Нимхэ усмехнулся, глядя как моряки опустили свой взгляд ещё ниже. Но потом слабый морской ветерок подул со стороны судна и Нимхэ стал вновь принюхиваться.

— Стоп, это там что, близняшки? — спросил он моряков.

Моряки переглянулись и стали оглядывать женщин. Женщины вытолкнули вперёд двоих своих коллег. Две плотненькие азиатки стали ровно, как перед учителем, робко переглянулись и посмотрев на Нимхэ закивали головами.

— Однояйцевые... — пробормотал Нимхэ, жадно втягивая их запах. — Что же, это всё меняет! Добро пожаловать на борт девочки!

Нимхэ прогуливался вдоль шеренги женщин, как будто играл роль работорговца в сексуальной ролевой игре. Никто из моряков не осмелился даже взглянуть на Нимхэ, а женщины уже собрались спуститься в каюты с видом эмигрантов, которые торопились попасть на рейс в "страну возможностей".

— Стоп! — поднял руку Нимхэ. — Этих троих на выход! Это фальшивые женщины. — Нимхэ опустил взгляд и, вытянув руку, пальцем указывал куда-то в толпу.

Три ненастоящих женщины с позором покинули судно, а Нимхэ подошел вплотную к одной из азиаток. Он взял свою фуражку за козырёк, и, сместив её на макушку манерно двигая головой, сказал:

— Мать Гидра почтенная француженка, она любвеобильна, но не потерпит у себя на борту ненастоящих женщин. — сказал он, и шепотом на ухо сказал второй — Кроме меня. И то, только потому, что я учёный экспериментатор.

— Ну так как, барышни — продолжал Нимхэ — Не желаете ли поучаствовать в моих бесчеловечных опытах? — Сказал Нимхэ наигранно страстно, и прикоснулся своей нижней губой к подбородку одной, а вторую небрежно потрепал по щеке.

Когда моряки разместились по своим каютам, Джомни и Нимхэ с близняшками шли по коридору. Нимхэ остановился перед своей каютой, пропустил женщин внутрь, и сказал:

— Начинайте без меня девочки. Я скоро подтянусь. — сказал им вслед Нимхэ и обратился к Джомни.

— Прикрой меня. Капитан ничего не должен об этом знать. Если начнёт интересоваться, отвлеки его. Понял?

Джомни остался в стороне. Он хотел спать, и ему ничего не пришло в голову, как просто патрулировать коридоры. Около получаса он бесцельно шатался по судну. Всё что ему удалось выяснить, так это то, что капитан был у себя. Джомни собирался отправиться в свою каюту, как вдруг вспомнил что так и носит у себя в руках свёрток с красным платьем и сумочку Нимхэ. Он решил выяснить, действительно ли в той пробирке была толчёная помада. Оправдав себя таким предлогом, он оглядел пустой коридор и стал потрошить дамскую сумочку. Но первая же находка натолкнула его на мысль. Старинная плоская фляжка с рюмкой-крышечкой, напомнила ему о предпоследнем отцовском подарке, и он отправился на кухню.

Его финт сработал. Дежурный повар с довольной улыбкой, и наполнил флягу, и не обделил Джомни воскресной чаркой. Следуя в сторону кухни, он прошел мимо каюты Нимхэ. Он хотел было постучаться и отдать эльфу его вещи, но громкий женский стон донёсся из эльфийской каюты. Стон был такой громкий и красноречивый, будто продажным женщинам за него специально доплатили. За ним последовал второй, ещё громче. Через несколько секунд обе женщины завопили так, что его могли услышать не то что старшины, а даже сейсмографы в центре океана.

Джомни уже собирался срочно прикрыть переборку звукоизоляцией, перебирая в голове формулы и доступное количество судового постельного белья, но стоны перешли в глубокое дыхание. Дыхание стало становиться всё тише, и постепенно начало разбавляться воодушевлёнными короткими фразами. Джомни подумал что Нимхэ не зря пояснял ему за главный источник дохода борделей. Спиртное сделало его смелее, и он решил что вправе воспользоваться информацией и подслушать что-нибудь важное. На этот раз у Нимхэ.

— Как ты это делаешь? — удалось расслышать задыхающийся голос женщины.

