Оказавшись на борту второго катера он быстро нашел стандартный прибор ночного видения, включил его и понял - его видят. Он собирался вырубить все приборы одним большим импульсом из своих радио ушей, но к нему в голову пришла идея получше.

Он потратил драгоценные минуты паники врага на то, чтобы поподробнее изучить этот прибор. Вся электрика на судне была уничтожена, и просто посмотреть на бортовом компьютере характеристики прибора не представлялось возможным. Но Нимхэ не зря презрительно смотрел на американцев.

Все приборы выпускались одной военно-промышленной корпорацией, и требовали постоянного обновления операционной системы. Машинка внутри очков ночного видения просто жаждала присосаться к серверу, и стремительно впитать в себя гору бесполезного кода.

— Ну что ж, детка, теперь у тебя новый центр обновлений! — сказал Нимхэ обращаясь к очкам ночного видения.

Его уши оттопырились в стороны как пальцы физика, который объясняет правило буравчика. В цифровом подполе головного мозга Нимхэ, начал создаваться центр обновлений, а сам он выставил прибор за борт и пока военная техника беспомощно обновлялась, использовал её как камеры удалённого наблюдения. Цифровое подполе мозга Нимхэ возбудилось как никогда раньше. Он стремительно создавал программу, которая по картинке и акселерометрам приборов строила карту на которой все приборы отображались бы в реальном времени. Последнее интеллектуальное усилие и, вуаля…

Все приборы синхронизировались. Нимхэ перенёс задачи со своего мозга на процессоры приборов, и на них начали появляться фантомные цели. На всех. В одном и том же месте. Получилось. Все начали гоняться за двойником Нимхэ, а Нимхэ мог облегчённо вздохнуть.

Приборов было около пятидесяти, а активных и того меньше. Но Нимхэ этого было мало. Он быстро набросал программу, которая стирает из поля зрения реальный тепловой след, и подменяет его на тепловую сигнатуру Нимхэ.

Есть, солдаты начали расстреливать друг друга. Через несколько минут их оставалось всего двенадцать. Ещё минута, и количество активных приборов уменьшилось вдвое. Но сколько реальных людей оставалось в живых на борту судна? Нимхэ этого не знал. Он закрыл глаза пытаясь расслабить свой перенапряженный мозг. И тут же поплатился за это.

— Стоять! Не двигаться! — сказал смуглый мулат в розовой морской фуражке и наставил на Нимхэ револьвер.

— А можно я полежу? — вздохнул Нимхэ и собрал губы в трубочку.

— Положи прибор! — Сказал моряк и Нимхэ заметил как дрожат руки держащие пистолет.

— Куда? — спросил Нимхэ манерно моргая ресницами.

— Просто положи на палубу. Быстро!

— Куда именно?

В этот момент мулат допустил ошибку, он на мгновение отвёл пистолет от Нимхэ, инстинктивно указывая стволом в то место, куда Нимхэ должен был положить прибор. Этого Нимхэ хватило чтобы выбить револьвер из дрожащих рук американца. Блестящий хромированный пистолет вылетел за борт катера. Нимхэ сделал тихий кувырок, и, проскользнув между широко расставленных ног матроса, схватил его сзади и сдавил его горло так, что шейные позвонки начали хрустеть.

Мулат достал нож и попытался освободиться, но Нимхэ надавил на болевые точки в шейных сухожилиях, и вырвал нож у растерявшегося мулата. Ещё секунда, и у мулата хлестала кровь из ловко разрезанной бедренной артерии. Нимхэ хотел было поменять дислокацию, но он оглянулся на терявшего сознание от потери крови и боли мулата, и пожалел его.

— Где у вас жгуты? — тихо спросил Нимхэ.

Мулат указал на рундук, и Нимхэ нехотя спасал ему жизнь.

Нимхэ продолжал гонять стрелков по тёмной палубе. Его Фантомная программа разыгрывала сценку, будто инфракрасный силуэт эльфийки выскакивает из-за союзного солдата и убивает его, а пользователю прибора ничего не остаётся как отомстить, стреляя по мнимому врагу и убивая реального союзника. Программа была настолько хороша, что он даже сохранил её на жировые носители информации, которые синтезировали специальные железы, замаскированные под женскую грудь.

