Было уже не стыдно. Я просто хотела забыться и, проснувшись, почувствовать облегчение. Однако, сон не шёл — адский зуд во всём теле, и особенно на лице, не давал покоя. Я понимала, что, если начну чесаться — уже не остановлюсь, и в кровь разорву кожу, и просто уткнулась носом в колени, сворачиваясь на полу клубком.

За окном завывал ветер, и я выла вместе с ним. Наверное, поэтому в полумраке не сразу отреагировала на скрип двери и близкие шаги.

— Так…

Сильные пальцы впились в плечи, и Кайрн поднял меня, словно обветшалую тряпку. Пронёс прямо так несколько шагов до постели, и, когда усадил на край, приказал:

— Пей!

— Меня вырвет, — пробормотала я восковыми губами.

— Нет. Это детоксикант, он облегчит муки.

Он поднёс к моим губам внушительный пузырёк, и я сосредоточилась на содержимом. Живот тотчас отозвался оглушительным ворчанием, и, хотя тошнота не вернулась, и дрожь слегка утихла, а зуд не уменьшился нисколько. Впрочем, на это даже лучшим королевским зельям требовалось время.

Я потянулась почесать лицо, и мужчина перехватил мою руку.

— Не стоит.

— У меня шея горит…

— Понимаю. Как твоё настоящее имя?

— Ива, — отозвалась я как о чужом.

Король кивнул, и снова перехватил мою руку. Не успела я сморщится от неистового жжения, как он зажёг принесённый в колбе гриб поярче, и достал ещё один пузырёк.

— Спокойно. Я постараюсь помочь.

— Это тоже выпить? — сипло спросила я.

— Нет.

Он вылил немного густой жидкости на ладонь, и вдруг коснулся моей шеи, мягко втирая пахнущую мятой субстанцию. И была в его движениях такая суровая властность, что меня парализовало на месте. Я боялась не то что воспротивиться словом или жестом — даже просто глубже вдохнуть. А лицо короля было к тому же непроницаемо.

— Наказание за содеянное будет суровым, — предупредил он. — Но я не хочу, чтобы ты сейчас мучилась от собственной глупости.

Сейчас, повторила я про себя. Значит ли это, что потом будет можно?

— Ваше Величество, я помочь хотела! Если бы меня прислали вас погубить, разве я не сделала бы этого раньше?

— Никогда не знаешь, как станут действовать твои враги, — отозвался он и подал мне пузырёк: — Продолжай, а я позову Мортиса.

— Может, не надо? — тихо сказала я.

— Почему же? Он имеет право знать, что лучший его ученик оказался вовсе не тем, кем кажется.

Пока Кайрона не было, я тщательно намазалась зельем и кое-как поправила одежду. Вид был жалкий, но вовсе не это огорчало. Куда больше меня тяготило чувство вины, пусть содеянное и было во благо. Поверил ли мне король? И как он поступит дальше? А что скажет Мортис, и как поведут себя, если узнают, ребята? Я закрыла лицо руками, но тотчас убрала ладони — сработала привычка не допускать «женских» жестов.

Время было медленным и вязким. Пока ждала мужчин, я вся извелась, и, не выдержав, села на край постели. Очень хотелось спать, и клейкие веки то и дело закрывались. В конце концов, я задремала, обняв столбик балдахина, чувствуя и не понимая, взаправду ли покачивается вперёд-назад тело.

— И где он?

Я вскочила, не успев прийти в себя.

— Учитель. — Поклонилась, пошатнулась, и, схватившись за столбик, сказала в который раз за ночь: — Простите…

Подобного изумлённого выражения на лице Мортиса не бывало прежде. Он повернулся к Кайрону, потом снова посмотрел на меня, открыл и закрыл рот…

— Твой трудолюбивый и упорный Доур на самом деле Ива, — сказал Кайрн. — Я сам видел, как она сбросила чары.

— Тёмная магия, — пробормотал мужчина, не сводя с меня взгляда. — Значит, не померещилось…

— По словам Ивы, она творила её во благо королевства. Но во всём этом ещё предстоит разбираться.

— Девушка, — совсем как Кайрон, сказал Мортис, и шагнул ко мне. — Вот так сюрприз! Я всякого мог ожидать, но такого… Доур, демоны гор! Наездник, каких поискать, храбрец, молчун… И как это я не догадался, а? Чтобы меня так обманули — стыд и позор старшему наставнику!

— Тогда уж нам обоим стоит стыдиться, — хмуро усмехнулся правитель. — Но, Мортис, отныне эта девушка — сестра-близнец Доура. Никто, кроме нас с тобой, не должен знать о случившемся.

