Он кивает и переводит на меня взгляд. — Ты же не можешь думать, что я серьезно.

Его тон невозмутим, как будто его совершенно не волнует, каким может быть исход этого разговора. Я не думаю, что он идиот, поэтому я сомневаюсь, что это так.

— Я не знаю, что и думать. Вот почему я искал тебя.

Я смотрю на него, и, наконец, он показывает какой-то признак того, что ему некомфортно — он ерзает на своем месте. Это верный признак того, что он не был так подготовлен к тому, чтобы быть под пристальным вниманием, как я.

— Я разозлился, когда он сказал, что ты каким-то образом свергнешь меня и будешь владеть половиной страны. Но я на той же стороне, что и мой отец. Мы согласны с тем, что слияние наших семей — это хорошо.

Я коротко киваю. — Однажды мы будем работать бок о бок.

— И я с нетерпением жду этого. Тем временем я говорил Мирабелле, что она должна перестать протестовать против предстоящей свадьбы с тобой.

Я поднимаю руку. — Позволь мне справиться с ней. Чем больше все будут пихать меня ей в глотку, тем больше она не захочет этого делать.

— Чувак, это наша первая неделя, а ты уже разобрался с ней.

Он смеется.

— Что касается меня и тебя?

Я выгибаю бровь.

Он держит обе руки. — Клянусь своей семьей, у тебя нет причин волноваться, что я приду за тобой. Это был исключительно разговор в раздевалке.

— Тогда ладно.

Я верю ему. Насколько я кому-либо верю.

Он встает со стула. — Я хотел бы, чтобы мы были сердечны, пока мы здесь. Я буду твоим зятем, и мы будем работать бок о бок.

Я встаю со стула и жму ему руку. — Я бы тоже этого хотел. Мне просто нужно выяснить, кто пытался меня убить, чтобы снова чувствовать себя спокойно.

— Я буду держать ухо востро, и если что-нибудь услышу, дам тебе знать.

— Ценю это.

Мы снова пожимаем друг другу руки и, надеюсь, мы пришли к взаимопониманию. Я бы не хотел убивать моего будущего зятя. На свадьбе будет шумно.

Я открываю дверь и провожаю Антонио, и мы оба с удивлением обнаруживаем, что Мирабелла стоит, прислонившись к стене в коридоре, и разговаривает с Джованни.

Она поворачивается к нам, ее хмурый взгляд остается на месте. — Еженедельные встречи, чтобы определять мою жизнь?

Ее наклон головы и саркастическая интонация чертовски сексуальны, и все, что я хочу сделать, это перекинуть ее через плечо и запереть нас в своей комнате. Но, зная ее, у нее наверняка в кармане есть заточка, и она с радостью сунула бы ее в меня.

МИРАБЕЛЛА

Моя кровь уже была горячей после моего телефонного разговора с отцом, но теперь она кипит, когда я смотрю, как мой брат выходит из комнаты Марсело.

Я пришла сюда, чтобы узнать, есть ли у Марсело время потренировать меня, но Джованни остановил меня, прежде чем я успела постучать в дверь, сказав, что Антонио внутри. Мне нужно все, чтобы не выбить дверь.

Но я решаю дать им немного поговорить. Я не из тех людей, которые устраивают сцену, чтобы все высунули головы из своих комнат общежития, чтобы посмотреть, кто кричит в коридоре. Это не значит, что я ближе к принятию своей судьбы. Та же судьба, которую он и мой брат, вероятно, обсуждают прямо сейчас. Еще одно напоминание о том, что у меня почти нет свободы действий в жизни.

По крайней мере, если Марсело продолжит меня обучать, я стану ближе к своей цели — стать активным участником семейного бизнеса. Возможно, со временем все изменится, и я смогу войти в роль, для которой был рожден.

Я до сих пор помню смех моего отца, когда я впервые попросил его взять на себя часть бизнеса. Он сказал мне, что я никак не смогу сделать то, что нужно, чтобы остаться у власти. Но он понятия не имеет, на что я способна. Никто не имеет. Это не то, что я прошу выходить на хиты или встряхивать людей. Я просто хочу иметь значение, которое имеет больше общего с моим разумом, чем с моим полом и способностью произвести на свет наследника.

