Он поворачивается и смотрит на своего дядю. — Это правда.

Пока Марсело пытается убедить Джоуи в том, что он охотно отойдет от этой жизни, я жду своего шанса. Взгляд Джоуи продолжает переходить от Марсело ко мне. Он должен быть полностью поглощен тем, что говорит Марсело, прежде чем я начну действовать. Затем Марсело рассказывает Джоуи все те гадости, которые его отец говорил о нем, и я вижу, как в Джоуи нарастает ярость, заставляя его сосредоточиться исключительно на Марсело.

Я опускаю правую руку, обхватываю Марсело и выхватываю пистолет. Я направляю его на Джоуи, но он оказывается быстрее меня и выпрямляет руку в сторону Марсело. Наши пистолеты стреляют одновременно.

Все вокруг нас движется в замедленной съемке. Я вскрикиваю и прыгаю перед Марсело, не давая пуле попасть в него. Пуля пронзает боковую поверхность живота, и я падаю на пол.

Я падаю на пол, тело пронзает жгучая боль, и все вокруг становится черным.

МАРСЕЛО

— Мирабелла! — слышу ее имя со своих губ, как будто нахожусь в туннеле.

Ее тело рушится передо мной на пол самолета, и она стонет, скрутив ноги в позу эмбриона. Она смотрит на меня, открыв рот, чтобы что-то сказать, прежде чем ее тело затихает.

— Нет! — кричу я.

Я поднимаю пистолет, из которого Мирабелла застрелила моего дядю, готовый отомстить за свою невесту. Он лежит на полу, кровь размазана по стене позади него из головы, плеча, а теперь еще и из сердца. Мирабелла выстрелила ему прямо в сердце. Я проверяю пульс, чтобы убедиться, что на этот раз он действительно мертв, и когда ничего не чувствую, встаю и стреляю ему в голову, просто чтобы успокоить какую-то больную часть меня, которая должна заставить его заплатить за то, что он сделал с Мирабеллой.

Мира.

Я вырываю у Джоуи мобильный телефон, когда пилот просовывает голову в кабину.

— Что происходит?

— Ты должен помочь мне донести ее до машины.

Он берет верхнюю половину тела Мирабеллы, а я — нижнюю.

— Мне нужно найти помощь. После того, как ты поможешь мне с этим, ты должен лететь на этом самолете обратно к моему дедушке. Он будет ждать тебя и встретит в аэропорту.

Мы сажаем Мирабеллу в машину, потому что мне придется прижимать ее рану, пока я не найду врача.

— Ближайший город? — спрашиваю я пилота, закрыв пассажирскую дверь.

— Недалеко от Канзас-Сити.

— Данте. — Я вздыхаю, достаю из кармана карточку, которую дал мне канцлер, и набираю номер. Пока он звонит, я обхожу машину со стороны водителя. — Убедись, что в самолете нет пулевых отверстий, прежде чем взлетать.

Его глаза расширяются, и я сажусь на водительское сиденье автомобиля, а он бежит к самолету. Небо прояснилось, так что, надеюсь, он сможет взлететь и вернуться в Нью-Йорк, чтобы навести там порядок.

— Ты украл мою машину? — отвечает ректор зычным голосом. Видимо, он ждал моего звонка.

— У меня не было выбора. Мне нужно, чтобы ты достал для меня Данте. Сейчас же! — Я срываю с себя толстовку и прикладываю ее к ране Мирабеллы.

— Мне обидно, что ты не взял меня. Я должен был быть твоим парнем…

— Приведи мне Данте, сейчас же! — кричу я.

— Хорошо, но мы обсудим это позже.

Я слышу его тяжелое дыхание, когда он бежит несколько минут, потом звуки лифта, а затем я слышу, как Джованни говорит на заднем плане: — Что случилось? Это Марсело?

Раздаются какие-то звуки, которые, как мне кажется, могут свидетельствовать о потасовке, и тут Джованни берет трубку. — Что случилось?

— Мне срочно нужен Данте!

Он не задает никаких вопросов, и через минуту я слышу стук, другой стук и еще один стук.

— Данте! — кричит он.

— Черт! — Я хлопаю кулаком, держащим телефон, по рулю и смотрю на Мирабеллу. Она бледная и безжизненная.

— Он там, я слышу стоны.

Джованни снова стучит кулаком.

— Что за хрень? — слышу я голос Данте.

— Господи, ты мог бы обмотать себя полотенцем, мне не нужно видеть твой член.

