После стычки на рынке Кергарда прошло пять ночей. Его отец помог Дрему взобраться на вейн, и, забравшись в него вместе с Фритой, они как можно быстрее вернулись домой. Перед тем как они покинули город, кузнец Кальдер, один из первых членов Собрания Кергарда, рассказал им, что трапперы, с которыми сражался Дрем, были новичками в Кергарде, прибывшими в тот день. Очевидно, все они были родственниками и искали работу и крышу над головой на новом руднике на берегу озера Звездного Камня.

'Очень похоже на тех, что приходят с юга', - мрачно сказал Колдер. Им не нравится то, что затеяли кадошим, или правила Бен-Элима; это справедливо, - сказал Колдер, - но они не будут приходить сюда и вести себя так, будто правил вообще нет".

Дрем натянул бриджи и сапоги, морщась от боли в мышцах и пульсирующих синяков. Его нос распух от удара головой, и из него все еще сочились густые сгустки крови.

Лучше бы все было хорошо, ворчал он про себя, отправляясь на поиски своего па.

Дрем нашел его сидящим на ступеньках их хижины и смотрящим во двор, когда рассвет просочился в мир. Дрем был спокоен, непроницаемо спокоен с тех пор, как произошла драка. Он и до этого был беспокойным и замкнутым, размышлял о куске черного камня, который закопал в саду, но после драки Дрем почувствовал, что живет сам по себе.

'Ты в порядке, па?' спросил Дрем, садясь рядом с ним, дрожа от холодного ветра, когтями царапавшего его кожу. Его отец просто указал вдаль, в темноту. Дрем нахмурился. Там был свет, маленький и яркий, мерцающий в чернильной темноте ночи.

'Что?' прошептал Дрем. Это огонь? В Боунфелле?

'Это должен быть большой костер', - сказал его отец, нахмурившись, и его лицо превратилось в место глубоких затененных долин.

Не нравится мне это", - пробормотал Дрем. Незаметно он прижал пальцы к шее, нащупывая успокаивающий ритм пульса.

Смотри, вон там, - сказал Олин, поворачиваясь и указывая на юго-запад. Там появился еще один огонек, меньше и слабее первого.

Они повернулись назад и молча наблюдали за приближающимся огоньком: рассвет оттеснял ночь, тени то сгущались, то медленно растворялись, когда тьма отступала перед светом, а огонь в Боунфелле тускнел с приходом солнца на сером, затянутом облаками небе.

Похоже на снег, подумал Дрем, его дыхание стало туманным.

Всю свою жизнь я пытался защитить тебя, - сказал отец, нарушая молчание. С тех пор, как твоя мама... Мышца на его челюсти дернулась, и он ущипнул себя за нос. Я поклялся уберечь тебя от беды. Уберечь тебя от войны, от зла, которое творят люди. Не только люди - другие вещи".

Да, ты следил за каждым моим шагом. Но чего же ты так боишься? От чего ты меня защищаешь? Что значит "другие вещи"?

'Кадошим?' прошептал Дрем.

Олин пожал плечами. 'Да. И их потомки". Между ними снова воцарилось молчание, отец Дрема явно размышлял о прошлом. Дрем хотел было подтолкнуть его к разговору, но побоялся торопить его, зная, что отец может легко пойти в другую сторону. Ему нравилось слышать, как он говорит вот так, поэтому он сделал длинный, ровный вдох и сосредоточился на том, чтобы сдержать свое разочарование.

Вот почему мы путешествовали, продолжали двигаться, только ты и я, Дрем", - со вздохом сказал его отец. Он протянул руку и похлопал сына по колену. И это сработало, пока что. Шестнадцать лет я заставлял нас двигаться вперед, опережая прилив. Но он безжалостен".

'Какой прилив, па? От чего бежать?

Я уже говорил тебе, - сказал Олин, неопределенно махнув рукой в сторону юга.

Никогда не говорил прямо. Больше загадками, чем фактами".

'Не обращай на это внимания', - сказал его отец, явно положив конец этой линии разговора. Олин замолчал, глядя вдаль.

Совершил ли он преступление, охотились ли за ним за чем-то?

Олин покачал головой, глубоко вдохнул и посмотрел на Дрема. 'Ты не любишь драться, я видел это в тебе на днях'.

'Мне жаль, па,' сказал Дрем. Я хотел бы быть таким же храбрым и...

