— Шен? — удивленно произнес Муан. Он был полностью сбит с толку, потому что Шен выглядел так, будто увидел призрака. Муан ощутил его панику. Он даже на секунду испугался, не отделился ли случайно от тела, и посмотрел на кровать, но нет, там не лежало его спящее тело, он сидел перед Шеном во плоти.

— Я… — хрипло произнес Шен и не продолжил.

Муан видел, как побледнели его губы. Шен смотрел на него широко раскрытыми глазами с расширившимися зрачками, не моргая, и перед его взглядом будто бы проносились одному ему ведомые картины.

Муан притянул его к себе и сжал в объятиях настолько крепко, насколько позволяло раненное плечо. Дрожь, которую он ощутил под своими руками, заставила его серьезно забеспокоиться. Он долго сидел так, ничего не говоря, одной рукой прижимая его к себе, а другой наматывая черные пряди на палец и время от времени успокаивающе проводя по волосам.

Наконец, он почувствовал, как дрожь под его руками стихла, а Шен глубоко вздохнул.

— Что случилось? — тихо спросил Муан.

Шен все еще сидел, уткнувшись виском в его грудь, в довольно неудобной позе, так как они сидели далековато друг от друга, когда Муан притянул его к себе, однако не собирался менять эту позу, потому что все еще не хотел встречаться с ним взглядом.

Муан уже было решил, что Шен не ответит, когда тот так же негромко произнес:

— Я не знаю. С моими эмоциями что-то не так.

Пока прославленный мечник молчал, Шен продолжил:

— Когда никого нет рядом, мне кажется, что я вообще ничего не чувствую. Но вещи, которые меня задевают, похоже, возбуждают во мне куда более сильные эмоции, чем хотелось бы. Особенно… Должно быть, особенно те, что касаются тебя.

«Может быть, я все же сошел с ума?» — этого он не произнес вслух.

Муан вздохнул и медленно провел ладонью по его голове.

— Пфф, — деланно усмехнулся он. — Сражаться с Админом ты не боялся, но тут, почему-то, так сильно разволновался.

— Я боялся, — возразил Шен, — но паника на меня не накатывала. А сейчас я почему-то не смог справиться с эмоциями, они просто захлестнули меня.

— Несмотря на то, что ты знаешь, что, как бы я ни злился, я все равно тебя не оставлю? — уточнил Муан.

— Да. Я знаю.

Мечник помолчал и произнес:

— Тогда это и в самом деле не нормальное проявление эмоций.

Шен окончательно застыл в его руках.

— Не нормальное для обычного человека, — продолжил Муан. — Но не для того, кто столько всего пережил. Не хочу показаться самонадеянным, но, полагаю, моя якобы смерть, когда ты верил, что это в самом деле произошло, повлияла на тебя сильнее, чем мне хотелось бы. Сейчас все хорошо, и ты знаешь, что все хорошо, но я не могу требовать от тебя, чтобы ты просто забыл о том, что пережил, и вел себя, как раньше. Это все еще моя вина. Прости.

Шен, наконец, отстранился от него, выпрямился, продолжая сидеть на кровати, и посмотрел ему прямо в глаза.

— Это не твоя вина, — произнес он.

Губы Муана тронула легкая усталая улыбка.

— Это не твоя вина, — серьезно повторил Шен. — Я был зол и вымещал свою боль на тебе, когда говорил, что это ты виноват. Я на самом деле так не думаю.

Муан тяжко вздохнул.

— Конечно, не думаешь. Ты как обычно винишь во всем себя, — пробормотал он.

Шен промолчал, но его взгляд был красноречивее слов. Глядя на него, Муан понимал, что не знает, как убедить его хотя бы в том, что они оба виноваты или оба не виноваты. В конце концов, это вина Админа. Но если он скажет об этом, Шен обязательно отметит, что все из-за того, что Админ нацелился на него.

— Послушай, — наконец, произнес Муан, — ты не сходишь с ума. Все твои чувства вполне нормальны. Мне было бы очень обидно, если бы ты легко пережил мою утрату. — Он потянулся и взял его за руки. — Я помогу тебе справиться со всеми последствиями. Я был катализатором всех твоих эмоций — я им и останусь.