— Биоэлектрическая нейростимуляция. Подсмотрел эту технику у американских моряков. — Ответил ей голос Нимхэ.— Ну что, отдышались? Продолжим?

Информация была верна. Они действительно продолжили. Джомни стоял возле двери старательно изображая такой вид, будто он просто мимо проходил, и на секунду задержался. Он открыл флягу и решил скрасить ожидание новой информации одним маленьким глоточком. Он опустошил рюмку и начал рассматривать её, приставив к переборке как вдруг:

— Опять ты за своё. — перебил громкие стоны голос капитана. — Что здесь происходит? — тихо спросил он и отнял у Джомни кружку.

— Я думаю это киты, капитан. Горбатые киты.

— Киты, значит. — усмехнулся капитан.

Из-за двери раздался следующий раскат страсти, но на этот раз он был непродолжительным. Он завершился звуками похожими то ли на стрекотание дельфина, то ли на писк морской свинки, а голоса женщин вдруг стали что-то удивлённо восклицать, как будто увидели чудо.

— Ребят, может вам двери открыть, а то вам плохо слышно? — донёсся из каюты задыхающийся голос Нимхэ.

Капитан уже собиравшийся приставить крышечку к двери, не растерялся и тут же сунул её Джомни. Он фыркнул и молча отправился к себе. Джомни его не видел до самого утра.

Всадники плыли на своих акулах вдоль побережья Португалии. Бесцельно виляя между подводными скалами, они даже не могли поговорить друг с другом, чтобы решить что делать дальше. Назир предложил подняться на поверхность, и оглядеться. Заодно поговорить на привычном, человечьем языке, пока они ещё не забыли как это делается. Поднявшись на поверхность они почувствовали себя совершенно непривычно. Их зрение никак не хотело фокусироваться, их тела как будто противились воздуху, и против воли парней стремились обратно в океан.

Вскоре они увидели полосатый маяк. Он торжественно стоял на утёсе и пристально высматривал гостей своими меленькими остеклёнными окнами, приставив к своему каменному лицу козырёк из черепичной крыши. Парни освободили свои лёгкие от воды, и стали вдыхать совершенно чуждый, враждебный и обжигающий газ — земной воздух.

Вслед за каменным швейцаром в ливреях, которыми служили ухоженные кипарисы, появились и остальные результаты трудов человеческой цивилизации. Маленький прибрежный городок грелся в лучах утреннего солнца, приветственно размахивал белоснежным бельём на сушилках и постепенно выпускал на свои улочки малолетних футболистов и взрослых остепенившихся рыбаков. По мере движения всадников домики становились всё выше, а улочки всё уже, и наконец парни заметили высокие белоснежные стены старинного монастыря. По берегу под ними женственной походкой прогуливались несколько монахинь. Косичка сплюнул воду, и хищно усмехнулся. У него созрел план.

— Снимай трусы, Аарон. — Хрипло сказал Косичка и сверкнул глазами.

Вдруг монахини заметили гигантские акульи плавники, плывших впереди акул. Широко раскрыв глаза они крестились по католически, с ужасом смотрели на грозных созданий и в испуге пятились подальше от морского прибоя. Мурка образовала странную эмоциональную связь с Косичкой, ему как будто даже не нужно было управлять ею, она сама знала что ей нужно делать, и каким-то неведомым парням способом сумела объяснить это остальным своим сёстрам. Акулы стали приближаться к монастырскому берегу, замедляться, слегка приподнимая головы над водой, и пристально смотреть на монахинь своими умными глазами. Парни набрали воздуха и приготовились к своему триумфальному возвращению на земную твердь.

Акулы приближались к монахиням всё ближе и ближе, и когда они уже начинали цеплять плавниками пляжный песок, то выстроились ровной шеренгой, выставили свои носы, и стали смотреть на монахинь лишь изредка окуная головы в воду, чтобы дышать. Выглядело это как самое трогательное приветствие, которое только могла оказать морская природа человеку. Наконец парни на своих акулах вынырнули из воды, и шеренга расступилась, пропустив всадников вперёд. Они спешились, впервые за неделю ощутив ногами твёрдую землю. Парни попрощались со своими питомцами, и торжественно остановились по грудь в воде, встречая монахинь одухотворёнными лицами.