Он сделал два шага навстречу Хайди, и жестом попросил подать ему маску.

— Знаете что это? — спросил он показывая маску всем. — Это настоящая ритуальная маска. Она пропитана кровью сотен невинных жертв. — сказал он с напускной ненавистью. Наша партия для людей, в ней нет места богам, даже нарисованным!

Громко воскликнул Джомни посмотрел на маску сам, и швырнул её в камин.

— Лучше изгоните её. — сказал Джомни с ненавистью глядя на Хайди, и пафосно отвернувшись отправился прочь.

Пред выходом он встретил ошарашенного его превращением Джейкоба. Он хитро подмигнул ему и попросил:

— Проследи чтобы все маски сгорели дотла.

“ Принц Марвин ослушался короля?

Скотланд Ярд отрицает слухи о связях принца и Британской Социалистической Партии. В имении принца лишились работы слуги, чьи родственники были замечены среди стронников БСП. Принц Марвин не только отрицает симпатии к социализму у себя и своего окружения, но и считает что именно БСП инициировала его вынужденный разрыв с баронессой. Об этом и многом другом он заявил в своём интервью журналистам.

Согласно его версии, баронесса Нимхэдриэль не только великолепная умная и душевная женщина, но ещё и аристократка по духу, а так же он нелестно отозвался о британских учёных, которые инициировали расследование и скорее всего сфальсифицировали его результаты. Он поделился подозрениями, что независимые генетические лаборатории вполне могли бы иметь связи за границей…

Корона объявляет войну “Матери Природе”.

Феминистическая организация “Мать Природа” всегда выступала за сохранение живой природы и окружающей среды. Поддерживать традиции “убийств ради развлечения“ недопустимо в начале двадцать второго века. — заявила глава организации Кристина Вебер. Кристина подтвердила факт конфликта с Королевским Научным Обществом, и расценила арест одной из выдающихся активисток как акт подлой мести за недавнее высказывание, активистки из организации “Мать Природа”. Напомним, несколько месяцев назад активистки организовали пикет против пересмотра красной книги и вывода из неё видов ранее считавшихся вымирающими, но и восстановивших свою популяцию…

Джомни закрыл Газету. Он находился в переговорной комнате и ожидал своего ушастого подзащитного. Приговорить Нимхэ к пожизненному заключению королевским судьям не составило бы труда, все судьи были чуть ли не лично верны королю, а джомни хотя и успел прославиться в узких кругах несколькими малозначительными делами, однако никто не воспринимал его всерьёз. Он сидел в тёмной комнате, газета уже дала ему всё что могла, и он принялся изучать доступные ему документы, то и дело усмехаясь. Замок двери щелкнул, и в переговорную ввели Нимхэ.

— Эй, что это за подросток? — возмутился Нимхэ — Где адвокат которого я просила?

Но полицейские не ответили. Они лишь усмехнулись, радуясь беспомощности врага короны, и закрыли за ней дверь. Джомни усмехнулся и свернул из газеты нечто похожее на ракету. Он стал изображать полёт издавая дурашливые звуки. Он знал что в переговороной они не могли говорить откровенно. Хотя конфиденциальность была гарантирована законом, но увы. Их врагом был источник законов — король.

Джомни сделал несколько тычков бумажной ракетой в небо и сказал:

— Пыщь, Пыщь, Пыщь! — кривляляся он глядя Нимхэ в глаза. Но Нимхэ никак не понимал его намёков — Как ты думаешь, что это такое? — Сказал он и показал бумажную ракету Нимхэ.

Нимхэ ничего не ответил. Он пристально смотрел на него скрывая недоумение холоднокровием.

— Это помада. — Сказал Джомни. — Суровая, мужицкая, гигиеническая губная помада. — добавил он, и изобразил накрашивание губ бумажной ракетой как помадой.

Джомни ещё несколько раз повторил свой клоунский жест, но Нимхэ не реагировал. Джомни продолжал отчаянно дурачиться, аж пока не заметил едва заметную реакцию Нимхэ. Его веки на мгновение дёрнулись, и он скривившись спросил:

— Тебе что, восемь лет? — строго спросил Нимхэ.

— А что, я слишком молод для “нашего” дела? — спросил Джомни выделив интонацией слово “нашего”

— Маловат, — сказал Нимхэ и расслабленно отвернулся, горько усмехнувшись.

— Похоже три года.

— Всего три? — раздосадованно возмутился Джомни.

— Может подождём пока я подрасту? — тревожно поинтересовался Джомни.

