— Всё дам! И своего мужа Омари! Послушен и красив! Но… — замялась Фераха, не выпуская из рук шелковый халат, — Буру забрать не могу.

— Почему? — уточнила, покосившись на чуть было не рухнувшего на застеленный шкурами и разноцветной тканью пол паренька лет двадцати на вид — вероятно, тот самый Омари, и решению своей жены он был точно не рад.

— Обряд совершён, Буру принадлежит твоему племени. Твоя женщина может его подарить, но с согласия новой жены…

— А твои его не заберут, — закончила я за главу.

— Да, он упрям и жил в дурном городе Омас… ты можешь его убить, его родные не придут просить хаджар.

— Я подумаю, — коротко ответила, предполагая такой расклад, но теперь я знала, что исчезни Буру, за него никто мстить не придёт и ничего предъявлять не будет.

— Забо? — предложила Фераха, спеша завершить нашу беседу, наверняка опасаясь новых, дополнительных требований от меня.

— Да, — не стала возражать, признаться, тоже устав тщательно подбирать слова, быть всегда настороже, да и после пережитого волнения у дома Ферахи меня стало отпускать, а значит, недалеко до озноба и слабости.

Но прежде, чем выпить кисло-приторный напиток, от которого ещё после первого приёма во рту неприятно липло, я уведомила, что за маслами в её племя будет приезжать Идир. И что он же сообщит Ферахе о воинах, если мне потребуется эта услуга. А также сейчас я заберу пять горстей алмазов и двадцать шкур, которых в Киртауне и не видели.

Женщина согласилась, по её довольной улыбке я поняла, что глава считает — я продешевила. Но мне было всё равно, главного я добилась — безопасности моих людей.

Покинув дом Ферахи, я снова на некоторое время замерла у порога, привыкая к ослепительному свету улицы. После с важным видом дождалась, когда глава племени отдаст все положенные почести. Ответив женщине тем же, наконец не спеша понесла себя к карете, возле которой, изнывая от волнения и беспокойства, метались Идир и Майкл.

Но как бы мне ни хотелось скорее покинуть земли племени Аджуго и вернуться домой, я, отдав распоряжение Идиру, чтобы принял дары Ферахи, не опуская головы, забралась в карету и только там позволила себе немного расслабиться, тем не менее не прекращая прислушиваться к звукам. Но с улицы доносилось только пыхтение охраны, да карету немного покачивало, когда в неё укладывали тяжёлые мешки.

Но вот дверь распахнулась и в экипаж взобрался с очумелым взглядом Майкл, держа в руках небольшой мешочек, который тут же передал мне. Следом протиснулся с ещё одним мешком, но в этот раз объёмным, Идир. Карета резко дёрнулась и шустро покатила по пыльной ухабистой дороге.

— Делия… — заговорил Идир, наверное, спустя минут десять тишины, устав бороться с мучившим его любопытством.

— Да? — вопросительно приподняла бровь. Я выпила уже больше литра тёплой воды, но противный вкус забо не исчезал.

— Мудрая Фераха одарила тебя?

— Да, а ещё ты будешь приезжать к ней за маслами. Первую партию необходимо забрать уже через три дня.

— Как? Фераха упрямая как мул, с ней не может договориться ни один глава соседних племён.

— Потому что они мужчины, — с улыбкой ответила, устало закрывая глаза и ощутив первые отголоски нервного напряжения — ноги стали ватными, в голове загудело, словно в разворошённом улье, а тело пробил озноб.

— Мадам Делия, вы могли погибнуть, — вставил Майкл, сердито засопев.

— Знаю, — лениво пробормотала и, не открывая глаз, ободряюще улыбнулась мужчинам.

Мои действия были слишком рискованными, и я это осознавала, но другого пути решения не видела. Сопоставив все факты, услышанные от разных людей, проживающих в Акебалане, я понимала, что набег Буру на мои земли был первым, но не единственным, и требовались решительные действия с моей стороны. А добиться желаемого здесь возможно было только силой, твёрдостью и безрассудной смелостью.

Домой вернулись в полной темноте. Дарен уже давно спал, Роско, растянувшись у его кровати, громко похрапывал и только Глен замер у окна и, сложив руки на груди, с укором на меня взирал.

