Джованни смеется, а Мирабелла — нет.

Вместо этого она бросает на меня уничтожающий взгляд. — Ты рассказываешь им о нас?

— Не стоит. Все общежитие слышит вас, ребята. Марсело просто заполняет пробелы за нас

Джованни и остальные ребята смеются, как будто это самая смешная хрень в мире.

Лицо Мирабеллы становится свекольно-красным. — Мне нужно идти на занятия. Наслаждайтесь занятиями по оружию, мальчики. А я буду учиться устраивать званый ужин на двенадцать персон

Она закатывает глаза.

Я хватаю ее за запястье, прежде чем она успевает уйти. — Эй. Без поцелуев?

Она наклоняется, и я жду, когда она поцелует меня, но она держится на расстоянии. — Стукачи не получают поцелуев, Марсело.

Она встает прямо и неторопливо уходит, ухмыляясь мне через плечо.

— Подкаблучник. — Андреа делает вид, что щелкает кнутом. — Никогда не думал, что доживу.

— Она моя невеста.

Я копаюсь в еде на своей тарелке.

— Не хочу тебя огорчать, но все вокруг это видят, — говорит Джованни.

Я смотрю на него, лоб нахмурился. — Что?

— То, что вы оба влюбились. Черт, парень, когда мы выйдем из академии, ты должен предстать перед всеми в лучшем свете. Люди будут причинять ей боль, чтобы добраться до тебя, если узнают, как сильно ты заботишься о своей жене.

— Именно поэтому я буду ее защищать. У нее будет телохранитель, даже когда она дома.

Я кладу еду в рот, потому что мы опоздаем на урок, если не закончим в ближайшее время.

— Держать эту девчонку на поводке? Удачи, чувак. Она как шавка из питомника, которая отказывается дрессироваться. — Джованни хлопает меня по спине и встает со своим подносом, чтобы избавиться от него.

Остальные мои друзья делают то же самое, никто с ним не спорит.

Хотя мне не нравится вопиющее неуважение в его высказывании, Джованни прав. Будет ли Мирабелла слушаться меня, если ее безопасность находится под угрозой? Я не могу честно ответить "да" на этот вопрос.

Пока мы идем на занятия по оружию, я думаю о безопасности Мирабеллы. Неужели тот, кто преследовал меня, теперь обратит свой взор на нее? Я должен выяснить, кто мне угрожает, и как можно скорее.

Данте по-прежнему остается моим подозреваемым номер один, и мне повезло, что он учится со мной в одном классе. У него есть мотив, к тому же его яхта была припаркована рядом с яхтой моего отца.

Мистер Смит приветствует нас в классе, затем открывает кейс с оружием. Уверен, что не только у меня текут слюнки от того, что сегодня мы почувствуем в руках холодную сталь пистолета. Это было слишком давно. Он был основным элементом моего наряда с четырнадцати лет, пока я не попал в это место.

— Черт, посмотри на этот Глок, — шепчет мне на ухо Джованни.

— Ты же знаешь, что я больше сторонник Smith and Wesson.

Мы долго спорили о нашем оружии и о том, какое мы предпочитаем. Мы чувствуем себя хорошо, когда происходит наше обычное подшучивание, но мистер Смит перебивает, когда обращается к классу.

— Я собираюсь разбить вас на пары. У каждого из вас будет пистолет и будет спарринг. Никаких настоящих кулаков во время боя, это только спарринг-упражнение. У пистолетов нет настоящих пуль, у них холостые. Когда мы перейдем к той части, где мы будем их использовать, мы будем их запускать. Тем из вас, кто не был на близком расстоянии от пистолета, когда он стреляет, нужно привыкнуть к звуку. Нельзя замирать или паниковать. Это может стоить вам жизни.

Он оглядывает комнату с суровым выражением лица, я уверен, он надеется, что это помешает всем выбить дерьмо друг из друга.

— Данте и Марсело. — Мистер Смит указывает на нас, и мы смотрим друг на друга. — Каждый из вас может выбрать пистолет.

Я выбираю Smith and Wesson, а он — H&K.

— Положите пистолеты на пояс за спиной. Стрелять вы будете в последнюю очередь. Я буду называть время, когда вы сможете достать оружие, и мы посмотрим, кто окажется быстрее. Снимайте обувь и ложитесь на коврик.

