— Ну, не преувеличивай Нимхэ. Только королевство. — ответил Джомни.

— Я усовершенствовал свой интерфейс, между ДНК и остальным организмом. Моя ДНК, она как бы в коконе. А вот мой сын, Авель. Он ещё круче. То что у меня служит коконом, является стержнем его генетики.

— Как? Отец? почему ты мне это не сказал?— чуть не плача сказал тихо подкравшийся Авель — Значит я, я не человек?

Нимхэ в испуге обернулся, посмотрел в лицо Авеля и прищурившись спросил.

— Но я, я же говорил тебе, ещё в двенадцать лет…

— Да шучу я папа. — смеясь ответил Авель — Эх, я не человек. Пойду что ли с горя на акулах покатаюсь.

Авель начал сбрасывать свою одежду и уже направлялся в океан, но нимхэ продолжил грустным голосом:

— А поп поводу того что у вас запрещено, Иван. Мысли были таке конечно, но Костас преподал мне урок. Никогда и низачто! Вот принципе! Этот грех разъедает душу, а потом и разум.

— У нас у эльфов с этим всё строго. Эльфийки рождают детей от человеческих мужчин или эльфов, а эльфы парни рождают всю остальную живность. Если нужно. — Строго сказал Авель.

— Ну раз так всё строго, — обрадовался Кошкин — То думаю мне удастся уговорить наших относиться к вам всерьёз. Костаса жалко.

— Самое страшное, что это был его выбор. Он владел десятью процентами моей силы, он мог бы одурманить Марвина, внушить ему что уже спал с ним, в конце концов мог бы подставить какую нибудь другую задницу вместо себя. — грустно сказал Нимхэ.

— Ну собственно, как ты и сделал. — усмехнулся Аарон.

Вдруг авель возмутился, подошел к Аарону, схватил его за рубашку и поднял над своей головой одной рукой.

— Не смей так говорить про моего отца!

— Поставь Аарона на землю, Авель. — обреченно сказал Нимхэ. — Это была моя идея. И она изначально была чудовищной. Отказавшись от чести можно добиться многого, но цена всегда будет слишком высока. Я очень виноват перед ним, и единственное что я могу сделать, это никогда не повторить его ошибки.

— Ладно. Забудем об этом. — Кошкин похлопал Нимхэ п спине — У меня для вас всех ещё один небольшой подарок. Фейерверк.

На небе появились падающие звёзды. Словно волшебные искры они падали и разлетались на искры поменьше. оставляя за собой длинные светящиеся полосы. Лица всех засияли. На зрелище подошли посмотреть и остальные гости, все смотрели с радостными лицами, и лишь Нимхэ с затаенным дыханием считал. Он считал и считал и не мог поверить своим глазам.

— Неужели четырнадцать?

— Да. — с гордостью ответил Кошкин.

— Это настоящий подарок Иван! Ты великолепен.

— Ты тоже, весьма неплох.

— Ещё раз, спасибо тебе Иван! — обнял Кошкина Нимхэ.

— Когда делаешь доброе дело, мир вокруг тебя преображается. — Ответил кошкин.

Все насладились фейерверком и разошлись. На берегу остались только дракон, Джомни, Назир, Нимхэ и Аарон. Джомни смотрел на Нимхэ и понимал что видит его насквозь. Тот хотя и был счастлив сгоревшим в атмосфере спутникам убийцам, но горькое послевкусие явно не давало ему покоя. Джомни сел к нему поближе и Нимхэ почувствовал. что его видят насквозь. Аарон немного смутился, но нимхэ протянул ему огромный рубин.

— Вот. Возьми Аарон. Это “Чёрный принц”. Я его сам из короны выковырял.

Аарон взял камень и только осклабился. Но в этой улыбке было больше благодарности, чем в самых изысканных речах.

