— Где дедушка? — спрашиваю я, когда мы садимся за один из столиков снаружи, подальше от всех.

— Он не смог прийти. Врачи не оправдали его, поэтому он послал меня сопровождать твою мать, — говорит дядя Джоуи.

— Что мне было не нужно. — Она улыбается ему. Мой дядя свирепо смотрит, и она мастерски выздоравливает, как научилась давным-давно. — Но я ценю это, Джоуи.

— Просто делаю то, чего хотел бы мой брат, — выдавливает он.

Джованни смотрит на меня. Он ждет, пока я подниму вопрос.

Я подползаю ближе к столу и оглядываюсь, чтобы убедиться, что нас никто не подслушает. В основном это ирландская мафия, и я почти уверен, что они не имеют никакого отношения к моему предсмертному опыту. — Нам нужно поговорить о деле.

— Я собираюсь пойти прогуляться. Догоняй, когда закончишь.

Мама кладет свою руку на мою.

Меня мучает чувство вины, что я трачу это время на бизнес, но так оно и будет, когда я займу место главы семьи. — Спасибо, мама.

Она улыбается и бросает свою тарелку в мусорное ведро, прежде чем идти во двор.

— Дядя, мне нужна услуга. Я собирался спросить дедушку, но раз его здесь нет…

— Что это такое? — он спрашивает.

— Мне нужны телефонные записи и текстовые разговоры кого-то, кто посещает Сикуро. Я думаю, что он может быть связан с ударом по моему отцу и мне.

Дядя кивает в сторону края патио, и я поднимаюсь со стула.

Мы с дядей Джованни идем в противоположную сторону к краю патио. К счастью, на этом конце никого нет.

Мой дядя закуривает сигарету. — Расскажи мне больше.

Мы с Джованни берем сигарету из предложенной им пачки, и Джованни садится на каменный выступ.

— Лоренцо Бруни.

Дядя Джоуи глубоко затягивается сигаретой и задувает ее, поворачиваясь лицом к лесу. Сначала мне показалось, что он меня не услышал.

— Вам следует поговорить со своим будущим тестем, если Лоренцо доставляет вам неприятности. Его отец работает на него.

Он вдыхает, затем выдыхает больше дыма.

— Я не буду вовлекать его, пока не придется. — Я затягиваюсь дымом.

— Почему ты думаешь, что это он? — Он наклоняет голову.

Здесь я должна сказать ему, чтобы он не задавал мне вопросов. Что я выше его, и он делает то, что я говорю, но он мой дядя, и я никогда не говорила ему, что делать. Но ему лучше быть готовым не задавать мне вопросов, когда я стану главой этой семьи, иначе у меня не будет выбора, кроме как наказать его.

Джованни откашливается, но я быстро говорю, потому что не хочу, чтобы Мирабелла была вовлечена в этот разговор. — Я ему не доверяю. У нас было несколько стычек, но у меня нет фактических доказательств. Он…

Я вижу сомнение в моем дяде. Он знает, что есть еще.

— Он пытается выкрасть Мирабеллу из-под Марсело, — говорит Джованни, и я бросаю на него уничтожающий взгляд.

Какого хрена? Ему повезло, что мы на публике, потому что у меня так и чешутся руки ударить его по лицу тыльной стороной руки.

Голова дяди откидывается назад. — Ах я вижу. Ревность к девушке. Твой отец тоже был таким. Никто не мог приблизиться к Виттории, чтобы он не захотел перерезать им горло. Хорошо, я посмотрю, что я могу сделать. У нас есть кто-то на зарплате в большинстве крупных телекоммуникационных компаний. Не надейтесь, они могут использовать одноразовые телефоны. Но если мы найдем то, что, как ты думаешь, мы могли бы найти, мы пойдем к Фрэнку Ла Росе и потребуем голову Бруни.

— Я доставлю отцу Лоренцо голову его мертвого сына на крыльцо, если это был он.

Дядя хлопает меня по плечу и кивает, как будто гордится мной. — Я говорил тебе, что мы нашли наше оружие в доках русских?

— Нет.

Это то, что мне следовало сказать задолго до этого.

— Не волнуйся, я справлюсь с этим за тебя, потому что ты заперт здесь. Он подмигивает.

— Спасибо, дядя Джоуи.

Хотел бы я, чтобы он сказал мне раньше. Я должен быть посвящен в эту новость, но, надеюсь, Нонно в курсе.

