абсолютно все – каменные здания, невысокие горы, вповалку укладывали леса любой густоты. Пары лаардов было достаточно, чтобы в течение часа до основания разрушить средних размеров город.

У Шеллая было несколько десятков лаардов, двадцать из которых через три дня он выпустит на королевство поганого Цварга Бесконечного.

Выпустит и будет с удовольствием наблюдать, как гибнет власть мерзавца, посмевшего обмануть его, Шеллая. Глупого, сошедшего с ума Цварга, решившего, что может безнаказанно навредить самым дорогим существам на свете. Его дочерям...

- Готовимся выступать завтра вечером, — кивнул Шеллай своему марду.

Оставшись один, император дошел до глубокого кресла, стоявшего у окна. Тяжело опустился на широкое сиденье и закрыл глаза – скоро, совсем скоро одна из его девочек будет отомщена. Миури, глупышка, наслушавшаяся ядовитого шепота негодяев, и наделавшая ужасных дел. Погибшая сама и едва не утянувшая в небытие свою сестру…

На широкие плечи мужчины вдруг легли мягкие ладошки. Чуть сжали напряженные мышцы и принялись их разминать.

На губах императора появилась нежная улыбка, так странно выглядящая на суровом, жестком лице.

- Дорогая, уже поздний вечер. Почему ты еще не спишь? – мужчина поймал одну из нежных ладоней и прижался к ней губами.

Гибким движением Ролана скользнула к нему на колени. Обняла за шею, положила на его широкое плечо свою головку и ответила:

- Я собирала свои вещи, любимый. Завтра я вместе с тобой и нашей армией отправляюсь за своей дочерью. И не говори, что я должна остаться дома! Ничто не удержит меня теперь, когда я знаю, что моя Федерика жива...

- Госпожа Попаданка, придите в себя.

Через некоторое время снова:

- Госпожа Попаданка…

Да слышу я, и давно в себе. Только отзываться не хочу – уж больно хорошо мне лежится на чем-то мягком и уютном. Ну и вообще, открою глаза и придется с Инквизитором объясняться. А я с ним не то, что разговаривать, смотреть на него не хочу.

Гложет меня обида. Знаю, что нелогичная, ничем не оправданная, не имеющая права на существование, но все равно обида.

Ведь он… даже не знаю, с кем его сравнить в моем мире – мужчина, облаченный огромной властью. Гигантской, сравнимо с властью самого короля. То, что я слышала об Инквизиции и его главе, говорит, что он мог…

Мог избавить меня от Али еще там, в Грансе. Да и раньше мог, на самом деле. В его силах было не приказывать отвезти меня в больницу тем уродам, что хотели утопить мое тело в канаве. В его власти было просто забрать меня у них, и…

Не знаю, что сделать, но точно избавить от тех кошмаров, которые я пережила за эти месяцы. А он и пальцем не пошевелил…

Умом я понимаю, что несправедлива к Инквизитору.

Как бы там ни было, от канавы с землюками он меня спас,  я и тогда, и сейчас благодарна ему за это.