Сделав вид, что не замечаю его взглядов, я присела в кресло у кровати сына и ненадолго закрыла глаза. Иногда в особо трудные моменты, когда казалось, сил больше не осталось, глядя на улыбающегося во сне ребёнка, я понимала, для чего вся эта борьба и для кого я всё делаю. И только рядом с сыном ко мне возвращалась уверенность и надежда, что когда-нибудь это закончится, и мы заживём тихо и размеренно…

— Мадам Делия, Майкл мне всё рассказал, — прервал мои мысли Глен, судя по звуку шагов, подошедший к дивану, — вы могли погибнуть.

— Я подготовилась к встрече и взяла с собой оружие, — возразила, нехотя открыв глаза, — расспросила об этом племени Идира, мсье Фрэнсиса и мсье Норта. А также внимательно слушала рассказы мсье Крейга. Я знала, что делаю… риск был, но минимальный.

— А если бы она не испугалась выстрела?

— Если бы… — усмехнулась, поднимаясь с кресла, и чуть помедлив, серьёзным голосом ответила, — у меня был с собой нож.

— Мадам Делия! — возмущенно воскликнул парень, тут же осёкся, бросив обеспокоенный взгляд на ребёнка, — и вы бы кинулись на главу племени?

— Если бы потребовалось, то да, — уверенно ответила, ни на секунду не усомнившись в своих словах, — Глен, когда нападают на меня, моих близких и моих людей, я готова на всё…

— Значит, это племя больше не приблизится к этому дому? — растерянно спросил парень. Не ожидая от меня таких слов, он немного смутился.

— К дому не подойдут. Но я уверена, Фераха переосмыслит нашу беседу и найдёт способ отыграться за свой страх. Откровенно она вредить не будет, однако постарается напакостить. И такое развитие событий я тоже допускаю, поэтому мне есть что ей предложить, чтобы наше дальнейшее сотрудничество было взаимовыгодным. Так или иначе, ей придётся уступить. Город подбирается всё ближе, и либо она принимает неизбежное и ищет в этом выгоду для своего племени, либо она уводит людей вглубь страны, подальше от неминуемого приближения беспощадного развития цивилизации. Впрочем, Фераха уже сама понимает, что изменения неизбежны, Буру — яркий пример испорченного мужа.

— Испорченного⁈ — изумлённо воскликнул Глен, неосознанно сморщив нос в презрительной гримасе.

— По их традиции — да, — усмехнулась, взявшись за ручку двери, но, прежде чем покинуть комнату сына, проговорила, — послезавтра рано утром выезжаем в Киртаун, ты и Дарен едете со мной.

— Я приготовлю вещи Дарена.

— Мы не будем задерживаться в Киртауне больше двух дней, много вещей не бери, — добавила, едва заметным кивком попрощалась с гувернёром и вышла из комнаты, чтобы сейчас же отправиться решать ещё один срочный и важный вопрос.

Дом был погружен в тишину. Таинственные, мрачные тени скользили по его углам; отблески крохотного язычка пламени в лампе, мечущегося в диком танце, рисовали на стенах причудливые узоры. Дом спал, и лишь с улицы доносились крики ночных птиц и едва слышный шёпот охраны. Окна в холле были настежь открыты, но воздух ещё не остыл, и влажное, жаркое дыхание весны, напоенное ароматом сладких цветов и прелой травы, тяжёлым ковром стелилось по каменному полу. Было непривычно слышать свои шаги, глухим звуком раздававшиеся по спящему дому, отчего я невольно поднялась на цыпочки. Наверное, поэтому моё появление осталось незамеченным, и пришлось легонько толкнуть паренька.

— Госпожа…

— Вставай и иди за мной, — приказала, обнаружив Буру спящим в коридоре на полу у дверей комнаты Нел и Натиши.

— Госпожа…

— Следуй молча, — остановила парня и не оглядываясь устремилась в кабинет. Там я зажгла лампу, осветив небольшое, но уютное помещение, и расположившись в кресле, кивком указала на стоящий напротив меня стул.

— Племя Аджуго отвергли тебя, — заговорила, не отводя взгляда от паренька, плечи которого тут же поникли, стоило мне произнести жестокие слова, но, к сожалению, это было необходимо, и я продолжила, — Ферахе ты не нужен, и сейчас твоя жизнь в моих руках. Никто из твоего племени не придёт за тебя требовать хаджар. И ты не нужен Нел… она из племени, где мужчины — воины, а ты жалкий, слабый ребёнок и недостоин этой женщины.