— Почти уверен, что у вас с отцом была защита, когда его убили. Не всегда все идет по плану.

Я задерживаю его взгляд, ожидая ответа.

Он медленно кивает, оценивая. — Слишком много просить от меня так мало взамен. Я думаю, тебе нужно подсластить горшок.

Его взгляд снова пробегает по моему телу.

— Я не собираюсь с тобой спать.

— И все же .

Мы смотрим друг другу в глаза, чувствуя друг друга. Я отказываюсь говорить первым. Если я это сделаю, я проиграл.

Наконец, после того, что кажется вечностью, он кивает. — У тебя есть сделка при одном условии.

Волнение похоже на пчелиный рой в моем животе. — Какое условие?

— Один поцелуй. Ты должна согласиться скрепить сделку поцелуем.

Воздух со свистом вырывается из моих легких. Не потому, что мне не нравится идея поцеловать Марсело, а потому, что я беспокоюсь о том, чтобы контролировать себя. Но это небольшая цена, чтобы получить то, что я хочу. Я не обещала, что не буду до сих пор искать выход из этого брака, а только то, что буду сговорчивой и не буду проявлять неуважение к нему перед другими.

— По руках.

Не успело это слово слететь с моих губ, как он встает с кровати, обхватывает рукой мое запястье и тянет меня вперед. Мы стоим, соприкасаясь грудями, и моя голова запрокинута, чтобы посмотреть на него. Мои губы покалывают в предвкушении, когда он медленно опускает свой рот к моему.

Первое прикосновение оказалось нежнее, чем я ожидала, его губы касаются моих. Затем его рука оказывается в моих волосах, и он быстро усиливает поцелуй. Его язык проникает сквозь шов моих губ, но вместо того, чтобы ощущаться как вторжение, он разжигает жар между моими бедрами до нового уровня. Наши языки переплетаются для доминирования. Через несколько секунд я позволила ему вести, из моего горла вырвался тихий стон, когда он сильнее сжал мои волосы.

Но укус боли усиливает мою потребность еще сильнее, пока мои руки не скользят по его телу — твердым плоскостям его груди, широкой ширине плеч, коротким волосам на макушке.

Руки Марсело скользят по моей спине, хватая ягодицы, сильно сжимая, и он стонет. Стон, который достигает моего клитора. Одна рука движется вокруг моей талии вперед, где он скользит под юбку и нежно проводит пальцами по влажной ткани моих трусиков.

Я должна остановить его. Но я никогда в жизни не хотела кого-то так сильно, как в этот момент. Прямо сейчас я не могу придумать никаких причин, почему это плохая идея, почему это, несомненно, усложнит ситуацию. Все, на чем я могу сосредоточиться, это на том, как я хочу, чтобы он делал для меня больше.

Он рычит, когда чувствует, насколько мокрым из-за него мое нижнее белье, и я опускаюсь в его сильную хватку, расширяя свою позу для него. Но он резко заканчивает поцелуй, отступая и снова садясь на край кровати. — Иди сюда.

Его приказ не оставляет места для споров. К моему удивлению, в отличие от тех случаев, когда мужчина обычно командует мной, ни одна часть меня не хочет ослушаться его. Я делаю, как он говорит, почти как в трансе.

Когда я достигаю его, он скользит руками под мою юбку и медленно опускает мои трусики, пока тонкая ткань не накинет на мои туфли. Без его просьбы я выхожу из них. От довольного выражения его лица мне хочется насладиться тем фактом, что я сделала то, что ему нравится. Если бы я только могла понять свои действия.

Но у меня нет времени думать об этом, потому что сразу после того, как я вылезла из трусиков, он говорит: — Дай мне посмотреть на мою киску.

Он держит мою юбку и смотрит мне между ног. Его ноздри раздуваются, и он наклоняется, пока его нос не упирается между моими бедрами. Он глубоко вдыхает, и я почти кончаю на месте.

— Каждая часть тебя прекрасна. Я знал, что так и будет, angelo .

Он опускает юбку и скользит пальцами по моему скользкому теплу, останавливаясь на моем клиторе.

