Опять рядом возник человек, вознамерившийся лишить меня свободы, однако выражение лица Данте стоит того. Он явно еще не слышал, что Марчелло, оказывается, жив.

– Единственный мужчина, перед которым она встанет на колени, – это я.

Женишок властно берет меня сзади за шею, но я сбрасываю его руку и показываю ему средний палец.

– Ну-ну, немного терпения, dolcezza. И это у тебя будет, всему свое время, – ухмыляется он.

Я рычу от ярости и, сжав кулаки, чеканю шаг по коридору, едва не толкнув по пути Данте. Пусть эти два засранца разберутся между собой. Пусть хоть до смерти друг друга отделают – плевать. Мне же лучше.

Отпираю замок и, войдя в свою комнату, в гневе швыряю сумку на кровать.

Общежитие общежитием, но спальня у нас куда больше тех, что показывают в кино и по телику. Есть даже санузел – это огромный плюс, хотя из стены там все еще торчит писсуар.

Я хлопаюсь в одно из двух кресел. Расстроена до чертиков: до сих пор не верится, как за считаные часы изменилась моя жизнь. Только что перед тобой все было на блюдечке, и вдруг его выхватывают прямо из-под носа.

В дверь громко стучат. Пес с ним, пусть стучат. Я знаю, кто это. Барабанят снова и снова, но я как будто не слышу. Наконец снаружи воцаряется тишина, однако через несколько секунд дверь распахивается и наотмашь врезается в стену.

Я буравлю взглядом застывшего на пороге Марчелло. Проклятый ублюдок вскрыл замок.

– Чего тебе нужно?

Он делает шаг вперед и хлопает дверью.

– Принес тебе кое-что.

– У тебя точно нет ничего, что мне требуется, – дерзко ухмыляюсь я.

Не собираюсь давать перед ним слабину.

Марчелло ощупывает меня черными глазами с головы до ног, и я изо всех сил стараюсь не ежиться под его пристальным взглядом.

– И все же ты возьмешь то, что я принес.

Он подходит едва ли не вплотную и останавливается, вытянув руку.

Я хмуро смотрю в его открытую большую ладонь, где покоится обручальное кольцо с камнем на пять каратов. Огранка «кушон»…

– Ты, видать, совсем сбрендил, если думаешь, что я буду его носить!

Я скрещиваю руки на груди и отхожу в другой конец комнаты – подальше от Марчелло и исходящего от него соблазнительного аромата. Не знаю, каким парфюмом он пользуется, но запах просто божественный, хотя для меня это слово со стоящим посреди спальни парнем не ассоциируется.

Он наступает, и я оказываюсь прижатой спиной к стенке.

– Ты что-то путаешь, principessa [6]. Это не просьба.

Блеск в его глазах вызывает во мне желание отвергнуть богатый дар.

Вызов принят, черт возьми!

– Думаешь, мне не все равно?

Его руки неожиданно смыкаются на моем горле и слегка его сдавливают. Не больно, но понятно, что, стоит ему захотеть, и…

Я пялюсь прямо в черные глаза Марчелло.

Уголок его рта приподнимается кверху: похоже, ему по душе, что я не из пугливых.

– Будь осторожна. А то мне даже нравится, когда ты сопротивляешься.

Он проводит подушечкой большого пальца по ключице, и мои соски предательски напрягаются.

Да что я за дура такая…

– Иди к черту!

Плюю ему прямо в лицо, и его перекашивает злая гримаса. Он медленно стирает плевок и заявляет:

– Считай, что это последний раз, когда я позволил тебе проявить неуважение. Кольцо – подарок к помолвке. Если такое повторится – перекину тебя через колено и выпорю, как непослушного ребенка.

Вот дьявол… Почему от нарисованной им картинки у меня внутри все сладко сжимается?

– Однако… – бормочет Марчелло, выгибает бровь и нежно касается костяшками пальцев моих затвердевших, торчащих сквозь тонкую белую ткань сосков. – Принцессе нравится?

Я со свистом втягиваю воздух.

Дверь вновь распахивается, но я не вижу, кто там, – широкая фигура Марчелло заслоняет проем.

– Твою мать… – вздыхает у порога София.

Наши с Марчелло взгляды скрещиваются, затем он поднимает мою левую кисть и надевает кольцо на палец. Рука, все еще сжимающая мне горло, слегка вздрагивает.