— Дай телефон Данте, — говорю я с едва сдерживаемой яростью.

— Это босс и, похоже, срочно, — говорит он.

— Марсело? — раздается голос Данте.

— Мне нужна услуга. Я нахожусь возле небольшого аэропорта у школы. Я не знаю его названия, но я на вашей территории. Мне нужен врач.

— Тебе? — спрашивает он, и я слышу какие-то звуки за его спиной. — Извини, дела, — говорит он кому-то еще.

— У нас были дела, но неважно, — говорит девушка, затем хлопает дверь.

— Ты мне за это должен, — огрызается Данте. — Она была горячей штучкой.

— Это не мне, это Мирабелле. В нее стреляли…

— Черт, мужик, почему ты не сказал? Я должен позвонить отцу, подожди, я поднимусь в комнату Гейба.

Гейб в один прекрасный момент откажется от нас, и я не могу позволить себе, чтобы этот день настал сегодня.

— Ты хочешь сказать, что если бы в меня стреляли, ты бы не помог, но поскольку это моя невеста, ты согласен?

Он смеется, а я нет. Услышав, как Данте сбегает по лестнице, он стучит в дверь Гейба.

— Мне нужно воспользоваться компьютером, чтобы связаться с отцом. — Данте почти не дышит.

— Да пошел ты. Все вы. Ты мне должен. В чем теперь проблема? — спрашивает Гейб.

— Это Коста. У него Мирабелла, и ее ранили. Он на моей территории, поэтому я должен вызвать нашего врача, чтобы он осмотрел ее. Они не могут пойти в больницу.

— Ни хрена себе, — говорит Габриэле. — Давай.

— Передай ему спасибо, — говорю я.

Не прошло и минуты, как Данте соединился с отцом по телефону. Он объясняет ситуацию, и отец соглашается прислать одного из своих врачей. Он спрашивает, где мы находимся, и после того, как я ему отвечаю, он говорит, куда мне ехать.

Я заношу местоположение в телефон дяди. — Спасибо, Данте.

— Я слышал, что ты угнал машину ректора. Ты ведь не хочешь здесь оставаться, правда?

— Отвали, Аккарди.

Я завершаю разговор.

Я следую указаниям, пока не доезжаю до небольшого фермерского дома посреди поля. Я подъезжаю к дому по гравийной дорожке, разгребая грязь, и из дома выходит мужчина и просит меня заехать в сарай. Когда он закрывает за мной двери и я выключаю машину, я бегу к пассажирскому креслу и молюсь о том, чтобы Мирабелла была в моих руках.

Он включает свет. Посреди сарая стоит кровать, обставленная как больничная операционная — белая простыня и все такое. — Положите ее сюда. Куда ее ранили?

— В живот, — говорю я, глядя на Мирабеллу.

Он проверяет ее жизненные показатели. — Она дышит, пульс слабый. Моя жена выйдет через секунду, чтобы оказать помощь. Я не знаю, сколько времени это займет, но вы можете прогуляться по территории, если хотите.

— Мне и здесь хорошо. — Я оглядываюсь в поисках стула.

— Это был не вариант, сынок.

Я провожу рукой по ее лбу и целую его. — Будь ты проклята за то, что тебе пришлось спасти мне жизнь.

Я накрываю ее губы своими, не ожидая, насколько они безжизненны.

Приходит жена и моет руки в их импровизированной операционной. Они похожи на обычную семейную пару средних лет, а не на людей, которые хотели бы иметь что-то общее с мафией.

— Я найду вас, когда мы закончим, — говорит доктор, не удосужившись посмотреть в мою сторону.

Жена мягко улыбается мне. — Она в хороших руках, сынок. Не волнуйся.

Я киваю и отхожу. Они ставят капельницу в руку Мирабеллы и надевают маску на ее лицо.

За пределами ангара я падаю на землю и читаю молитву о том, чтобы она выкарабкалась. Затем я выплескиваю содержимое своего желудка. Видеть Мирабеллу в таком состоянии… Я не хочу больше никогда видеть свою огненную невесту такой безжизненной.

Вытерев рот, я встаю, чтобы позвать дедушку.

— Какого черта ты делаешь? — кричит он в трубку.

— Это я, дедушка.

— Марсело?

— Да.

Он вздыхает. — Я слишком стар для этого дерьма.

— Ну, у меня есть новости похуже.

Я провожу рукой по голове и смотрю на землю.