Я иду по дорожкам веревки, нахожу их застрявшими под шиной грузовика, и осторожно, чтобы не греметь металлом и не производить слишком много шума, дергаю за крепления в смехотворной попытке разорвать слишком толстую веревку.

— Это Девственница, которая выжила? Женский голос — белый шум на фоне бешеной пульсации крови у меня в ухе.

— Да. Пришлось усыпить шлюху. Ее укусили.

— И ты уверен, что она девственница.

— Священник даже не засунул в нее свой член.

— Тогда хорошо. Я рассмотрю полную сделку. Но сначала я хочу увидеть ее.

Нет. Нет, нет, нет. Я пытаюсь перепилить веревку цепью, но это бесполезно. Грузовик наклоняется, когда Сэм запрыгивает на кузов позади меня, и я пинаю его на четвереньках.

— Ты лживый кусок дерьма! Одним быстрым ударом ногой назад мне удается попасть ему прямо в нос, и он снова натыкается на проклятие.

— Тебе повезло, что прямо сейчас ты стоишь большего, чем порка задницы.

— Пошел ты. Я повторяю тот же маневр, но он уклоняется от моего удара и прыгает мне на спину, выбивая из меня дух.

— Отпусти меня! Отпусти меня, блядь!

— Послушай меня! Его руки крепко обхватывают меня. — Я не хочу этого делать, но я должен. Нам нужно оружие. И припасы.

— Мне наплевать, что тебе нужно, ты, кусок дерьма!

— Мадам Бомон не так уж плоха. Лучше, чем монастырь, в который ты хотела, чтобы я тебя отвез.

— Мадам? Она управляет гребаным борделем! Я извиваюсь и брыкаюсь, используя кузов грузовика в качестве рычага.

Горячий металл царапает мои колени, издеваясь над моими усилиями холодным уколом боли.

— Ты слишком ценна как девственница. Она не собирается выставлять тебя шлюхой.

— Какого черта… чего еще… она хочет от меня? Мои слова, прерываемые борьбой, не в состоянии передать абсолютную ярость, пылающую внутри меня.

— Вероятно, она оставит тебя своей личной слугой.

— Или продай меня… какой-нибудь отвратительной свинье… которая питает слабость к девственницам! Мудак!

— Посмотри на нее. Выглядит ли она так, будто ей что-то нужно? Тебя будут хорошо кормить. О тебе будут хорошо заботиться. Лучше, чем монахини, которые будут держать тебя взаперти в каком-нибудь монастыре. Я мог бы продать тебя мародерам,

но я пытаюсь поступить здесь по-христиански.

— Христианские штучки? В какую, черт возьми, церковь ты ходил? Я плюю в ответ, все еще извиваясь, чтобы освободиться.

— Очевидно, более милосердную, чем твоя.

— Вот почему … ты не спросил… моего имени.

— Что?

Понимая, что моя борьба бесполезна, я все еще ниже его.

— Там, в пещере. Мне показалось странным, что ты представился, но не потрудился спросить мое имя. Я подумала, что ты по какой-то причине не хочешь знать. Но ты уже знал, не так ли?

— Да.

— Кто твой контакт в Шолене?

— Я тебе этого не скажу.

— Почему? Чтобы ты мог сохранить бизнес по продаже женщин? Скажи мне!

— Не имеет значения. Она мертва.

Мертва?

— Кто? Кто мертва? Я поворачиваю голову в сторону, не в состоянии видеть его лицо под этим углом.

— Гвен.

Кусочки двух совершенно разных головоломок всплывают в моей голове, пока я пытаюсь установить связь между ним и женщиной, с которой я путешествовала.

— Ты планировал продать и ее тоже?

— Не важно. Почему Рейтер тебя обнюхал?

Он это видел?

— Ты предполагаешь, что я знаю, о чем, черт возьми, думает Бешенный, прежде чем решит изнасиловать меня?

— Он не собирался тебя насиловать.

— Откуда ты знаешь?

— Они делают это только в том случае, если с тобой что-то не так.

Со мной что-то не так. Что, черт возьми, может быть со мной настолько не так, что Бешенный отвергает меня как недостойную? Этот вопрос заставляет меня смеяться внутри, несмотря на мое желание заплакать прямо сейчас.

— Ты смотрел это. Ты ждал, будет ли это?

— Было любопытно, вот и все.

— Ты действительно кусок дерьма.