Мы с Данте подходим к мату, но пожарная сигнализация срабатывает раньше, чем мы успеваем снять обувь. От разочарования у меня поникли плечи.

— Итак, класс, вы знаете порядок действий. Марсело и Данте, оставьте оружие здесь, и все выходите к северным дверям

Делаем, что он говорит, и кладем пистолеты обратно в кейс. Мы все выходим гуськом и торчим в поле, ожидая, когда нас впустят обратно. Данте приближается ко мне, а Джованни, Николо и Андреа блокируют его доступ ко мне.

— Что тебе нужно, Аккарди? — спрашивает Джованни.

— Я просто хочу поговорить с Марсело.

— Извините, он занят.

Николо раздвигает ноги и скрещивает руки.

— Чего ты хочешь, Данте? — спрашиваю я позади парней.

— Кажется, вы вышли на тропу войны, чтобы узнать, кто убил вашего отца. Очевидно, Лоренцо получил по заслугам. Я хотел еще раз извиниться за выходку, которую я провернул с Мирабеллой.

Я не могу сдержать ухмылку, которая преображает мое лицо. — Пропусти его.

Мои мальчики отходят в сторону.

— Тебе бы понравилось, если бы наши роли поменялись местами? — Я спрашиваю.

Даже если Данте извиняется за Мирабеллу, это только потому, что он напуган. Боюсь, что найду его в темном углу. Но у нас все еще есть проблема с его яхтой, пришвартованной к тому же пирсу, что и яхта моего отца.

— Нет, и именно поэтому я снова извиняюсь. Я был первым, кому ее отец позвонил по поводу брака, пока не вмешался твой отец. Для моей семьи тоже было бы хорошо управлять всей нижней половиной страны.

— Что было бы еще одной веской причиной, чтобы избавиться от меня, не так ли?

Срабатывает пожарная сигнализация, и мистер Смит объявляет, что мы должны вернуться внутрь.

— Наверное, это были учения, — говорит он.

— Послушай, я тоже вырос в этом мире и знаю, как он устроен. Ни одна женщина не стоит моей жизни.

Входят все остальные студенты. Я задерживаюсь, потому что, прежде чем мы войдем туда, я хочу, чтобы он знал, что еще у меня есть на него.

— Тогда объясни мне кое-что, Данте. Какого черта твоя яхта была пришвартована к тому же пирсу, что и яхта моего отца, в ночь, когда его убили?

Лицо Данте бледнеет, и он открывает рот.

— Давайте, мальчики, у нас сейчас мало времени. Мистер Смит ждет нас снаружи.

— Тебе есть что сказать? — Я поднимаю обе брови и иду впереди него в класс.

— Я могу доказать, что это был не я, — говорит он, идя позади меня.

— Конечно, можешь.

Я выскальзываю из обуви и хватаю выбранный мной пистолет, засовывая его за пояс.

Данте, кажется, не решается присоединиться ко мне на коврике, но он знает, что у него нет выбора.

— Помните, что я сказал, никаких приземлений с кулаками. Представьте, что вы участвуете в драке, а на вашем пистолете нет глушителя. Стреляйте только в том случае, если у вас нет другого выбора.

Мистер Смит бубнит снова и снова, как будто никто из нас никогда раньше не дрался.

Мне плевать, если свидетель услышит мой пистолет. Я бы сбежал с места преступления, пока меня никто не увидел. А если бы сделали? У нас есть способы заставить людей молчать или заставить их исчезнуть совсем.

Данте и я кружим друг вокруг друга. Я притворяюсь, что бью его по ребрам, а он ведет себя так, будто апперкотирует меня. Это продолжается не менее пяти минут, и мне практически до смерти скучно.

— Давай устроим перестрелку, — зовет кто-то из класса. — Или дать им ножи.

— Ладно, успокойся. — Мистер Смит ступает на мат. — Марсело, ты первым достань пистолет. Данте, давай посмотрим, как ты попытаешься от него избавиться.

Я делаю это и указываю прямо на Данте. Он вздрагивает, как будто в нем пуля, и тут же вытаскивает свою. Наши пушки смотрят друг на друга.

— Мне не нужен пистолет, чтобы убить тебя. — Я бросаю пистолет и бегу к нему, готовый выбить ноги из-под него и забрать его пистолет.

Данте стреляет из пистолета, и жар обжигает мой бок. Я спотыкаюсь и падаю на коврик. Черт, это больно, как ублюдок.