— Ладно, ладно!

Мы продолжаем идти, и внутри меня всё ещё теплится смешок после нелепого разговора. Стало как-то легче сразу, что ли. Наш путь становится менее мрачным, и я решаю, что это хороший момент, чтобы узнать больше.

— А… Так что у тебя с той эльфийкой сейчас? — спрашиваю я, делая вид, что этот вопрос случайный, хотя внутри пульсирует любопытство.

Захария замедляет шаг, а его лицо приобретает задумчивое выражение.

— Ауэри… — начинает он, и я замечаю, как его взгляд смягчается. — Она… Она сильная, понимаешь? Она не боится ничего и никого. С первого дня, когда я увидел, как она справляется с магическими дуэлями, я просто… — парень вздыхает, не заканчивая.

Я киваю, позволяя ему продолжить, чувствуя, как в груди разрастается странное чувство.

— Её сила… Она не просто физическая. Она знает, чего хочет, и добивается всего, и даже надрала мне задницу на тренировке как-то. И понимаешь, она не уступает ни одной демонице, ни одной ведьме. Она просто… особенная.

— Особенная, — эхом повторяю я, погружаясь в свои мысли. — А что ты думаешь, она… Ну, знаешь, может, так же думает о тебе?

— Обо мне? — теперь повторяет уже он с лёгким смехом. — На этой неделе она повалила меня на землю и поставила свою ногу мне на шею, не давая встать. Конечно, на тренировке, а не в коридоре где-то. Просто, ты думаешь, после такого я буду ей равный? Пф, бред какой-то. — полудемон пожимает плечами, смотря себе под ноги, делая небольшую паузу. — Но даже если нет, мне просто приятно быть рядом с ней, наблюдать, обожать.

— Да ты влюбился, олух! — внезапно вскрикиваю я, разрезая тишину окружающего леса.

— Чего? Ты что говоришь вообще?

— А то, — я подхожу ближе и обхватываю его предплечье рукой, чтобы удержаться и не грохнуться в снег. — Ты вообще себя слышишь? Идёшь, восхваляешь её как свою богиню, признаёшь свою слабость перед ней, да и вообще. Ты забыл, куда и зачем мы идём? Цветы эти дурацкие, для неё же.

— Ты могла просто промолчать, а? — парень косится на меня, делая притворно расстроенное лицо.

— Не могла, и ты это знаешь.

Следующие несколько часов проходят в бесконечных поисках. Лес, некогда казавшийся столь приветливым и волшебным, теперь становится запутанным лабиринтом. Захария и я заглядываем буквально под каждый куст, вглядываемся в белоснежный снег, надеясь найти это загадочное растение.

Варежки хоть и защищают мои руки, но холод проникает сквозь них, вызывая онемение. Я уже устала до крайности, но продолжаю двигаться вперёд, хотя ощущаю, как силы медленно меня покидают. Полудемон, заметив мои муки, предложил погреть мои руки, но я упрямо отказалась. Однако холод становится невыносимым, и я, поколебавшись, соглашаюсь, но только если он сотворит огонь.

— Ладно, ведьмочка, огонь так огонь, — соглашается он, взмахивая рукой.

В его ладонях вспыхивает тёплое, живое пламя, которое обдаёт нас мягким светом. Я тянусь к этому теплу, чувствуя, как онемение медленно отступает. Ещё бы горячего чая и залезть под одеяло, а не стоять посреди леса почти по колено в снегу. Но любви не прикажешь, да и сама согласилась помогать, нечего жаловаться.

Согревшись, мы продолжаем наши поиски, пока через какое-то время не наталкиваемся на небольшую впадину, укрытую густыми ветвями и кустарниками. Захария наклоняется, чтобы внимательно осмотреть место, и его глаза внезапно вспыхивают.

— Мора, иди сюда! — шепчет он, словно боясь спугнуть что-то хрупкое и драгоценное.

Я сразу же приближаюсь и вижу их. Снежные цветы. Они кажутся почти эфемерными, как будто сотканы из самого снега и льда, лепестки белоснежные, с лёгким голубоватым отливом, словно утренние звёзды на зимнем небе. Каждый из них излучает мягкое свечение, которое озаряет пространство вокруг.

— Вот они, — шепчет Захария, протягивая руку, чтобы осторожно освободить стебли от снега.

