Что ж, это никак не опровергало теорию Шена о дальнем родстве с духами. Впрочем, как и не подтверждало. К сожалению, было крайне маловероятным разузнать больше о родственниках Ю Си, коль он сам уже пытался и ничего не узнал.

«Система, подскажешь?» — на всякий случай уточнил Шен.

[У меня нет никакой информации по данному вопросу.]

«Но ты можешь его просканировать и сказать, сколько в нем от духа?»

[С чего вы взяли, что мне такое подвластно?] — удивилась та. — [Я вам не аппарат геномной идентификации.]

Это слегка разочаровывало, впрочем, Шен особо и не надеялся на ее помощь.

— Почему я не мог себя контролировать? Ты сказал, что духи сходят с ума от скверны. А что люди? Бывали случаи, когда люди сходили с ума? И почему я вновь ясно мыслю?

Может быть, Шен не прав, и в редких случаях люди тоже могут сходить с ума от скверны? Такое ведь возможно, Шен крайне мало знает о скверне, лишь то, что прочитал еще в новелле Ера и то, что ощутил на себе.

Однако… Раз его кровь помогла вернуть Ю Си разум, вероятно, некая часть от духа в нем все же есть?

— Я не знаю, — помолчав, ответил Шен.

Ю Си, кажется, еще не связал возвращение способности мыслить с кровью Шена. В таком случае, лучше ему и не знать. Шен не доверял ему настолько, чтобы не допускать мысли, что он может использовать это знание против него. А если задумает провести исследования и узнает, что на основе его крови можно сделать противоядие от множества ядов, так все может обернуться довольно печально для жизни и свободы старейшины пика Черного лотоса.

Шен протянул ему руку, чтобы помочь подняться.

— Идемте. Нужно поторопиться и излечить вас от скверны.

Ю Си, помедлив, принял его помощь и с трудом встал. Судя по всему, нападение на Шена потребовало от него много сил и только безумие двигало вперед, и теперь, когда оно отступило, он с трудом передвигал ногами. Однако от дальнейшей помощи отказался и стоически стал пробираться через кусты, чтобы вернуться к повозке.

Шен промолчал, привыкший уже, что для некоторых гордость важнее здравого смысла, и пошел за ним.

Муан не вернулся к повозке. Уже на середине пути от ручья к вершине холма он остановился, ощущая раздирающие его противоречия. Ревность все еще кружила ему голову, мешая здраво мыслить, но, кроме того, упустив Шена из виду, он осознал, насколько нелепо было уходить, оставляя этих двоих наедине. Вместе с тем доводы рассудка, несмело пробивающиеся через застлавшие разум эмоции, шептали, что его слова были оскорбительными и он будет очень сильно сожалеть. В тот момент он этого и хотел — как можно сильнее ударить словами, и что он теперь будет делать, если у него получилось? Он уже чувствовал, что все это обернется большой ссорой, но все еще был очень зол и хотел найти подтверждение правомерности своих обвинений. Нет, ни в коем случае он не хотел убедиться в их реалистичности. Но вот найти еще больше аргументов тому, что Шен ведет себя неправильно…

Муан развернулся и поспешил назад, с отчетливым намерением увидеть еще что-то «неправильное». И, естественно, он это увидел: тон Шена был слишком мягким и вкрадчивым, а еще как он подал руку Ю Си!!

Муан пылал от злости и ревности. Он последовал за Шеном, скрестив руки на груди и уставившись в его затылок с такой яростью, словно желал пронзить его насквозь.

Шен непревзойденно делал вид, что вообще его не видит. У него так отлично получалось, что Муан готов был уже заподозрить, что Шен утратил способность видеть призраков.

— Ого! Командующий Ю, плохо выглядите! — заметил Ер. Он хотел сперва добавить какую-нибудь туалетную шутку, но, разглядев лицо Ю Си, решил, что это все же не к месту. — А у тебя почему волосы мокрые? — удивился он, обратив внимание на Шена.

— Голову помыл, — отмахнулся тот.

— Своевременно! Слишком чесалась?

Шен сделал вид, что не услышал.

— Ал, — обратился он к парню, на лице которого отчего-то застыло облегчение, — там внизу ручей — набери воды, чтобы напоить лошадей.

— Все в порядке? — на всякий случай уточнил тот, пряча меч в ножны.

Шен кивнул.

