Мои кулаки сжимаются. — Он был здесь?

Все кивают. Я не верю в совпадения, но мне нужно выяснить мотив. Какого черта Аккарди, правящие юго-западом, хотят нашей смерти, если только они не хотят продвинуться дальше на рынке оружия? Без сомнения, все наркотики, которые пересекают границу на их территории, наполняют их казну, но они могут стать жадными.

Не будь таким наивным, Марсело. В этой профессии всегда есть мотив.

МИРАБЕЛЛА

Мало того, что я весь день чувствовала на себе взгляд Марсело во время занятий, также еще и за ужином?

Больше всего меня бесит предательство моего тела. Как, кажется, повлияла его близость. Ну, это меняется прямо сейчас. Прошлой ночью он был черств и бесчувственен в своих комментариях относительно Лоренцо, но он хочет меня поцеловать, я это знаю. И нет никаких шансов, что я доставлю ему удовольствие.

Я не связалась с Лоренцо прошлой ночью, и сегодня он не посещал занятия. Когда я спросила одного из его друзей, они просто сказали, что он болен, со страхом взглянули на Марсело в другой конец комнаты и выбежали за дверь.

Сейчас ужин, и я не ускользнула от него. Я несу еду обратно к столу, нарочно не глядя на Марсело, стоящего у входа. Но моя сила воли ослабевает, и я бросаю быстрый взгляд. Мои пальцы сжимаются на подносе, потому что он флиртует с какой-то девушкой. Я ее не знаю, но она из одной из итальянских семей, потому что у нее юбка в красную, зеленую и белую клетку.

Она прислоняется к стене, улыбаясь ему, как кукла Барби, а он парит над ней, прислонив руку к стене слева от ее головы. Девушка смеется и, хихикая, проводит пальцами по коротким волосам на его макушке.

Придурок .

Моя рука чешется, чтобы узнать, как его короткие волосы будут ощущаться под моей ладонью. Волосы на его голове такой же длины, как и его борода — коротко подстрижены — и только добавляют ему напряженности.

Марсело улыбается ей и смеется так, как никогда не смеется со мной. Горячая вспышка ревнивой ярости пронзает меня, поражая до глубины души.

Наконец я добираюсь до своего столика. К счастью, я стою к нему спиной.

София наклоняется ближе и шепчет: — Он просто делает это, чтобы разозлить тебя.

— Это не мое дело, чем он занимается.

Я беру вилку и натыкаю салат в салат.

— Тогда почему ты выглядишь так, будто хочешь выколоть кому-нибудь глаза этой вилкой? — Она изогнула бровь.

— Потому что он чертовски раздражает. Он просто пытается доказать свою точку зрения. Вчера вечером я собиралась пошалить с Лоренцо, а теперь он пытается мне это втолковать. Ну, он может засунуть это в нее, мне все равно. По крайней мере, если она отдает его ему, он не будет искать его у меня.

София смеется и берет вилку.

— Что?

Я сердито смотрю на нее.

— Оказаться с ним в постели не составит особого труда. Есть вещи гораздо хуже.

Мой рот открывается.

— София!

Я никогда раньше не слышал, чтобы София говорила что-то подобное.

Она пожимает плечами.

— Что? Возможно, однажды я захочу сохранить себя для собственного мужа, но это не значит, что у меня нет сексуального влечения или я знаю, когда парень чертовски горяч. И вся интенсивная энергия Марсело? Держу пари, это весело, когда он тратит всю свою энергию на то, чтобы заставить тебя кончить.

Я сжимаю ноги вместе под столом от образа, который вызывают ее слова. Я указываю на нее вилкой, набитой салатом. — Не забывай, что он враг.

— Я просто говорю, что если тебя заставят жениться на ком-то, может быть и хуже.

Всегда смотрит на вещи сквозь розовые очки.

— Ты упускаешь суть — я не хочу, чтобы меня заставляли выходить замуж.

Когда я оглядываюсь через плечо, Марсело уже нет, а девушки, с которой он разговаривал, нигде не видно. Я не обращаю внимания на укол в животе при мысли, что, может быть, они улетели куда-то дурачиться.