Дверь открывается, и они оба смеются друг над другом.

Антонио должен что-то увидеть в выражении моего лица. — Расслабься, сестричка. Мы с вашим женихом только что пришли к взаимопониманию.

Придурок. Он использует слово жених, чтобы досадить мне.

— Почему мне кажется, что это твое понимание имеет прямое отношение ко мне? Конечно, было бы неплохо время от времени участвовать в этих разговорах, а не возиться с ними, как с коллекционной карточкой за закрытыми дверями.

Антонио хлопает меня по плечу. — Тебе не о чем беспокоиться.

Я закатываю глаза и проталкиваюсь мимо него, убедившись, что ударяюсь о него плечом, когда иду в комнату Марсело, избегая смотреть ему в глаза. Когда за мной захлопывается дверь, я поворачиваюсь и вижу Марсело, сидящего в кресле.

— Вернулась на еще один раунд, dolcezza?

Я игнорирую его насмешку. — О чем вы говорили с моим братом?

Он продолжает водить большим пальцем вниз по экрану телефона, не утруждая себя взглядом на меня. — Как он и сказал, тебе не о чем беспокоиться.

Я делаю шаг вперед. — Не делай этого.

Наконец он откладывает телефон и выгибает бровь, выглядя равнодушным.

— Что случилось с нашим соглашением? Я думал, что теперь ты будешь покладистой невестой.

— На публике, да. Наедине я остаюсь собой.

Он усмехается. — Меньшего я и не ожидал.

— Ну, что вы обсуждали?

Он наклоняется вперед, упираясь предплечьями в колени. — Ничего общего с тобой.

Мои глаза сужаются. — Значит, когда мы поженимся, вот как это будет? Все так секретно? Я просто должен оставаться в темноте?

Он пожимает плечами. — Конечно, так оно и будет. Что происходит в бизнесе, вам не о чем беспокоиться.

Я хочу сказать ему, что я не хочу, чтобы все было так, но я не верю, что он не отреагирует так же, как мой отец. И каким-то образом, если бы Марсело прямо сейчас рассмеялся мне в лицо из-за того, что я активный член нашей преступной семьи, это могло бы сломить меня. Эта первая неделя в школе идет совсем не так, как я думал.

— Вы двое готовите свои маленькие планы. Мне все равно.

Я скрещиваю руки.

Он ухмыляется и наблюдает за каждым моим движением. — Я думаю, тебя это волнует. Он встает со стула и неторопливо подходит ко мне. — Скажи мне, что ты боишься мне сказать?

Марсело подходит так близко, что мне приходится разжать руки, поэтому я не прикасаюсь к нему, оставляя наши тела на расстоянии менее дюйма друг от друга.

— Не доверять тебе — это не то же самое, что бояться тебя.

Я поднимаю подбородок и встречаюсь с ним взглядом.

Он медленно кивает. — Как твой будущий муж, ты не думаешь, что я должен знать?

Я должна утверждать, что мы никогда не поженимся, но по какой-то причине у меня перехватывает горло при этих словах. Я смотрю на него долго и пристально.

— Да брось. — Он медленно проводит пальцем по моей щеке. — Скажи мне.

Нужно ли мне? Если я буду честен с ним, не воспользуется ли он информацией против меня, чтобы воплотить в жизнь мои худшие кошмары? Я смотрю на него еще некоторое время, и прежде чем я принимаю сознательное решение дать ему ключ, слова вылетают из моего рта. — Боюсь, я стану такой же, как моя мать и все другие женщины, которых я знаю в нашей жизни.

Его палец водит туда-сюда там, где встречаются мои ключицы. Ощущение его кожи на моей вызывает дрожь, пробегающую по моему телу. — И как это?

— Это означает, что я буду заперта где-то в особняке, пока мой муж будет делать все, что ему заблагорассудится. Что он не будет уважать меня или мои желания в том, чего я хочу в этой жизни. Что я не буду иметь права голоса в принятии решений, которые повлияют на мое будущее. Что я, скорее всего, буду в браке без любви, и меня будут использовать для твоего удовольствия, а не для моего. Я не уверена, что человек в вашем положении может даже понять все, что это значит.

Я задерживаю дыхание, ожидая его реакции.

— Ты должна знать, что в нашем мире нет места для любви.