— Мне нравится в тебе каждая волосинка, — тихо рассмеялась я. — Но что скажешь ты насчёт моего «рокового» взгляда?

— Что бы ни пыталась изобразить, ты всё равно милая.

Я склонилась ещё ниже, опираясь руками о его бёдра.

— И ты милый. Я вообще-то думала, что мужчины такими не бывают. Просто в тебе нежность сочетается с решительной силой, а мне попадались в основном грубияны и обманщики.

— Вероятно, потому, что ты изображала парня?

— Даже когда была собой, я всё равно не ведала ни благородства, ни ласки. Так уж вышло, что в нашем поселении эти качества были не в почёте.

Он принялся мягко гладить мои руки.

— Как же так получилось, что никого не исцелил твой свет, твоя красота?

— Я была несколько… кхм… иной. Балахоны, платок на волосах, вечно обветренные губы — когда с братом в магии сходилась, кусала их нещадно. Еда была не слишком разнообразной, плюс работала много на солнце… В общем, ты бы меня, если бы тогда по лесу проезжал, вряд ли заприметил — обычная труженица. Не считая, конечно, нашей первой встречи в столице, но тогда разница в возрасте всё решала…

— Да, — задумчиво отозвался он. — Я помог тогда девочке, которая была удивительно терпелива. Ты ни слезинки не проронила, пока лил крепкое зелье на раны, только улыбалась. Я даже дал тебе мысленно прозвище «Храбрый одуванчик», но спустя какое-то время об этом происшествии забыл. А уже в Преальде я впервые увидел настоящую тебя в весьма странном виде. Когда действие зелья внезапно закончилось, лицо твоё было серым и измученным, на щеках не было ни намёка на румянец, губы искривились от ужаса. Я помню, что меня более всего поразили твои синие веки, и морщинки в уголках глаз и на лбу, коих там не должно было быть. Ты была похожа на Усохшего, которые порой встречаются в древних склепах, но вот глаза… Они полыхали так ярко и отчаянно, что эта боль пронзила моё сердце. Красота, она ведь не всегда идеальна, и для меня тогда внешность была не главным. Я ощутил твою душу, твою силу, даже твою тщательно скрываемую нежность. Потом уже увидел, какова ты внешне на самом деле, и сразу понял: не отпущу.

Он жарко поцеловал меня в губы, и руки вмиг ослабли. Я навалилась на него, а Кайрн, помимо того, чтобы меня поймать, ещё и опрокинулся на ковёр спиной.

— Прости… Тебе удобно? Я сейчас встану…

— Нет уж, — отозвался мужчина. — Не пущу!

— А если нас в таком виде застанут?..

— Ну, мы же не голые, — усмехнулся он, прижимая меня теснее.

Даже сквозь слои одежды я чувствовала его сильные бёдра и то, что крепло меж них.

— Дособлазнялась, милая, — сказал Кайрн, весело блеснув глазами.

Несмотря на лёгкий испуг, я рассмеялась.

— Может, я только начала!

— Да неужели? Тогда прошу, продолжай. Я готов хоть весь день проваляться на ковре, постигая вместе с тобой науку обольщения.

В следующий миг я поцеловала его. То есть, лишь начала целовать, а Кайрн подхватил и повёл меня в прикосновении. Быть сверху было сложнее, меня эта позиция смущала, но жадность пересиливала осторожность.

И всё же я была благодарна Кайрону, когда он приподнялся, а потом сел, не отпуская меня. Поцелуй стал сладким и глубоким, медленным, будто замершим в мгновении. Меня окутало негой, ослепило нежностью — так, что даже из-под век комната казалась ослепительно-голубой.

— Ужин, — прошептал мне на ухо Кайрн.

— Если бы вся жизнь состояла из прогулок, поцелуев и еды — мы бы точно сошли с ума.

— Угу, от счастья. Но твой список не полон.

— Знаю. Там ещё должны быть книги, разговоры, объятья.

— А ещё крепкий сон и яркие сновидения.

— Согласна. Особенно если спать рядом.

Через несколько минут мы уже сидели за столом, исполняя один из пунктов, делающих жизнь приятней.

— Я пойду купаться после еды.

— Может, прислать служанку помочь? — неожиданно предложил мужчина. — Я прежде об этом не заикался, потому что не хотел тебя смущать. Ты привыкла всё делать сама, даже посуду мыла. Лишний человек бы только усилил напряжение.

