Двухэтажное здание банка Эризеи, как и положено главному столичному банку, расположилось на центральной городской площади.

Ровно в восемь утра я открываю его тяжелую дверь и вхожу внутрь. На мне строгое синее платье с длинными рукавами и полоской белоснежного кружева по вороту. Темные волосы прикрывает затейливо повязанный по местной моде платок.

Руки в тонких перчатках крепко стискивают солидную кожаную папку, куда я сложила документы по кредиту и выписанную на мое имя доверенность от Тати.

Еще в папку аккуратно вложены выписки из законов королевства, над которыми я просидела всю сегодняшнюю ночь.

От усталости и недосыпа перед глазами все слегка плывет, от волнения дрожат руки.

Не знаю, получится ли у меня сделать то, что я задумала. Но другого выхода, кроме как попробовать, у нас с Тати все равно нет.

Не спеша оглядываюсь. Довольно большой операционный зал разделен деревянной стойкой на две части - одна для служащих, вторая для посетителей.

Утреннее солнце с трудом пробивается сквозь узкие зарешеченные окна, завешенные грязными шторами. На каменном полу приличный слой пыли, как и на выстроившихся вдоль стены разномастных деревянных стульях.

Я усмехаюсь – не слишком-то здесь заботятся о чистоте и комфорте клиентов.

В банке, по случаю раннего часа, почти никого. Лишь в дальнем от двери конце зала высокий мужчина в темно-сером плаще беседует с банковским служащим.

При взгляде на его плечистую фигуру я слегка вздрагиваю. Перед глазами, заставляя замереть сердце, непрошенно появляется другой – алая гидра на темно-серой ткани, внимательные глаза в прорезях капюшона. Насмешливый голос над моей макушкой и рука в перчатке возле шеи…

Но тут же успокаиваюсь – конечно, это не он. Это совсем другой мужчина. Плащ этого сшит из дорогого бархата. Не из плотной, очень простой ткани, как у того… И никакой гидры...

У этого мужчины черные, вьющиеся волосы, собранные в низкий хвост. Густая щетина, темные брови, прямой нос и совершенно неожиданные очки в металлической круглой оправе.

Это точно, совершенно точно не тот мужчина…

- Милочка, кондитерская находится в соседнем здании. А здесь банк, серьезное учреждение, — из тревожных мыслей меня  выдергивает  снисходительный мужской голос.

Я вздрагиваю и перевожу взгляд на тощего молодого клерка в синем сюртуке, с прилизанными редкими волосами и выпуклыми, водянистыми глазами.

- Я говорю, вы дверью ошиблись, дорогуша. Здесь банк! – презрительно повторяет он и не скрываясь принимается шарить по мне взглядом своих рыбьих глаз.

В них откровенное самодовольство, вперемешку с плохо скрытым, чисто мужским интересом.

- Покиньте банк! – требует еще раз и отворачивается. Начинает с умным видом перебирать бумажки на стойке и делать вид, что меня здесь нет.

Ах, ты, сучок самонадеянный!

- Банк? Значит я точно по адресу! – восклицаю я жизнерадостно.

Краем глаза замечаю, как ко мне поворачивается тот мужчина в плаще. На миг наши взгляды встречаются – его любопытный, из-под стекол очков, и мой прямой и дерзкий.

Затем я отворачиваюсь, лучезарно улыбаюсь клерку и кладу на деревянную стойку свою папку. Раскрываю ее и громко заявляю:

- Я госпожа Фрея Попаданка, племянница госпожи Татианы Гаршнель. Уполномочена своей тетушкой вести ее дела в вашем банке.

Во взгляде, которым молодчик пробегается по мне, появляется недоумение. Даже не потрудившись добавить в тон вежливости, снисходительно интересуется:

- И что же нужно госпоже Гаршнель?  Похоже, совсем плохи дела у бедной женщины, раз прислала к нам… племянницу.

Он еще раз пробегается по мне оценивающим взглядом и вдруг понимающе усмехается.

– Наверное, вы пришли договариваться с нашим управляющим, господином Тпрунем? Но его нет на месте, милочка. Приходите в другой раз. Хотя, вряд ли он захочет с вами иметь дело – вы не в его вкусе.