Но задача оказывается сложной. Ветки кустарника переплелись так густо, что добраться до цветов почти невозможно. Полудемон пытается поддеть одну из веток, но она упрямо не поддаётся, а если надавить сильнее, есть риск задеть цветы. Я осторожно присоединяюсь к нему, стараясь не повредить нежные лепестки.

— Подожди, дай я попробую, — говорю я, присев на корточки и начинаю осторожно расчищать снег и ветви, но то и дело натыкаюсь на ледяные шипы.

— Вот так, аккуратно… — подбадривает он, хоть и напряжённым голосом.

После нескольких мучительных минут нам наконец удаётся освободить первый цветок. Держа его в руках, он кажется мне невероятно хрупким, как снежинка, которая может растаять от одного прикосновения. Мы продолжаем, осторожно освобождая каждый из них, пока не собираем все, что смогли найти.

— Вау, такие красивые, — шепчу я, глядя на то, как лепестки переливаются в свете заходящего солнца.

— Да, — соглашается Захария. — Теперь давай назад, прежде чем они растают.

Возвращение занимает больше времени, чем мы предполагали. Я иду медленно и аккуратно, чтобы не выронить драгоценную находку, которую держу перед собой. Захария мог бы помочь, но его руки слишком горячие, и цветы моментально бы растаяли от температуры его кожи. С каждым шагом холод всё сильнее пробирается сквозь одежду, и я уже начинаю шмыгать носом.

— Осталось ещё немного, — говорит парень, видя моё состояние. — Как только мы доберёмся, я позову мага, и всё будет кончено. Пойдёшь чай пить или что ты там любишь.

— Ещё немного? Это не ты два часа шёл с вытянутыми руками, чтобы ничего не сломать, — огрызаюсь я, почти не чувствуя пальцев от холода.

Наконец, подойдя к Академии, я вздыхаю с облегчением, когда виднеются знакомые стены. Проходя через двор, я мечтаю только о тепле и уюте, когда Захария внезапно останавливается и шепчет:

— Это Ауэри там.

Я смотрю в сторону, куда он указывает, и действительно вижу тёмную фигуру, стоящую у замершего фонтана. Слабый свет фонарей выхватывает её из тьмы: высокая, стройная фигура, с кожей цвета ночного неба и длинными белоснежными волосами, которые кажутся серебряными в лунном свете.

— Подойдёшь к ней? — предлагаю я, но Захария качает головой.

— Не могу, — шепчет он, и в его голосе я слышу нотку неуверенности.

Прежде чем я успеваю сказать что-то ещё, эльфийка замечает нас и окликает Захарию:

— Эй! Привет, — её глубокий мелодичный голос раздаётся по двору, пока она подходит ближе.

Теперь я могу разглядеть её лучше. Высокие скулы, изящный овал лица и большие миндалевидные глаза, светящиеся фиолетовым в темноте, придают ей неземную красоту. Она одета в тёмные облегающие одежды и сейчас больше похожа на девицу из сказок.

— Гуляете? — её взгляд скользит по мне, задерживаясь на цветах в моих руках. — А что это у тебя?

— Да, мы просто бродили и вот, случайно наткнулись, — Захария замешкался, его взгляд блуждает, пока он потирает шею. — Они такие редкие, что я подумал взять их с собой.

Взглянув на них обоих, я вдруг понимаю, что мне нужно кое-что сделать. Может, я и не нашла счастья с ректором, но хотя бы Захария заслуживает быть счастливым. Любовь — это сложная штука, и если у меня не получилось, то почему бы не помочь другу?

— Эти цветы, — начинаю я, и мои слова висят в воздухе, пока я решаюсь на поступок. — Тебе.

Я протягиваю ей ледяные стебли, чувствуя, как морозные лепестки холодят мои пальцы. Ауэри выглядит удивлённой, её глаза расширяются от неожиданности, но небольшой букет всё-таки принимает.

— Для меня? — девичье лицо смягчается, и в голосе просачивается нотка тепла. — Спасибо…

А теперь, самое важное. Я поворачиваюсь к Захарии, пытаясь скрыть внутренний смех. Он явно в шоке от того, что происходит, и непонимающе хмурится.

— Знаешь, я тут подумала, нам нужно расстаться, — говорю я с притворной серьёзностью, заставляя его окончательно потерять дар речи. — Между нами всё кончено, Захария.

— Что? — он смотрит на меня с недоумением, красные глаза вопросительно светятся.

— Прощай, — улыбаясь, я разворачиваюсь и ухожу, не оборачиваясь.