— Если это не слишком шокирует придворных, я бы хотела продолжать заботиться о себе сама. К тому же, ты тоже не пользуешься помощью лакея при одевании и купании.

— Верно, но у мужчин с этим проще. Хотя, вот Тэрран привёз личного помощника… Впрочем, он всегда был к себе требовательнее. Удивительно, но мы с тобой даже в этом совпали.

— Я бы хотела когда-нибудь пригласить в купальню тебя, — призналась я, краснея.

— После свадьбы — обязательно, — отозвался Кайрн, коснувшись моей щеки. — В этом вопросе я старомоден.

На том мы и расстались. Конечно, с уборкой всех комнат мне в любом случае помогали, но уж помыться я могла самостоятельно. К тому же, мне нравилось валяться в горячей воде, позволяя мыслям течь плавно и неспешно. Я вылезла только когда вода окончательно остыла, и, вытершись и накинув халат, выглянула в спальню: Кайрона не было.

Я села чесать волосы у камина, размышляя о том, какое счастье обрела. Непросто было в столь короткий период научиться принимать заботу и нежность, но Кайрону удалось меня этому научить. Он был не просто хорошим правителем — но и прекрасным будущим мужем, способным, властвуя, дарить ощущение свободы. Он был со мной честен, и хотя порой ругался, это был заслуженный гнев.

Мне хотелось меняться ради него к лучшему. Я знала, что смогу преодолеть даже годами вдалбливаемый в голову страх предсказаний. А ещё стану красивее, и научусь с достоинством носить даже самые тяжёлые и роскошные платья. С этой мыслью я и задремала прямо в кресле, а проснулась от тихих голосов, усиливаемых кэрсадрисом.

— Хорошая она у тебя, — сказал из-за стены Юинэл.

— Она — лучшее, что со мной случалось, брат. Ива — настоящее чудо. Она добрая и нежная, и искренняя в проявлении чувств, хотя, как я уже сказал, познакомились мы при весьма странных обстоятельствах.

— Не всякая решится на подобное, зная, что наказание будет суровым.

Значит, он рассказал ему о моём перевоплощении, и меня это обрадовало, ведь подобная честность означала, что между братьями доверительные отношения. А Кайрн продолжил:

— Единственное, что меня страшит, это её упрямство. Она ведь и правда будет защищать меня от любой угрозы.

— Ничего не могу тебе посоветовать, брат. Такую, как Ива, вряд ли удержишь от спонтанных поступков, хотя внешность у неё ангельская. А Мортис что?

— Сказал, что Иве самое место в разведке с её кэрсадрисом и талантом варить тёмные зелья. Но я его сразу предупредил, что моя королева больше тёмной магией баловаться не будет. Сам понимаешь, как это опасно. Интоксикация у неё была сильнейшая, даже лучшие зелья едва справлялись.

— Что-то у меня нет доверия к её бабушке после такого…

— Вот и я ей не спешу доверять. Это же надо было малышку растить в таком напряжении и ужасе, потакая своим сумрачным видениям! Ну, ничего. Теперь я буду личным предсказателем Ивы, и предскажу ей безграничное счастье.

Я знала, что не должна вот так подслушивать, но просто не могла перестать. С какой нежностью Кайрн вспоминал мгновения, проведённые вместе со мной, как мягко и мирно звучал его голос! Было сложно снова уснуть, внимая их разговору, но я заставила себя погасить кэрсадрис и лечь, надеясь, что наше будущее и правда будет светлым.

В предсвадебную неделю мне предстояло многое, но самым волнительным и важным были знакомства с королевской роднёй. Гости прибывали один за другим, и каждому нужно было оказать достойный приём, разместить, окружить заботой. Теперь я носила исключительно парадные платья — золотое расшитое, голубое атласное с кружевом и персиковое со шлейфом. Наряды уже не могли смутить меня, и я научилась сохранять сдержанное достоинство, но встреча с королём Тэрраном всё равно выбила из колеи, так как он был одним из немногих, кто прибыл в Преальд в дурном расположении духа, хотя заметили это далеко не все.

Тэрран был так же высок, как братья, но выглядел болезненно из-за усталого взгляда тёмно-синих глаз. Несмотря на идеально сидящий на нём костюм, чувствовалось, что правитель похудел, к тому же, он едва заметно прихрамывал на левую ногу. Да, волосы его были по-прежнему чёрными и блестящими, осанка оставалась королевской, голос звучал повелительно, но интуиция подсказывала мне: что-то с Тэрраном не так. Возможно ли, что после атаки ордена Загов он получил магическую травму?