— Тем больше причин избавиться от меня, ты так не думаешь?

Мое тело дергается, когда он отталкивается от меня и перепрыгивает через край грузовика, прежде чем дернуть за веревку достаточно сильно, чтобы притянуть меня к нему. Оказавшись достаточно близко, он вытаскивает меня из кузова грузовика и опускает на землю.

— Попробуешь что-нибудь хитрое, и я всажу пулю тебе в спину.

— Я думала, что стою большего.

— Пока ты жива. Он разрезает веревку и берется за небольшой отрезок цепи между моими кандалами, дергая меня за собой.

— О, боже. О, боже! Женщина поднимает свои темные солнцезащитные очки и прижимает ладони к щекам, ее глаза оценивающе смотрят на меня.

— Она — видение! Ее лицо каменеет, глаза прищуриваются при виде мужчин, окружающих меня.

— Надеюсь, ты ее и пальцем не тронул.

— Ни одним, мэм. Она нетронута. Даю вам слово.

Сочувственно приподнимая брови, она качает головой и, прежде чем я успеваю ее остановить, притягивает меня к своей слишком большой груди для удушающих объятий.

— Бедное дитя. Ты выглядишь измученной. Нуждающаяся в более цивилизованной еде и подальше от компании зверей. Я права?

Все еще держа руки на моих плечах, она делает шаг назад, освобождая меня от своих непрошеных объятий. Не сводя с меня глаз, она откидывает голову в сторону.

— Генри, сними с нее эти кандалы.

Переводя взгляд на исключительно мускулистого мужчину позади нее, я потираю ноющее запястье.

— Он может это сделать?

— По профессии он вор.

— Я бы не стал этого делать, мэм, — говорит Сэм, и чего бы я только не отдала, чтобы развернуться и ударить его прямо в лицо прямо сейчас.

— Она может попытаться убежать.

— Она могла бы. Такова природа свободной воли. А теперь забирай свои жалкие заработки и убирайся восвояси.

Отвратительный мужчина позади нее одной рукой хватает цепочку, а другой, порывшись в кармане, достает маленький нож, который он щелчком открывает. Пока он работает с замками моих кандалов, Сэм и остальные собирают сложенные ящики, которые, похоже, заполнены припасами. Похоже, что валюта здесь, в Мертвых Землях, наряду с молодыми девственницами.

Жаль, что я не девственница.

— Увидимся где-нибудь. Талия. Голос Сэма, как толченое стекло, скребет по моей барабанной перепонке, и я не утруждаю себя тем, чтобы оглянуться, пока он и его люди упаковывают последние ящики.

Первые кандалы падают с моего запястья, то, как моя рука отлетает назад, заставляет меня осознать их непосильный вес. Позади меня заводится двигатель грузовика, и вот так я оказываюсь во власти мадам Бомон. Она знает, что я не побегу. Где бы спряталась девушка, не обученная выживанию здесь? И что бы я сделала с собой, если бы мне удалось сбежать от нее?

Нет. Она знает, что я не настолько глупа.

И она тоже не такая.

Следующая скоба соскальзывает, и я выдыхаю, массируя оставшиеся красные следы от вязи.

— Тебе лучше, дорогая? Мягкие кончики пальцев мадам Бомон захватывают мое запястье, и она делает легкий массаж, устраняя последнюю боль.

— Чего ты хочешь от меня?

— Держу пари, ты умная девушка, не так ли? Проницательная. И упрямая как кнут. В конце концов, именно поэтому ты здесь, не так ли? Надвигая солнцезащитные очки обратно на глаза, она кивком головы приглашает меня следовать за ней.

— Позволь мне показать тебе окрестности. Если тебе не нравится мой дом, я тебя освобожу.

— После того, как вы только что заплатили ящиками с припасами.

— Я одна из немногих, кто живет здесь в изобилии. Вселенная благословила меня сверх всякой меры.

Человекоподобный зверь протискивается через чугунные ворота, и когда мы пересекаем порог, я сразу же обращаю внимание на охранников, стоящих на постах, вооруженных пистолетами. Если бы Сэм и его команда предприняли что-нибудь хитрое, их бы застрелили на месте. Это место — крепость.

Конечно, он, вероятно, знал это. На самом деле, я держу пари, что он торгует с ней на регулярной основе, подбирая своенравных девушек, которых он встречает в Мертвых Землях.