Открыв дверь своей комнаты, я обнаруживаю, что Талия ещё не спит. Она лежит на своей кровати, погружённая в чтение. Я закусываю губу, стараясь делать вид, что всё нормально, но мой вид говорит сам за себя: заплаканное лицо, промокшее платье, растрёпанные чёрные волосы, дрожащие руки.
— Привет, — здороваюсь и вздрагиваю от звука собственного голоса.
Он звучит сейчас так, как у тяжело больного человека, или же как у курящей старушки. Чувствую, как девушка поднимает на меня свой взгляд, и отворачиваюсь. Не хочу, чтобы она видела и тем более спрашивала. Не факт, что я смогу сдержаться и не разрыдаться вновь. Так ведь всегда и получается: только успокоишься, и один вопрос рушит дамбу. Я быстро переодеваюсь, желая лишь одного — погрузиться в тёплую постель и забыть о всём, что произошло.
— Мора, всё в порядке? — спрашивает Талия, заметив моё состояние.
— Да, всё хорошо, — отвечаю я, стараясь звучать уверенно, но даже мне ясно, что голос мой предательски дрожит. — Просто устала как-то, была у Фельда вечером.
Ведьма кивает и возвращается к своему чтиву, оставляя меня в покое. Я ложусь в кровать, уставившись в стену, и пытаюсь собрать мысли. Но вместо ясности приходит лишь боль — острая, как тысячи невидимых игл, впивающихся в сердце. Внутри всё пылает, как будто его слова были ударами, разбивающими меня на куски. Я в растерянности: что делать дальше? Снова сбежать? Уйти из этого мира, вернуться к матери, которая хотела меня "продать" ему в жены? Я лучше удавлюсь, чем буду так унижаться.
Запуталась. Я запуталась в своих чувствах, как в густом тумане, из которого не найти выхода. В голове хаос, и я пытаюсь унять его, но боль не отпускает, нарастая с каждым мгновением. Кажется, будто он не говорил, а бил меня. Физически. И это невыносимо.
Когда же всё это началось? Когда я, глупая, позволила себе влюбиться? Воспоминания всплывают в памяти одно за другим, как страницы книги. Та ночь, когда я напилась на празднике Всех Святых, и он, такой суровый и непреклонный, пытался что-то объяснить и успокоить. Тот момент, когда после неудачного ритуала он нёс меня на руках, как самую ценную ношу, всю ночь сидел рядом, наблюдая за мной, чтобы убедиться, что я в порядке. Его прикосновения, когда он надел на мой палец это чертово кольцо, запечатывая мою судьбу. Или это случилось на светском вечере?
Хочется, чтобы сказал, что обманул, испугался, ошибся. Но я знаю, что Арэн никогда этого не сделает. Сейчас, собрав все кусочки пазла в одну большую картину, я начинаю понимать его лучше, чем ранее. Любовь для него — слишком страшное чувство, и он прячется за стеной из льда, не позволяя себе проявить слабость. Хоть мне и удалось ненадолго пробиться, увидеть его настоящего, теперь это не имеет значения. Может быть, ошиблась тут я? Для него это могла быть одна большая игра…
Перед глазами снова всплывает его образ, и я хочу рыдать, выть в голос, выплеснуть всю эту невыносимую тяжесть. Но я знаю, что не могу позволить себе этого сейчас. Тогда я разбужу Лиару, которой и без меня плохо, и напугаю Талию. Всё, что остаётся — это зажмуриться и хвататься за простынь в надежде, что это поможет.
Но это не помогает, как бы я ни хотела и ни сдерживалась, слёзы медленно подступают к глазам. Слабая, жалкая, ни на что негодная — так я себя чувствую. Кажется, если бы я не подпустила его ближе, ничего бы этого не было. Мы бы заключили злополучный контракт, может быть, он надел бы на меня кольцо для защиты, и всё. Всё, я бы была обычной адепткой, которая живёт свою бурную юность, пока он ищет себе невесту и прикрывается маской невозмутимости. О Пресвятые…
Сил сдерживать слёзы уже совсем не осталось, я сдаюсь. Беззвучно плача, стараюсь не всхлипывать, чтобы не привлекать внимания. Слёзы катятся одна за другой, и на простыни медленно образуется влажный круг. Руки, которые ранее сжимали простынь, теперь напряжены до предела, что костяшки побелели.
