Туша кадошима была прибита к стенам над большими воротами; Рив была не единственной, кто взглянул на нее, когда она проходила через ворота. Его голова болталась между широкими кожистыми крыльями, в глазницах зияли темные дыры, выдолбленные воронами.

Еще выше, на крепостных стенах, она увидела темнокожее лицо, смотревшее на нее сверху вниз, и почувствовала, как в животе зажглась теплая искорка, желанная после тревожного гнева, таившегося в ее жилах.

Это Бледа.

Камни двора были испачканы кровью, хотя с момента нападения прошло восемь ночей. Пятна были слабыми, всего лишь отголоски того, что произошло, но Рив видела их.

Кровь всегда оставляет пятна.

Приятно было войти в свой барак, где пылал костер, на вертеле жарился олень, жир шипел и потрескивал в пламени. Рив поднялась в свою комнату, и ей не потребовалось много времени, чтобы распаковать их с сестрой вещи - все они уже сияли безупречной чистотой, так как Рив каждую ночь ухаживала за ними в дороге. Когда она закончила, Джост и Вальд попытались соблазнить ее чашей вина в пиршественном зале, но она почувствовала зов оружейного поля. Ступив на газон, она увидела Бледу на поле, где он обычно и находился - на стрельбище для стрельбы из лука. Рив почувствовала легкое трепетание в животе и прибавила шагу, но тут же осеклась, увидев, как из-за его спины появилась Джин.

Хорошо встретились", - сказал Бледа Рив, когда она подошла к ним, и ей показалось, что на его губах мелькнул намек на улыбку, но лишь на мгновение. Его волосы были длиннее, чем она помнила, они больше не были подстрижены, как у белокрылых, как это было много лет назад. Они торчали под углом, придавая ему неряшливый вид. Рив подавила желание пригладить непокорный хохолок за ухом.

Бледа держал свой лук с двойным изгибом, колчан стрел на поясе. А на плече у него была намотана повязка.

'Ты был ранен во время нападения?' сказал Рив, поспешив вперед и протягивая руку к ране Бледы.

'Да', - кивнул он, его серьезное лицо вернулось на место.

'Бледа сражался', - с гордостью сказала Джин. 'Это он разгадал план Кадошима. Он сражался в Большом зале, убил многих Кадошим и их Темных плащей и одичавших зверей. И он сорвал заговор, пустил стрелу в Черный Меч".

Темные плащи и одичавшие звери?

'Черный меч?'

'Воин с клинком из Звездного Камня, который пытался освободить Асрота', - сказала Джин. 'Мой суженый - герой Драссила'.

Рив растерянно смотрела с гордого лица Джин на смущенное лицо Бледы, и казалось, что они оба потеряли способность сохранять холодное выражение лица.

Бледа - герой!

Прилив гордости заставил её усмехнуться.

Обрученные!

Она почувствовала что-то еще, услышав это слово, но предпочла задвинуть это в какой-то темный угол, даже не признавая его.

Миссия? спросил Бледа, переставляя ноги.

'Уловка, чтобы заманить нас подальше от Драссила и ослабить оборону здесь. Во всяком случае, мы так считаем".

'Значит, вы не сражались?' произнесла Джин. Слова были произнесены ровно, без интонации, но Рив прочувствовала в них обиду.

Пожалуйста, не зли меня.

Нет. Я не сражалась.

По крайней мере, не с врагами.

Приманка, чтобы выманить нас из Драссила, была ужасной", - сказала Рив, стараясь не обращать внимания на Джин.

Она рассказала Бледе о своих открытиях в городе Ориенс, Джин придвинулась ближе, чтобы лучше слышать. Рив все еще говорила, когда рядом с ними приземлился Бен-Элим.

Лорд-протектор желает поговорить с тобой, - сказал Рив Бен-Элим.

О, Боже. Рив сглотнула. Неужели он уже слышал о моей драке в Ориенсе?

Она сделала решительный шаг.

"И тебя", - сказал Бен-Элим Бледе.

Не тебя", - сказал он Джин, когда она направилась к Рив и Бледе.

Единственное, что делало мысль о выволочке, которую она, без сомнения, получит от лорда-протектора, более терпимой, - это выражение лица Джин, когда они оставили ее позади.