— Теперь покажи мне, где алкоголь в этом месте.

Мы смеемся, и Джованни спрыгивает с уступа. — У них есть палатка, установленная рядом с общежитиями. Я возьму тебя.

— Я собираюсь догнать маму. Мы скоро увидимся. — Я бросаю сигарету в наружную пепельницу и иду во двор в поисках мамы.

Теперь мне просто нужно держать себя в руках, пока не появятся эти телефонные записи.

МИРАБЕЛЛА

— Мне нравится свитер YSL, который вы купили, миссис Ла Роса. Я обязательно возьму его у Миры.

София через обеденный стол улыбается моей маме, которая прихорашивается в ответ на комплимент.

— Спасибо, София. Я хочу, чтобы моя дочь была так взволнована, как ты. Знаешь, я много думала обо всех нарядах, которые привезла.

Мама бросает на меня строгий неодобрительный взгляд. Вероятно, она хотела бы, чтобы София была ее дочерью. На самом деле, вся моя семья, вероятно, желает этого.

На моих губах появляется бледная улыбка. — Я ценю все это, мама. Действительно.

Мы ужинаем в столовой с другими семьями. До сих пор большая часть разговоров между моим отцом и Антонио велась о бизнесе. В основном кодовыми словами, поэтому мы, женщины, не знаем, о ком или о чем они говорят. Даже если бы мы это сделали, мы должны сидеть здесь и притворяться, что ничего не слышим. На этом ужине царит настоящая атмосфера «не говори, пока с тобой не разговаривают».

— Мира.

Я с опаской смотрю на отца.

— Я была рад услышать от Марсело, что ты пришла в себя и согласилась на помолвку. Это действительно лучше для всех.

София хихикает, как школьница, и я сжимаю ее ногу под столом. Я знаю, что мой отец счастлив, что я больше не возражаю против моего предстоящего брака, но я понятия не имею, как бы он отреагировал, если бы узнал, что я уже переспала с Марсело. Лучше не узнавать. Если бы только у меня была шутка для Софии.

— Как всегда, я рада, что ты счастлива.

Если он и слышит сарказм в моем голосе, то не показывает этого.

То, что я приняла неизбежность брака с Марсело, не означает, что мой эндшпиль изменился. Я все еще хочу, чтобы в моей жизни была какая-то свобода действий, но более того, я хочу быть партнером Марсело. Впервые с тех пор, как мне сказали, что я выхожу замуж, я вижу, что наш брак, возможно, даст мне то, чего я хочу. Я могу представить, как мы с Марсело ведем Костаса к процветанию, бок о бок, как равные. Но он тоже должен это увидеть.

— Что ж, приятно знать, что об этом позаботились. Теперь мы можем заняться другими делами, верно, Ливия?

Он берет мамины руки и кладет их на стол между ними.

В животе у меня бурлит тревога, и я перевожу взгляд между родителями. — Что ты имеешь в виду?

Моя мама улыбается и выглядит вне себя от радости, в то время как грудь моего отца выпячивается, а его подбородок горделиво поднимается.

— Мы должны сделать объявление. — Папа смотрит на маму, потом на Антонио рядом со мной. — После долгих размышлений с моей стороны я принял решение, что Антонио женится на Авроре Салуччи, когда он закончит здесь, в Академии Сикуро.

София задыхается, а мой рот от удивления открывается. Один взгляд на то, как мой брат крепко сжимает столовое серебро, говорит мне, что он не в восторге от такой договоренности, но ничего не говорит и не смотрит ни на Софию, ни на меня. Хм, я не могу дождаться, чтобы увидеть, как это закончится после того, как он сказал мне прогнуться ради Марсело.

— Ты не можешь быть серьезным? — Я кричу.

Глаза моего отца сужаются. — Потише.

Я наклоняюсь вперед и глушу свой голос.

— Аврора хуже всех! Она пыталась превратить мою жизнь в ад в старшей школе. Как ты мог хотеть, чтобы Антонио женился на ней? Он будет несчастен.

Я смотрю на брата с выражением «скажи что-нибудь», но он по-прежнему не смотрит мне в глаза.

Отец наклоняется ко мне.

— Отец Авроры — мой заместитель. Благодаря тому, что ты скрепляешь нас с Коста через свой брак, Мира, мы можем использовать брак Антонио, чтобы укрепить нашу власть в наших собственных границах. Оронато Салуччи пользуется большим уважением, и этот матч осчастливит большинство людей.