Когда они вновь отправились в путь, Ал поменялся с Ю Си местами. Командующий даже не спорил, что Шен счел за дурной знак и показатель того, насколько плохо тот себя чувствует. Зато Ер повеселел: теперь из повозки доносились всякие глупые россказни и нелепые шутейки. Ю Си не отвечал, что Ера, вероятно, не сильно смущало, а то и провоцировало.

Ал тоже был доволен, только не решался развивать беседу, потому что Шен уставился вперед и на все его попытки начать разговор отвечал односложно. Теперь повозкой управлял он, поэтому старейшина пика Черного лотоса смог позволить себе уйти в свои мысли. Парень иногда с подозрением косился по сторонам, размышляя, но не решаясь уточнить, где сейчас призрак старейшины пика Славы.

А тот уже остыл, разум стал возвращаться к нему, и он осознал, что вел себя, мягко говоря, не самым приглядным образом. Умом-то он всегда сознавал, что Шен его любит. Любит же? Ах, ну конечно любит. Но вот ревность… Особенно теперь, когда он ощущал свою ущербность. Всего лишь призрак… Тень. Не тот, на кого можно положиться.

Наконец, впереди показалась развилка, и Ал заставил лошадей свернуть вправо. По левую руку раскинулась болотистая равнина, на горизонте упирающаяся в лесистый горный склон. Теперь приходилось ехать гораздо медленнее прежнего: на дороге было много ям и грязных луж, в которых было не различить дна. Ал напряженно следил за дорогой, сосредоточив на ней все внимание.

— Я… Я прошу прощение за те слова, — наконец решившись, несмело нарушил молчание Муан.

Шен делал вид, что все так же погружен в свои мысли, рассматривая пейзаж на горизонте, хоть по его телу и пробежала волна дрожи после этих слов.

Муан подождал какое-то время и, так и не получив ответа, попытался еще раз:

— Я ведь не имел в виду ничего такого, я просто… Ну… Просто…

Видя, что Шен не реагирует, он протянул руку, попытавшись дотронуться до его плеча. Шен отреагировал моментально — не двигаясь, он холодно произнес сквозь сжатые зубы:

— Лучше держись на расстоянии — я слишком зол, чтобы себя контролировать.

Муан тут же отдернул руку и сокрушенно замолчал. Вообще-то, это был максимум извинений, на который он был сейчас способен, потому что в глубине души все еще ощущал, что имеет право на ревность.

Ал, не слышащий и не видящий старейшину пика Славы, аж вздрогнул от резкого холодного тона Шена и перевел на него ошарашенный взгляд. Лошади всхрапнули, когда он случайно натянул поводья. Это заставило Ала вновь отвлечься на дорогу. Он уставился перед собой, пытаясь мысленно убедить себя, что слова предназначались вовсе не ему. Умом он это понимал! Но чувства все равно долго находились в смятении.

Казалось, сумерки и так продержались дольше положенного, но вот над головами заклинателей все же разлилась ночь. Зажглись мириады звезд, но их света не доставало, чтобы осветить ночную дорогу. Шен зажег огонь на ладони, и тут же к этому свету слетелась всевозможная мошкара. Такого эффекта он, признаться, не ожидал. Созданный магический огонь не обжигал наглых крылатых созданий, и они беззастенчиво образовали облако вокруг Шена.

Очередная лужа распростерлась на всю дорогу. Ал напряженно вел повозку вперед, и до середины этой лужи все было нормально, а затем колеса с правой стороны повело в бок, они соскользнули с колеи, повозка резко встала, сильно наклонившись. Лошади всхрапнули, вскинулись, рванули вперед, что-то под днищем повозки издало треск, колеса еще глубже увязли. Шен навалился на Ала, судорожно хватая шкатулку и подушку. Огонь на ладони погас. Ал выпустил из рук поводья, пытаясь удержаться на месте и удержать Шена. Все происходило стремительно. Ал почувствовал, что падает, оттолкнул Шена вверх, чтобы хотя бы он не пострадал, а сам соскользнул с козел прямо в лужу. Шен попытался зацепиться за что-нибудь ногой, так как руки были заняты, но в темноте та лишь скользнула по днищу. Муан попытался подать ему руку, но тот отдал предпочтение подушке и шкатулке. Старейшина пика Славы со смешанными чувствами наблюдал, как Шен съехал в лужу вслед за Алом.