— Конечно, Ваше Величество. Скажу ребятам, что Доуру срочно понадобилось уехать домой.

Я сглотнула. Звучало так, словно меня собирались активно допрашивать. А если никто, кроме них двоих, не будет знать о том, что сижу в башне… Я оборвала поток испуганных мыслей. Вряд ли можно было так ошибиться в людях, чтобы из внимательных и справедливых они внезапно превратились бы в хладнокровных и изобретательных на пытки…

— Как долго ты пила зелье? — спросил Мортис.

— Всё время, пока была здесь, и до этого ещё полгода, пока привыкала к облику. Вы бы не приняли безродную девушку, настаивающую на правдивости пророчества. Я хотела всё сделать тайно…

— Сделать что? — поднял брови Кайрн. — Защитить меня лучше моих воинов? Уберечь от угрозы, которая безлика? Спасти королевство от уничтожения?

— Всё это, Ваше Величество. Просто вам, не жившим с предсказательницей, не понять, каково это. Она говорила, что кто-то из деревни скоро умрёт — и человек умирал. Она предвидела бурю — и она приходила. Но страшнее всего было, когда бабушка чувствовала магию. Перед тем, как в столице случился мощный выброс энергий (во время атаки Загов), она сказала, что принцесса сделала правильный выбор. Она заранее знала о пробудившемся могучем звере — тиуграде, который спас Тодру от разрушения.

— Но не служила ни одному из королей. Неужели Тэрран не знал о ней?

— Как бы грубо это ни звучало, но я скажу: король Гром её боялся. Бабушку боялись все.

— И ты? — спросил Кайрн.

— Немного. Но у меня есть важное преимущество: мне она предсказаний никогда не делала.

— Откуда же ты знаешь, что способна спасти короля? — сказал Мортис.

— Потому что я могу найти обходные пути.

— А почему считаешь преимуществом незнание будущего? — спросил Кайрн.

— Потому что я ничем не ограничена. И бабушка не просто молчала о моей судьбе — из-за мощного кэрсадриса она не могла разглядеть её. Она говорила: твоё будущее как туман, сквозь который не проникает мой взор. Только тебе ведомо, что может возникнуть за этой пеленой — прекрасный град на холме или гибельная пропасть. Она говорила, что я нахожусь «на распутье», то есть могу в любой миг найти подходящую тропу и повести по ней людей. И я верю в это. Всегда верила.

— Вот только теряла себя, — сказал король. — Знаешь, почему я не беру в королевские воины девушек?

— Нет.

— Для онтрикса женщины — главное лакомство. Чтобы ни крохи энергии не упустить, он их целиком глотает. Я ни в коем случае не умаляю твоих заслуг, и не считаю, что твоя магия слабее парней с кэрсадрисом. Но, Ива, в горах уже погибло три колдуньи, пытавшихся доказать, что будут мне полезны. В Преальде мужчины защищают женщин, не наоборот.

Я сглотнула.

— Как они умерли?

— Онтрикс отравляет воздух эхом своего дыхания. Энергетические щиты мужчин защищают от этой отравы лучше, но колдуньи против разрушающей магии бессильны. Часа в облаке достаточно, чтобы колдунья задохнулась. Маг высшего уровня продержится от шести до двенадцати часов в зависимости от потоков сил. Бывало так, что некоторые выдерживали и сутки, но потом им уже не могли помочь даже самые лучшие целители.

— Я понимаю, Ваше Величество. Но я бы всё равно поступила так же.

Мортис и Кайрн переглянулись, как будто решая, не повредила ли тёмная магия моё сознание, а я тяжело вздохнула, чувствуя, что силы на исходе.

— Ладно, Ива, — сказал правитель. — Допивай детоксикатор и ложись спать. Я решу, как лучше поступить, но пока ты — нарушитель закона, и будешь сидеть взаперти.

Мортис наградил меня сердитым взглядом, и следом за Кайроном вышел из комнаты. Щёлкнул замок, пропали за сотнями ступеней шаги, и я, покончив с пузырьком, плашмя упала на кровать, даже не разбирая её. Сон был оглушительно тяжёлым, и утро выдалось не лучше, потому что на подушке я обнаружила клок волос. Это было начало периода восстановления, которое куда больше походило на уничтожение. Подойдя к зеркалу, я обнаружила, что вернула свой более светлый цвет волос, и жёлто-голубые глаза. Черты лица смягчились, брови стали не столь густыми, губы и глаза увеличились в размере. К тому же сошла на нет краснота, но вот горло было болезненным и опухшим.