Талия гасит свет, и я думаю, что она наконец легла спать. Однако через несколько минут позади слышится скрип половиц, и я чувствую, как она садится на край моей кровати. Кажется, пришло время отвечать на неудобные вопросы, ну или снова врать.
— Хочешь поговорить? — её голос тихий, успокаивающий.
Я качаю головой, понимая, что ничего не могу ей сказать из-за контракта, связывающего меня с ним. Да и не особо хочется, если честно. Не вижу никакого смысла взваливать на неё свою печаль.
Она же молчит некоторое время, затем говорит:
— Не нужно плакать из-за него.
Из-за него? Не совсем понимая, о чём идёт речь, я поворачиваюсь к ней лицом.
— Я знаю, что дело не в Захарии, — продолжает она. — Он и пальцем бы тебя не тронул, это понятно.
Она поняла? Стоп, да этого не может быть, разве что послушала идиотские сплетни от Лиары и остальных, хотя и они немного поутихли. По спине пробегает легкий холодок, и я сглатываю, делая глубокий судорожный вдох через рот.
— Он… опасный человек, — произносит Талия так, как будто разрезая тишину. — И тебе не стоит с ним связываться. Даже если любишь. Тем более если любишь.
Ведьма делает паузу и переводит взгляд, смотря в окно. Я всё ещё молчу, не зная, стоит ли вообще открывать рот. Она права, определённо права, но уже слишком поздно. К тому же, откуда она узнала? Я ведь ни разу не говорила, что нас с ним что-либо связывает, да и не смогла бы. Не думаю, что такая умная и рассудительная девушка поверит в какую-то чушь, о которой все говорят.
— Лиара была у него, — продолжает Талия, — и он унизил её. Сама видишь, что с ней происходит. Я не хочу, чтобы то же самое произошло и с тобой. Для него разбить сердце молоденькой адептки ничего не стоит, разве что развлечение на вечер.
— Ты не понимаешь, — наконец шепчу я.
Девушка как-то грустно улыбается и вновь смотрит на меня. Сейчас она похожа больше на заботливую, мудрую маму, чем на соседку и подругу. Талия протягивает руку и касается моих волос, нежно убирая локоны в сторону с лица. Неосознанно, я тянусь за успокаивающей лаской, надеясь, что это поможет унять всепоглощающую боль внутри.
— Думаешь, со мной такого не было? Влюбиться до чертиков, что перед глазами всё меркнет при его появлении, колени дрожат и ты вздоха сделать не можешь. Чувствуешь себя самой счастливой и глупой одновременно, не понимая, что с тобой происходит, — отвечает она, а я лишь пожимаю плечами в ответ, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. — Просто… Не привязывайся сильно, ладно? Мора, я знаю, каково это и насколько потом бывает плохо. Им же всё равно, понимаешь? Для них это способ скоротать скуку, которой уже много десятков лет, а для нас — самая чистая и сильная любовь, которую даже любовное зелье не сможет вызвать.
Я снова закрываю глаза, пытаясь дышать и не завыть, как раненый зверь, во весь голос. Талия права, абсолютно и бесповоротно права, что даже противно. А мне противно от себя, что удавиться хочется или выпить отравы, чтобы спать, как заколдованная принцесса под стеклянным куполом. Я чувствую, как рука ведьмы обхватывает мою, нежно поглаживая пальцы в попытке успокоить мою агонию.
Не знаю, сколько проходит времени, когда мне становится немного лучше. Открыв глаза, я вижу, как шатенка склонила голову и закусила губу, явно о чём-то размышляя. Она вспоминает себя? Судя по её словам ранее, когда-то и её так уничтожили, но спрашивать не хочется. Не нужно ворошить старые раны, когда ты только от них оправился и живёшь дальше.
— Спасибо, — шепчу, чувствуя, как моя боль начинает отступать под её заботой.
— Всегда пожалуйста, — шепчет Талия в ответ, вызывая у меня подобие улыбки.
Мы молчим, слушая завывающий ветер за окном и тихое сопение Лиары во сне. Всё кажется таким странным, как будто сейчас я смотрю на мир сквозь призму собственных мучений, а эта комната — тихая гавань, где я в безопасности. По крайней мере, сейчас. Не знаю, как там будет дальше, и тем более завтрашним утром, но я оставлю это для версии Моры из будущего. Она во всём разберётся, у неё просто не будет выбора.