— Нет времени ждать пока ты вырастешь! — Рявкнул Нимхэ и ударил наручниками о стол с такой силой, что цепь треснула.

Нимхэ покосился на скрытую камеру, и сплёл пальцы так, чтобы разорванные наручники не попали в объектив.

— Я хочу попатсть к своему возлюбленному как можно скорее! — крикнул Нимхэ на этот раз заметно переигрывая. — Ты вообще способен это сделать?

— Увы нет. По закону - без шансов. Я всё прецеденты проверил. — Я делаю только то что скажут.

Нимхэ ничего не ответил. Он ещё раз покосился на сломанные наручники, стукнул ими о стол и отрицательно покачал головой.

— Хорошо. — усмехнулся Джомни — Я могу попытаться отправить тебя разве что в зоопарк.

Нимхэ посмотрел на него с интересом, но ничего не сказал.

— Ты ведь женщина? — продолжал дурачиться Джомни — У тебя там в животике есть ребёнок?

— Погоди, — удивлённо приподнял брови Нимхэ — У меня он там был ещё до рождения эльфийки! Но разве… — недоуменно прищурил глаза эльф.

— Есть ещё варианты. — деловито заметил Джомни — ты можешь позвать “других” адвокатов, и они тебя отсюда вытащат.

Нимхэ думал около минуты. Он несколько раз усмехался, но потом слегка воодушевился и серьёзно сказал:

— Нет. Мне нужны именно твои методы. Я хочу всё по закону.

Джомни понял, дело оказалось ещё более сложным и трудоемким, чем казалось ему на первый взгляд. Нимхэ усмехнулся и спросил:

— Может я тебя просто поцелую, и ты как в сказке узнаешь всё что нужно?

— Нет. Нельзя нам целоваться. По закону я даже смотреть на тебя дольше пятнадцати секунд не имею права.

— Да ну? — игриво усмехнулся Нимхэ, он облизнул пальцы и слюной пригладил прядь своих волос — Посмотри какая у меня причёска! Это специальный тюремный эльфийский лак для волос! Дай я хотя бы газету почитаю!

— Тебе нельзя, Нимхэ! — возмутился Джомни..

Но Нимхэ не слушал, он схватил газету, и не успел её даже развернуть, как в комнату переговоров влетели полицейские и отобрав его газету, скрутили почти не сопротивляющегося Нимхэ. газета упала на пол, и тут же была подобрана Джомни. Законное общение с адвокатом было окончено.

Если Джомни и Нимхэ правильно поняли друг друга, то это были была плохие новости. Если слова про восемь лет означали восемь оставшихъся противоспутниковых ракет, а три года означали три сбитых, то оставалось ещё как минимум три. Джомни вспомнил последнее общение с Нимхэ. Он вспомнил как Нимхэ разбирал апельсиновую кожуру, и играл с ней.

Но почему такой герметизм? Почему Нимхэ просто не сказал, что вся спутниковая группировка должна насчитывать минимум двадцать спутников, как вершин на правильном пятиугольном додекаэдре? А может он и сам в этом был не уверен, а моторика рук просто отразила то, что было у него на уме ещё до того как он сам это осознал?

Нет всё не так просто. Нимхэ говорил, что не планирует защитить весь свет, он хотел защитить только свою родную страну, остальные пускай сами за себя постоят. Где бы она не была, его страна, ей угроает минимум пять спутников одновременно, а ведь именно шесть ракет он поручил Джомни купить у китайцев.

Джомни шел по грязномй потрескавшемуся Лондонскому асфальту, и подбирал тригонометрические формулы. Он был беспомощен, ему даже нельзя было в интернете задать вопрос про искусственные спутники, чтобы не вызвать подозрений. Он даже не знал, могут ли спутники висеть на высоких орбитах достаточно стабильно, чтобы удерживать пятигранник. Эх. Ему так не хватало Нимхэ, да даже от помощи духа наставника он бы не отказался.

Он открыл газету, перенебрежительно глянул на шапку статей, и полистал её. На ней оказался волосок Нимхэ, и Джомни рефлекторно смахнул его. Пока волосок падал, Джомни обмер, едва только понял какую ошибку допустил. На волоске был тот самый поцелуй Нимхэ, за который тот поплатился синяками. Он быстро поймал волосок, но радость от оарения быстро принесла понимание, что у него нет технологий, способных извлечь информацию из волоска Нимхэ. В отчаянье он разорвал его пополам, часть облизнул, а потом сложил оба обрывка в конвертики из той же газеты.