Ах, ты, два раза сучок!

Я подаюсь вперед, и глядя в бесцветные глаза клерка со злостью цежу:

- От вашего банка госпожа Гаршнель больше ничего не нужно – все ее вопросы теперь в моем ведении. А вот мне кое-что нужно…, –  делаю паузу, продолжая сверлить взглядом клерка. – Мне нужен ответ, на каком основании служащие городского банка Эризеи решились на грубое, вопиющее и совершенно сознательное нарушение законов королевства?

Выпрямляюсь и со злорадством в голосе добавляю:

- И что-то мне подсказывает, что ваш… господин Тпрунель захочет, о-очень захочет встретиться со мной.

Тут я начинаю неспешно перекладывать бумажки в своей папке. Молчу, держу паузу и делаю вид, что не замечаю, как напрягся клерк.

Как забегали по сторонам его глазки, и он начал переглядываться с тем служащим, что обслуживал мужчину в плаще.

- Простите, что вы сказали? – теперь в тоне клерка ни грана спеси или презрения. Зато неуверенность и растерянности полный вагон.

- Я сказала, что ваш банк нарушил как минимум три закона Его Величества королям Цварга. Это я еще молчу про парочку актов, принятых управой самой Эризеи и действующих исключительно на территории ее земель.

Делаю вид, что наконец отыскала нужную бумагу. Достаю её из папки и принимаюсь внимательно изучать. Потом небрежно толкаю документ в сторону клерка:

- Это копия иска, который госпожа Гаршнель подает против банка.

Достаю следующую бумагу, аккуратно подкладываю к первой:

- Это копия жалобы в городскую управу на нарушение банком ее инструкций.

Боковым зрение вижу, как извинившись перед мужчиной в плаще, обслуживающий его клерк кинулся на помощь своему молодому товарищу.

- Что у вас происходит, Кревель? – спрашивает строгим голосом, приближаясь к нам.

- Э-э… - блеет рыбоглазый придурок. Протягивает старшему мои состряпанные на коленке бумажки.

- А это копия жалобы, которую я прямо сейчас отнесу в приемную Инквизиции. В ней я перечисляю все нарушения, допущенные банком при заключении договора с моей тетушкой.

Я молчу, помахивая бумажкой в своей руке. С наслаждением любуюсь растерянностью на лицах банкиров – даже если мы с Тати ничего не добьемся, этот миг дорогого стоит.

- К-какие нарушения? – наконец поднимает на меня хмурый взгляд старший клерк.

- Такие, что воспользовавшись правовой безграмотностью моей престарелой тетушки ваш служащий навязал ей условия, заведомо приводящие к непредсказуемости в отношениях сторон.

Я набираю побольше воздуха и продолжаю громче и увереннее нести почти полную ахинею:

- Помимо того, дополнительное условие, указанное в пункте 6 подпункта 2 этого договора, противоречит принципам разумности, справедливости или добросовестности в отношении подданных Его величества короля Цварга. Нарушая этим Закон от двадцатого месяца года Вереска века Коринф «О привилегиях для жителей столицы королевства Аштана».

Перевожу дыхание и снова открываю рот:

- Далее…

- Достаточно, дамочка! – вдруг грубо перебивает меня старший клерк. Он снова переглядывается с молодым и начинает улыбаться так погано, что я напрягаюсь – какая еще свинья всплыла в этом деле?

- Далее…, — решаю я не поддаваться на провокацию.

- Достаточно, я сказал! – снова рявкает старший. Бросает мои бумажки, которые держал в руке, на папку. – Убирайся отсюда, девчонка! Приходи, когда станешь совершеннолетней и будешь иметь право представлять чьи-то интересы на законном основании.

- Что? – растерянно восклицаю я, пытаясь собрать разлетевшиеся листы задрожавшими руками.

- То! Тебе пятнадцать лет, согласно этим документам, — он тыкает пальцем в доверенность. – Убирайся, и скажи спасибо, что мы не вызвали городовых, чтобы оттащили тебя в тюрьму и проверили вас с тетушкой на благонадежность.

- Но…, - начинаю я, уже понимая, что это провал.

- Никаких «но»! – прикрикивает старший и велит рыбоглазому: - Кревель, выведи ее за дверь.