Шен пристально посмотрел на него.

— Когда ты стал таким сладкоголосым? — скрывая за усмешкой смущение, спросил он.

Вместо ответа Муан потянулся и вновь обнял его.

Спустя какое-то время Муан сменил его повязку, а Шен полностью успокоился и спросил:

— Так ты не злишься на меня за ночную эскападу?

Муан перевел на него взгляд. В глубине синих глаз плескался целый ворох эмоций.

— Не злюсь? Конечно, я злюсь! Это было так безрассудно! Однако я ожидал чего-то подобного.

— Ты ожидал, что я внезапно перемещусь в черный замок и встречусь там с Админом? — поразился Шен, и Муан не понял, издевается ли он или говорит серьезно.

— Нет, — терпеливо пояснил мечник, — но я ожидал, что, если появится возможность, ты бросишься сражаться с Админом, сознательно оставив меня позади.

Шен промолчал. Глядя на него, Муан порадовался, что ему хотя бы хватило совести сделать виноватый вид, но не отрицать очевидное.

— То, что я это осознаю, не значит, что я с этим смирюсь, — заметил Муан. — Если потребуется тебя привязывать — я буду тебя привязывать.

Он посмотрел на Шена. Лицо того приняло задумчиво-заинтересованное выражение, словно угроза быть связанным старейшиной пика Славы не показалась ему такой уж отталкивающей.

Лошадей уже запрягли, когда Шен с Муаном вышли на крыльцо. Эра задумчиво посмотрела на брата, гадая, рассчитывать ли на его меч на сей раз или сразу принять руку помощи Ала.

Шен осмотрелся по сторонам и увидел, как сокол приземлился на руку императора. Тот отвязал от его лапки послание, и птица аккуратно взобралась на его плечо.

«Он все это время мог держать связь со своими людьми?» — поразился Шен.

Он совершенно не учел такой возможности, хотя сейчас это казалось очевидным. Он продолжил смотреть на императора, пока тот разворачивал послание и хмурился, читая скудные строки.

Ю Си стоял неподалеку и, вполне очевидно, являлся единственным, с кем император захотел бы поделиться полученными сведениями. Шен приблизился к ним.

Император увидел его приближение, повернулся и произнес:

— Дети пропали.

Утром основная часть императорского кортежа двинулась дальше в столицу. Главному евнуху и контрольному бюро по-прежнему приходилось притворяться, что император едет в своей повозке. Снялись палатки, что были выставлены у городских стен, вздохнули с облегчением местные власти.

Однако на постоялом дворе «Благодатная персиковая сень» все еще было оживленно. Остался Му Ван со своими людьми, которые осматривали окрестности в поисках его сына. Остался Шитан с сыном, лежащем без сознания, и дочерью, спокойно почивающей во внутренних покоях. Остался пенсионер Хань Ян, объяснившись желанием насладиться красотами города. И, конечно же, осталась часть контрольного бюро.

Солнечные лучи наполнили светом комнату. Риту хотелось поспать подольше, но стало слишком жарко и сон ее сделался прерывистым и чутким. Голоса, доносящиеся откуда-то со внутреннего двора, дразнили ее любопытство. Еще не до конца пробудившись, она стала думать, как там Аннис.

Во внутреннем дворе суетились.

«Наверное, время к обеду», — подумала девушка.

Но нет, дело было не в обеденных приготовлениях. Судя по тревожным тонам переговаривающихся голосов, произошло что-то неприятное.

И тут на проснувшуюся Риту волной осознания накатили все воспоминания. Отец рассказал ей, что Шаол ранен и к нему не пускают, и дедушка тоже под стражей после того, что произошло в Кушоне.

Риту подскочила с кровати, быстро привела себя в надлежащий вид и вышла наружу. Все кругом были заняты своими делами: хоть и выглядели суетливо, Риту никак не удавалось отвлечь кого-то из спешащих людей, чтобы расспросить о происходящем. Она почти смирилась и думала отправиться на поиски отца, когда углядела знакомого с ночи воина контрольного бюро. Он говорил с мужчиной в дорогой одежде. Судя по его услужливому виду, это мог быть хозяин постоялого двора.