Нимхэ всё ещё не был уверен что уничтожил достаточное количество врагов. Яркие пятна на тепловизоре могли быть как не остывшими телами, так и лежащими в засаде охотниками. В процессе уничтожения турбин, он узнал что топливо весьма ядовито, и моряки вряд ли смогли выжить, если не успели задраить переборки.

Нимхэ взял акваланг из катера, надел его на себя, потрепал по щеке перетянутого жгутами мулата, и направился в топливный отсек. Баллон составлял одну треть веса стройной эльфийки, и тормозил движения, но в топливном отсеке все лежали без сознания, а если кто и очнулся бы на мгновение, то вероятно принял бы вид полуобнаженной эльфийки в кислородном нагубнике за галлюцинацию.

Соорудив несложный дистанционный взрыватель из подручных средств, он начинил его взрывчаткой что несложно найти на военном судне и заминировал две полупустые цистерны со сверх взрывоопасным топливом. Он запечатлел увиденное своими глазами, и, вильнув радио ушами отправил картинку из своего мозга прямиком на приборы ночного видения. Вообще на все приборы. Он взял в руки пару пистолетов, вышел на палубу и сбросил баллон со спины. Через десяток-другой минут весь выживший экипаж был заварен в трюме, а капитан, санитар и раненый матрос были на мушке у Нимхэ.

— Хотели получить взломщика? — ухмыльнулся Нимхэ — Что ж, я перед вами, чем могу служить?

Капитан промолчал. Матрос тихо стонал, а санитар смотрел на эльфийку с ужасом и трепетом.

— Почему не взорвешь нас? Наша страна не ведёт переговоров с такими как ты, ты ничего не получишь, презренный террорюга!

— Да мне от вашего огрызка ничего и не надо. Вы истребили североамериканских индейцев, а потом индейцы истребили вас. Правда южноамериканские и испаноязычные, но не суть.

— Скоро здесь будет авианосный флот, тебя испепелят лучевым оружием! — гневно воскликнул капитан.

— Вам то что, вы всё равно этого не увидите. — сказал Нимхэ и ухмыльнулся.

— Что тебе нужно?

— Во первых. Мне нужна резинка для волос. С распущенными воевать совершенно невозможно. Во вторых. Мне нужно всё золото и драгоценности с этого корыта. И в третьих. Я хочу связаться с британцами по спутниковой связи.

— Но ты же сам разрушил всю электрику, мы ничего не сможем сделать.

— Хах. И заметь, я пока что не сделал ни единого выстрела! — сказал Нимхэ, посмотрел на восходящее за его спиной солнце, и принял эротичную позу, понятную любителям американской массовой культуры. — Да и к тому же, пушки у меня, так что технические проблемы - это ваши проблемы. — добавил Нимхэ и подмигнул санитару.

Солнце постепенно согревало палубу эсминца бледно желтоватым светом. Нимхэ смотрел на неё через разбитое стекло изуродованного мостика. Капитан пытался запустить станцию спутниковой связи, и жаловался на отсутствие радиста, поглядывая на её разорванный на куски труп.

— Спутниковая антенна жива, но её некуда подключить. Бортовой компьютер сгорел. Буквально. — нехотя ответил Дьюи.

— Сколько она потребляет? — спросил Нимхэ.

— Да какая разница? У нас нет ни одного рабочего инвертора твоя команда всё сожгла! — обреченно воскликнул Дьюи — На корабле ничего не осталось, ничего!

— Точно? — спросил Нимхэ и зарядил пистолет. — Веди меня на экскурсию. Живо.

Нимхэ вновь повесил акваланг за спину, а санитару и бывшему капитану отдал другой, наполовину опустошенный баллон. Вооружившись мешками, недовольные заложники неохотно шаркали по тёмным ядовитым коридорам. Когда окрашенные в гендерно нейтральный цвет коридоры и каюты уже начали раздражать Нимхэ, бывший капитан отметил что они обошли только треть всего корабля.

Обойдя все отсеки судна, они не нашли ничего ценного, никакой полезной или хотя-бы подходящей техники. Сгорели даже кухонные кофеварки. Но оставалось ещё одно помещение, в которое бывший капитан не торопился приводить Нимхэ, и даже разбитое рукоятью пистолета ухо не сразу убедило его подчиниться.