Рив и Бледа сидели в прихожей покоев Исрафила.

'Значит, ты герой', - сказала Бледа Риву, когда они сидели в ожидании.

"Нет", - ответил Бледа, похоже, совершенно уверенный в этом факте. Через несколько мгновений, когда он уставился прямо перед собой, он посмотрел на нее, и на его лице отразилось больше эмоций, чем она когда-либо видела. Я хотел бы рассказать тебе кое-что, - сказал он. Я не могу сказать никому другому.

'Даже Джин?'

'Нет. Особенно ей.'

При этом она почувствовала теплое сияние.

'Конечно, можешь, Бледа. Ты можешь рассказать мне все, мы же друзья".

Я был в ужасе", - сказал он, глядя на свои сцепленные руки.

'Что?'

Во время битвы. Во дворе на нас напал кадошим. На меня и Джин. Я выронил стрелы, запутался в луке. Удивительно, что я не поранился. Я застыл от ужаса".

Но вы живы?

'Алкион разрубил его на мелкие кусочки'.

'Он хорош в этом, я слышал', - ответила Рив. А как насчет этих актов храбрости, кадошим, которых ты убил?

'Это случилось позже. В большом зале. С моим луком". На мгновение мелькнула улыбка.

Он любит этот лук.

Итак, позволь мне понять правильно. На вас напал кадошим, и вы почувствовали страх...

Ужас, - уточнил Бледа.

'Испуг. А затем, вскоре после этого, ты убил кадошим и их слуг в Большом зале. И боролся с какой-то человеко-звериной тварью, которая перегрызла тебе плечо до крови".

'Да. А потом Алкион спас меня. Снова.

'Бледа, это и есть определение храбрости. Так сказал мне Балур Одноглазый, и если ты хочешь с ним спорить, что ж, это не делает тебя храбрым, это делает тебя глупым.

Что это значит? сказал Бледа.

'Ты не можешь быть по-настоящему храбрым, если не испытываешь настоящего страха. Вот что такое храбрость. Делать это в любом случае, даже если тебе страшно. Прости, в ужасе. И ты сделал. Ты решил бороться. Шагнуть в это пекло крови, безумия и боли, и сражаться. Несмотря на свой страх".

Она наблюдала за ним, видела, как его лицо меняется так, как она никогда раньше не видела, когда ее слова проникали в него. В конце он вздохнул с облегчением.

Моя мать сказала мне что-то подобное, давным-давно. Я забыл, пока ты не сказала эти слова".

У него прекрасные глаза, подумала она. Миндалевидные, глубокого карего цвета.

Ты все время дерешься, - сказал он ей. Это то, что ты чувствуешь?

Она задумалась над этим, ее хмурый взгляд стал еще глубже.

Я никогда не помню, чтобы чувствовала страх. В основном только злость. Нет. Только злость.

И даже больше в последнее время.

"Расскажи мне о своей матери, о своем доме", - попросила Рив, избегая отвечать на его вопрос.

Моя мать, - сказал он, откинувшись назад, и слегка нахмурил лоб. Она сильная, храбрая, мудрая. Она уважаемый лидер Сирака".

Я это уже знаю, расскажи мне о ней что-нибудь другое.

Бледа задумался на мгновение.

'Ее смех', - сказал он. Когда она смеется, по-настоящему смеется, она хрюкает, как свинья. Мой брат, Алтан, он всегда мог рассмешить ее, одним лишь взглядом, поднятой бровью. И как только моя мать начинала смеяться - как свинья, - мы все начинали смеяться". Рив был поражена, увидев, как по его лицу расползается улыбка, глубокая и искренняя, мышцы расслабляются. Он посмотрел на нее. Спасибо, - сказал он. Это как подарок, как забытое воспоминание. Ах, снова стать Сираком, жить свободно, путешествовать в зависимости от времени года, разбирать и сворачивать герры, пасти стада коз, охотиться с моим отцом, с ястребом и копьем. Свобода Травяного моря...".

Я верю в Путь Элиона всем сердцем и каждый день молюсь о том, чтобы его Слова распространились по Изгнанным Землям, принесли мир и гармонию, но, слушая Бледу... . . Она вздохнула. Жизнь не кажется такой уж плохой, Сирак, похоже, не очень-то нуждается в спасении или защите.