Я держусь за его плечи, пока он работает со мной. Сначала он позволяет мне стоять так, как я стою, но через минуту ставит мою ногу себе на бедро, открывая меня для себя. Его пальцы продолжают скользить по моему набухшему бугорку и обрамляют вход, но они никогда не пробивают отверстие, заставляя меня задыхаться и отчаянно нуждаться в большем.

Я смотрю, но не вижу, что именно он делает, потому что моя юбка мешает. Почему-то это делает его еще более эротичным.

Марсело изучает меня. Он следит не за своими движениями, а за моей реакцией. Его темные глаза остекленели, как будто он был под наркотиками, но я знаю, что единственное, что сейчас бурлит в его крови, — это чистое вожделение ко мне, и это возбуждает меня больше, чем я мог себе представить.

Он снова скользит кончиками пальцев по моему клитору и входу, и я сжимаю его плечи руками. — Марсело, пожалуйста… пожалуйста.

Его глаза выражают радость от того факта, что я была вынуждена просить милостыню, но потребность в том, чтобы он был внутри меня, хотя бы его пальцы, царапают мои внутренности, как зверь, ждущий, когда его выпустят.

— Все для моей будущей жены. — У его слов нет ни секунды, чтобы разозлить меня, потому что он вводит в меня один, потом два пальца. — Mio Dio , ты такая тугая. Я не могу представить, как сильно ты будешь сжимать мой член, dolcezza.

Пока он работает пальцами внутри и снаружи меня, его большой палец играет с моим клитором, и двойственные ощущения переполняют мои чувства. Вскоре мои ноги стали желеобразными, а руки еще крепче сжали его плечи.

Комната наполняется звуками нашего тяжелого дыхания и запахом моего возбуждения.

Последнее, что я вижу перед тем, как мои глаза закрываются, — это довольная ухмылка на лице Марсело. Он сгибает пальцы внутри меня, чтобы попасть в точку G, и я взрываюсь.

Я кончаю на его пальцах, мои бедра дергаются. — О, черт, о, черт, это так хорошо.

Моя кульминация посылает меня по спирали в блаженство, и каждая молекула в моем существе купается в лучах славы. Мне требуется несколько мгновений, чтобы прийти в себя, и когда я это делаю, то обнаруживаю, что сижу верхом на Марсело на краю кровати. Его твердая длина, все еще заправленная в штаны, упирается в мой центр снизу.

Проходят секунды, прежде чем до меня доходит, насколько большой ошибкой это было. Желание бежать непреодолимо, но я заставляю себя вести себя невозмутимо. Я не хочу, чтобы Марсело думал, что он на меня напал. Так что вместо того, чтобы убежать, я отталкиваюсь от него и поднимаю с пола свои трусики. Затем я надеваю их с таким достоинством, какое только возможно после того, как ты позволила парню, которого ты якобы ненавидишь, трахнуть тебя пальцем посреди обеденного перерыва.

Он встает с кровати и хватает меня за талию, притягивая к себе.

— Не хочешь вернуть услугу? — Он поправляет жесткие штаны и кивает в пол.

Я улыбаюсь.

— Есть кое-что, что ты должен знать обо мне, — говорю я сладким, знойным голосом, проводя рукой по его груди поверх галстука, пока не достигну его твердого члена в форменных брюках. Я зажимаю его ладонью над тканью и сжимаю.

— Что это, dolcezza?

Он тяжело сглатывает, и голос у него хриплый.

— Я не встаю на колени ни перед каким мужчиной.

Я отпускаю его и поворачиваюсь на каблуках, добавляя еще немного саше к моей заднице, когда я ухожу.

МАРСЕЛО

Стук в дверь пробуждает меня от глубокого сна, и я переворачиваюсь, но, видимо, слишком сильно, потому что падаю на чертов пол.

— Ненавижу эту чертову маленькую кровать.

Я встаю, бросаю подушку обратно на кровать и иду к двери, чтобы отрубить чью-то голову.

Я распахиваю дверь перед Мирабеллой, стоящей с другой стороны. Ее взгляд скользит по моей груди, концентрируясь на моем прессе и на том, как мои спортивные штаны низко свисают с бедер. Она определенно выглядит как женщина, которая прямо сейчас хочет встать на колени.

Но затем я замечаю, что на ней спортивный бюстгальтер, демонстрирующий ее удивительные сиськи, и обтягивающие тренировочные штаны, демонстрирующие ее идеальную фигуру.