В процессе поиска Марсело я вижу, как мой брат топит к нашему столику. Выглядит так, как будто он провел рукой по своим темным волнистым волосам сто раз, и его щеки покраснели. Мне удавалось избегать его весь день, так как он здесь на третьем курсе, и мы не ходим на одни и те же уроки, но моя удача закончилась.

— Антонио выглядит взбешенным.

София протыкает салат и опускает голову.

Он резко останавливается рядом со мной. — Нам нужно поговорить.

— Я ем.

Я смотрю на свой салат, подношу ко рту вилку, но он вырвана из моей руки, и Антонио швыряет его об стену.

София вздрагивает, но ничего не говорит.

— Освободись.

— Какого черта?

Я вскакиваю со своего места и встаю на цыпочки.

Он обхватывает меня своей большой рукой за плечо и выводит из столовой.

Господи, мне так надоело, что меня таскают, как тряпичную куклу, эти проклятые люди. Но я не сопротивляюсь, зная, что эта конфронтация неизбежна после того, что произошло прошлой ночью.

Антонио выводит меня наружу и подальше от входных дверей в столовую, чтобы никто не подслушивал. Когда мы отходим достаточно далеко, он опускает мою руку и поворачивается лицом ко мне.

— Лоренцо Бруни? Какого хрена, Мира, ты помолвлена.

Вены на шее вздулись. Да, зол — это даже не то слово, чтобы описать его.

— Я совершенно ясно дала понять, что не хочу, чтобы меня заставляли выходить замуж за Марсело, поэтому в моей голове я не помолвлена.

Мой брат рычит и делает шаг ко мне. — Как бы то ни было, у тебя есть долг перед этой семьей, и позором имя Ла Росы ты не избавишься от него — ты выйдешь замуж за Марсело Коста.

Я вскидываю руки в воздух. — Почему никого не волнует, чего я хочу от жизни?

Он оглядывается и понижает голос, все еще кипя, когда сжимает челюсти.

— Потому что это не имеет значения. Ты родилась в этой семье, а это значит, что у тебя есть обязанности и ожидания. Слияние наших семей будет выгодно для всех нас.

— И я принимаю наказание для всех вас, чтобы получить пользу. Я отдаю свою жизнь и свободную волю. Ничего страшного, верно? — Я прижимаю палец к груди.

Антонио кладет руки мне на плечи.

— Я знаю, что тебе это не нравится — тебе это и не нужно. Но ты должна перестать не уважать Марсело. У тебя нет выбора. Ты выйдешь за него замуж, Мира. С тем же успехом вы могли бы попытаться оказаться на его стороне. Никогда не знаешь, может быть, он позволит тебе получить то, что ты хочешь.

Я усмехаюсь.

— Скорее всего, нет. — Мужчина намерен вывести меня из себя. — Что ты будешь чувствовать, когда тебе выберут жену? Кто-то, кого ты не любишь. Ту, кто помогает семье.

Он поднимает подбородок и опускает руки.

— Я сделаю все, что должен, на благо этой семьи — точно так же, как ты делаешь сейчас.

Я даже не пытаюсь спорить, потому что он будет, хотя, как мужчина, он все равно будет иметь право прожить остаток своей жизни вне брака, как он хочет. Что обычно означает дела. А если меня поймают с другим мужчиной, они отрежут ему член.

— Веди себя хорошо, Мира. Если ты этого не сделаешь, мне придется вмешаться и сказать папе. Может быть, настаивать на том, чтобы он затащил тебя домой, чтобы дождаться, пока Марсело не будет готов к браку.

Я задыхаюсь. — Ты бы не стал!

— Тсс, — говорит он.

Я снова понижаю голос. — Антонио, ты знаешь, что значит для меня быть здесь.

Он скрещивает руки.

— Когда-нибудь я стану главой этой семьи, а это значит, что я должен делать то, что лучше для всех , а это значит, что ты выходишь замуж за Марсело. Теперь он глава семьи. Подумай, что это значит для вас двоих.

Я ткнул брата пальцем в грудь. — Для него, не для меня. Я просто получаю всю церемонию и никакой силы.

Антонио качает головой.

— Делай то, что тебе нужно сделать, чтобы справиться с этим, Мира, но соблюдай правила. Тебе не понравится то, что произойдет, если ты этого не сделаешь.

Он поворачивается и идет обратно к обеденному залу, а я стою там, сжав кулаки по бокам.