Ближе к вечеру Тати вдруг объявляет:

- Пожалуй, мне стоит сходить к нотариусу моего покойного мужа. И почему я раньше о нем не подумала? Правда, господин Крауль уже отошел от дел, но уверена, мне в помощи не откажет. По крайней мере, подскажет, к кому я могу обратиться, если сам он не возьмется.

Тати решительно стягивает нарукавники, в которых всегда работает в лавке, чтобы не повредить кружева на манжетах:

- Пойду прямо сейчас, пока не стемнело! Ты ведь справишься в лавке без меня, Федерика?

- Тати, не называй меня этим именем! – восклицаю я, вздрагивая и испуганно оглядываясь по сторонам. – Вдруг кто-то тебя случайно услышит. Зови меня «Фрея», как мы договаривались!

- Да, прости.  Я все время об этом забываю – возраст, знаешь ли, — сухо отвечает Тати. Кидает нарукавники в ящик стола и с шумом его задвигает. Резким тоном произносит: – Пока меня не будет, будь добра собери литературу, которую надо отправить в академию. Список нужных книг подшит в папку с заказами.

- Хорошо, — отвечаю после короткой паузы, не очень понимая, отчего подруга разозлилась. – Не беспокойся, все сделаю – покупателей вечером почти не бывает, так что времени собрать заказ у меня будет достаточно.

Тати молча кивает и даже слегка улыбается. Я наблюдаю, как она натягивает перчатки, и неожиданно для себя спрашиваю:

- Тати, скажи, кто финансировал мой побег от Али? – Подумав, уточняю вопрос: - Вообще, кто дает деньги в таких случаях и как много?

- Каждый раз по-разному. Иногда деньги выделяет тот, кто отправляет беглеца. Иногда принимающая сторона. Тебя финансировал отправитель. Кто он, я не знаю – мне написала Феликия, женщина в доме которой ты получила одежду и деньги для побега. Она сообщила только твое имя, приметы внешности и попросила оставить тебя жить у себя.  — Тати поправляет шляпку и стряхивает ворсинки с рукава. На меня она не смотрит, сосредоточившись на очистке одежды

-   Обычно сумма довольно скромная,  один-два аграна, не больше. Только чтобы купить еду и оплатить ночлег на несколько дней. Но почему ты вдруг начала спрашивать об этом? – Тати, наконец, отрывается от своего рукава и изучающе смотрит на меня.

Я пожимаю плечами и стараясь звучать непринужденно, говорю:

- Просто стало любопытно, как это происходит.

На самом же деле, чем больше я думаю о своем побеге, тем больше нахожу в нем странностей.

Лазарис пугал меня, что убежать невозможно, что раба обязательно поймают. При этом, мой побег организовал именно он.

Да, у меня нет рабской метки, по которой меня легко могут отыскать. Но… из рассказов Тати выходило, что успешно сбегает не так уж и мало рабов. Неужели, у них у всех не было метки?

Для чего Лазарис мне лгал? И лгал ли - он ведь действительно выглядел испуганным и взволнованным, когда я проговорилась про желание сбежать.

Теперь еще и деньги… Оказывается, беглецам дают совсем маленькую сумму. Мне же дали в несколько раз больше двух агранов, о которых говорила Тати.

Еще в том мешочке с деньгами лежали три белых монеты с изображением дракона. Их номинала я до сих пор не знала – в лавке такими монетами никто не рассчитывался, а расспрашивать о них Тати я не стала. Не знаю почему, умолчала о том, что они у меня есть. Просто спрятала подальше…

- Тати, как много денег ты еще должна банку? – прокашливаюсь я. - У тебя есть какие-то накопления? Может есть возможность занять у друзей, чтобы рассчитаться с банком, или хотя бы нанять адвоката?

Подруга хмурится и с неохотой признается:

- Я должна еще много, гораздо больше, чем у меня есть. Долг почти десять турмалей. На черный день у меня отложено два. И, боюсь, у меня нет таких друзей, кто одолжит оставшуюся сумму.Поджмает губы и цедит:

- Так что, единственный способ спасти мою лавку, это добиться, чтобы банк по-прежнему принимал  оплату долга частями.