— Думаешь я перестарался? Тогда с бомбами, да и вообще…

— Не бери в голову. Пусть британцы свои страдания обсудят с югославами, иракцами, сирийцами, бурами, ирокезами, команчами…

— Та знаю я, знаю. Они заслужили. —опустил голову Нимхэ. — Но от осознания этого, становится как-то, как-то ещё грустнее. Ну неужели нельзя было по-другому, по-человечески, что ли…

— Это и было по-человечески. Это нормальный порядок вещей, Нимхэ. Но возможно, когда нибудь, тебе удастся решать такие вещи по-новому. По эльфийски.

— Если кто и перестарался, так это я. — горько сказал Назир. и обхватил голову руками — Я продал несколько миллионов вакцин в тайне от тебя. Прости меня Нимхэ. Прости, что не поверил тебе.

— Геноцид по неосторожности, кажется я тебя понимаю. Это не только твоя вина, Назир. Не продал бы я свою технологию, и твоей вины в этом бы не было.

— Не казните себя парни. — сказал Джомни. — Не будь нас всех, они бы нашли другой способ истребить друг друга.

— Я хотел спасти их, но. Но… — Сказал Назир дрожащим голосом.

Нимхэ погладил Назира по спине и тихо сказал ему:

— Прийди к Океану, отдохни. Пообщайся с другими глубоководными.

— Но их же не стало?

— Они живее чем ты думаешь. Иди.

Назир попрощался со всеми, и молча отправился в океан. Нимхэ облокотился на Джомни, и долгое время грустил. Но Джомни понимал его. Возможно он был единственным кто был способен его понять. Понять и принять друга, таким какой он есть.

— Ну вот и закончились мои фокусы. Похоже это хеппи энд, Джомни. Мне пора идти придумывать новые.

— Хотя погоди. У меня есть вариант, как тебя удивить.

Нимхэ встал с тёплого драконьего крыла, и достал из под него ту самую маску и вручил её Джомни. Джомни не мог поверить своим глазам. Они прошли на другую сторону мыса, Нимхэ указал ему пальцем вниз. Сердце Джомни забилось быстрее, а прохладный ночной ветерок вдруг исчез.

— За всё это время, она пережила не меньше твоего. Представляешь, всё это время она следовала за тобой и хранила тебе верность! Это невероятно… — восхищался Нимхэ, в то время когда руки Джомни начали слабеть.

— Мы рассказали ей, что ты не хотел подвергать её опасности, потому оттолкнул её от себя.

Джомни не смог произнести ни слова. Он только стоял и смотрел на маленькую чёрную фигурку освещенную лунным светом, и укутанную крылом дракона. Нимхэ успокоился и медленно сказал:

— Тот, кто отказался от любви ради чести, достоин и чести, и любви. Иди к ней.

Глубоко в душе Джомни ждал этой минуты каждую секунду своей жизни. Ноги его всё слабели и едва держали, он и сам не знал, каким чудом он спустился на пляж по каменистому склону. Неподвижная фигура его возлюбленной была так изящна, так неподвижна, что нутро Джомни вдруг пронзило холодом, от глупой мысли что она мертва. Но он гнал эти мысли прочь. Ведь если она холодна к нему, это даже хуже чем если бы она была мертва и ли он мёртв да и чёрт с ним мало ли, главное что он больше не причинит ей боль…

И. Она вздохнула. Её голова слегка повернулась, выставив на ветер несколько прекрасных как порванные струны волос. Джомни вдруг осознал что разучился плакать, что… а и не важно что бы там ни было, он не может подойти к ней ближе, чем на три, нет на два, нет ближе никак нельзя духи его покарают за его безрассудство…

Джомни собрался и стал перед ней, неловко вертя в руках ту самую маску. Но Хайди смотрела сквозь него.

— Хайди, — начал он напряженным как ствол изогнутого дуба голосом.

Хайди молчала. Она смотрела сквозь него, не двигая ни единым мускуллом.

— Прости меня, Хайди.

Из одного из прекраснейших глаз на земле потекла слеза. Джомни стал на колено прямо перед ней, и не осмелился протянуть к ней руки.

— Прости меня Хайди. Прости меня за то, что я никогда не стану достаточно хорош для тебя. — сказал он и сам не заметил как оказался в объятиях. Тех самых объятиях.