– Если увижу без кольца, приклею намертво.

На пальце у меня словно горит клеймо, и на глаза наворачиваются слезы. Нет, не заплачу!

– Какая же ты скотина!

Марчелло отпускает мою шею и усмехается:

– Твоя скотина. Не забывай, кому ты принадлежишь.

Он разворачивается и выходит из комнаты.

Я смотрю ему вслед и думаю: клянусь, никому и никогда принадлежать не буду. Только себе, и без разницы, что для этого придется предпринять…

В шесть вечера толпа студентов устремляется по коридору к лифтам. Я осторожно выглядываю из комнаты: что, черт возьми, происходит? Самые нетерпеливые, не желая ждать, открывают стальные двери, ведущие на лестницу.

– Ужин, – поясняет проходящий мимо Джованни.

У меня отдельная комната – все-таки статус. Наверняка наследники других трех семей тоже живут по одному. Джованни закидывал удочку – не переехать ли ему ко мне, однако я его решительно осадил. Не хватало мне этого дерьма… Подумываю, как бы доставить сюда двуспальную кровать.

Захлопываю дверь, запираю замок и присоединяюсь к двоюродному брату. Он указывает кивком на поспешающего за нами тощего парня:

– Мой сосед по комнате, Доменико Аккарди.

– Младший братишка Данте? – интересуюсь я, оценивающе поглядывая на парнишку.

Такой не продержится против меня и минуты – переломлю ему спину о колено, как сухую палку. Первокурсник, не иначе.

– Ага, – отвечает Доменико едва ли не шепотом.

– Твоему брату здорово повезло – я сегодня едва не надрал ему задницу.

Скриплю зубами, вспоминая, что он предлагал моей невесте.

– Могу предположить, чем он… – начинает Джованни.

– Чертов урод наговорил моей Мирабелле всякой хрени.

Доменико тихо стонет:

– Зря ты его не убил. Я бы счел твой поступок огромным одолжением.

Хм. Вероятно, я недооценил этого мальчика.

Мы с кузеном хохочем, однако я быстро замолкаю: не стоит забывать, что от меня могут захотеть избавиться некоторые члены собственной семьи. Например, следующий по порядку наследования…

Если что, дядюшка Джоуи всегда рвался к власти. Однажды навлек на наш клуб облаву: общался по телефону с боссом, не обращая внимания на свою девушку – думал, та переодевается и не слушает. Ошибка, достойная дилетанта! Nonno после этого случая сослал его в провинцию на целый месяц. Возможно, Джоуи вынашивал планы мести.

– Марчелло, ты что-то совсем ушел в себя, – шепчет Джованни, пока мы продвигаемся по внутреннему двору.

Парни и девушки из других группировок тоже выходят из своих общежитий. Ирландцы, русские, чертовы наркодельцы… Все разглядывают меня, шепчутся, и я, не сумев удержаться, тоже их изучаю.

Никогда не рвался сюда попасть. Зачем? Завести приятелей среди врагов? Понимаю, для чего основана академия, и все же она предназначена не для всех и каждого из нашего бизнеса. Уж точно не для тех, кто занимает высокое место в иерархии и рано или поздно взберется на самый верх. Я как раз один из таких людей, однако мы с nonno пришли к соглашению: мне следует на некоторое время попасть в «Сикуро», чтобы раздобыть информацию о бунтарях, выступивших против меня и отца.

– Ужинаем все вместе? – осведомляюсь я.

– Да, тут типа одна дружная семья, – кивает Джованни.

Подходим к дверям обеденного зала, и путь нам заступают парни из наркокартеля, выстроившись в дверном проеме плечом к плечу.

– Хуан Карлос, какого черта ты, интересно, задумал? – вопрошает кузен.

Я молча скрещиваю руки на груди и окидываю парней долгим взглядом.

– Собираюсь поприветствовать нового студента академии. – Он делает шаг вперед, и я смотрю на него сверху вниз. – Ты ведь теперь глава семьи, вот я и решил тебя кое о чем предупредить. Держись подальше от наших дел.

– Мне ваш бизнес до лампочки.

Пытаюсь сохранять спокойствие, однако терпение уже на исходе: руки чешутся вступить с кем-нибудь в схватку, хотя бы из-за того, что я вынужден здесь подчиняться чужим правилам.