Тати несколько секунд смотрит на меня, как мне кажется, с неприязнью. Затем отворачивается и идет к двери. Бросает через плечо:

- Начни заниматься заказом для академии прямо сейчас, — и нарочито выделяет моё имя — Фрея…

Только когда, весело звякнув колокольчиком. за ней захлопывается дверь, я вспоминаю, что так и не рассказала подруге о своём знакомстве с господином Баллардом.

После ухода Тати я еще некоторое время стою в растерянности, обдумывая поведение и слова подруги.

То, что она на меня злится, это ясно, как божий день. Вопрос - за что?

За свою лавку, которой она может лишиться по вине возжелавшего меня жирдяя Фраштивца?  Но я-то не виновата…

В крайнем случае, если не удастся ничего предпринять, я просто соберу вещи и исчезну из ее дома. Тогда у толстого сластолюбца не будет причин доставать Тати, так что зря она так переживает.

Что еще может быть причиной ее недовольства?

Я прошлась вдоль стоящих ровными рядами шкафов, легко касаясь книжных корешков кончиками пальцев. Меня всегда это успокаивало - стило моему настроению рухнуть вниз, я принималась гулять вдоль стеллажей и гладить книги. Будто через прикосновение получала толику их мудрости и спокойствия.

Вот и сейчас я иду, поглаживая кожаные переплеты и читая названия. Дохожу до углового шкафа, разворачиваюсь и иду обратно, продолжая размышлять над странным поведением Тати.

Оказывается, у моей подруги очень большой долг перед банком. Долг, который она изначально попыталась от меня скрыть: сумма в договоре, который я читала, не так уж велика. Я отлично помню, что там написано, точно не десять турмалей, даже близко нет такой суммы. Значит, Тати делала еще займ, документы на который мне не показала.

Я перехожу к шкафам, выстроившимся у противоположной стены. Иду вдоль них, перебирая в уме знания о местной денежной системе.

Если мне не изменяет память, турмаль, это монета самого крупного достоинства. Ее отливают из какого-то редкого металла и обрабатывают чуть-ли не в драконьем пламени.

На один турмаль можно купить… не помню, что именно, но много. Очень много…

Поразмыслив, я иду к шкафу, где у нас размещена финансовая литература – где-то я видела толстый справочник по денежным единицам всех ближайших к Аштане стран. Эта книга пользуется хорошим спросом у торговцев, держателей ломбардов и даже банкиров. На моей памяти, её купили уже раз семь или восемь. Но кажется, еще один экземпляр должен остаться.

Я долго шарю по полкам, вглядываясь в плотно стоящие корешки – свет из окна плохо добивает до этого угла лавки, но зажигать потолочные светильники не хочется.

Наконец нахожу. Вытаскиваю массивный, довольно тяжелый том и отношу его на стоящий у окна столик.

Сажусь в кресло и начинаю переворачивать толстые, плотные листы с изображениями валют разных государств. Бумажные деньги здесь еще не придумали, поэтому все королевства чеканят монеты.

Нахожу раздел с местными деньгами и внимательно рассматриваю изображения монет, которые выпускает король Цварг.

Вот тибер, вторая по величине денежная единица королевства. Эта медного цвета денежка мне хорошо знакома. В кошельке, который я получила перед побегом их было несколько десятков.

За одну монетку в нашем магазине можно купить тоненькую, без единой картинки книжку не самого хорошего качества. За десять тиберов покупатель получит солидный том в кожаном переплете, с красивым рукописным текстом и яркими иллюстрациями.

Когда я бежала от Али, то за еду и ночлег в придорожной таверне заплатила два тибера.

Еще в королевстве широко распространены аграны, черные монеты достоинством в десять тиберов. Эту денежную единицу я тоже знаю. Самые дорогие книги в лавке Тати стоят полтора-два аграна. Они поставляются только под заказ и по предоплате. В кошельке, оставленном мне для бегства, было пять таких монет.

Еще есть денежная единица радраг, большая монета красного цвета, номиналом равная пятидесяти агранам.

Ими покупатели рассчитывались уж совсем редко – за одну монету можно скупить целый книжный шкаф дорогих книг. В моем кошельке их не было, но мне дважды довелось видеть их в лавке Тати.