'Ты храбрый', - прервал его отец, в его голосе прозвучала ярость. Я спросил Фриту, что случилось. Она рассказала мне, что ты сделал. Ты, против восьми мужчин. Пытаешься защитить слабых, тех, кто в меньшинстве. Это напоминает мне о клятве, которую я однажды услышал... Он снова замолчал. "Зная, каким человеком ты стал, я горжусь тобой больше, чем могу выразить". Он положил руку на сердце, его губы искривились, но слов не последовало.

Дрем хотел что-то сказать в ответ, но речь отца ударила его, как молот, украла слова и поставила комок в горле, который слова все равно не могли преодолеть.

"Я бы хотел, чтобы твоя мама была здесь и видела тебя сейчас".

Я бы тоже этого хотел.

Некоторое время они сидели в тишине, Дрем чувствовал себя счастливее, чем когда-либо.

Ты хорошо учишься, Дрем, - сказал его отец. Ты слушаешь; ты все обдумываешь. Например, говорить с людьми разумно, проявлять доброту и хорошие манеры".

Да, я видел, как ты это делаешь, - сказал Дрем. 'Видел, как это работает'.

'Да, в большинстве случаев. Но не всегда. Как в тот раз. Иногда единственный ответ - это кровь и сталь". Он втянул длинный, глубокий воздух, выпрямил спину, как бы ставя перед собой задачу. Я научил тебя пользоваться кулаками, если это было необходимо, немного работать копьем, использовать нож и топор для самозащиты. Но теперь пришло время для чего-то большего. На случай, если тот прилив, от которого я все время убегал, настигнет нас. Я думал, что мы сможем найти мир, ты и я. Что я смогу отделить нас от тьмы этого мира". Он вздохнул, потирая глаза. 'Оглядываясь назад, я должен был научить тебя давным-давно'.

Что ты имеешь в виду, папа?

'Это', - сказал его отец. Он встал и спустился по скрипучим деревянным ступеням во двор, земля была промерзшей. Дрем последовал за ним, отец повернулся и бросил ему что-то, Дрем инстинктивно поймал это.

Это был деревянный меч, длинный и тяжелый, и Дрем увидел, что его отец тоже держит такой.

Отец научил его владеть мечом, но это было не то оружие, которое требовалось трапперу так же, как топор, нож и копье, поэтому в руке Дрема он чувствовал себя неловко и странно.

Что мне нужно, чтобы сражаться мечом? Почему он просто не скажет мне?

Пора научиться настоящему фехтованию", - сказал Олин, вставая на ноги и поднимая над головой свой деревянный двуручный меч. Это называется " падающий сокол". Это первая форма танца с мечом. Хорошая позиция для удара и защиты. Теперь поставь ноги, как я".

Звук копыт, грохот, похожий на далекий гром. Отец Дрема сделал паузу, поднял руку, повернул голову, и Дрем опустил свой тренировочный меч, пот капал с его носа. Ему казалось, что каждый мускул его тела горит, или плачет. Или умоляет о пощаде. Или все три.

Его отец направился к их хижине, протянул руку, и Дрем бросил ему свой тренировочный меч, а затем последовал за ним. Они дошли до деревянного крыльца, Олин прислонил мечи к стене и опирался рукой на короткий топор у пояса, когда появились всадники, скачущие галопом по дороге и въезжающие во двор. Десять или двенадцать человек, во главе - кожевник Ульф и кузнец Колдер.

Это из-за драки?

Потом Дрем увидел среди них Фриту. Она была одета так же, как и все остальные: меха и шкуры, сапоги с меховой отделкой и шерстяные бриджи. Она кивнула ему в знак приветствия.

Олин подождал, пока они заговорят.

Ты видел тот огонь в Боунфелле? сказал Ульф.

'Видел', - ответил Олин.

Мы собираемся посмотреть поближе, - сказал Колдер. Я подумал, что вы захотите пойти с нами".

Дрем обменялся взглядом со своим отцом.

Хорошо, что ты спросил, - сказал Олин. Мы соскучились по Боунфеллу".

'Ха, что я тебе говорил?' Ульф разразился смехом, хлопнув Колдера по плечу. Тогда иди седлай коня - нам предстоит проехать много земли, а дней на это не так много. Не хотелось бы ночевать в этих холмах".