— Я негр. Там мне будет сложно затеряться в толпе. Да кто мне вообще поверит?

— Будь ты местным, к тебе доверия было бы ещё меньше. Включай дурочку, как ты умеешь, главное почаще вспоминай что ты сын вождя, и веди себя горделиво, тогда тебя точно за своего примут.

Нимхэ посмотрел незрячим взглядом в сторону Джомни, пригладил бровь, фыркнул и гулко улёгся на постель.

— Завтра отправитесь на задание, а сейчас, иди выспись как следует — сказал Нимхэ накрываясь одеялом — и позови ко мне доктора, нужно придумать вам легенду.

Не дождавшись доктора, Джомни отправился в каюту. Нимхе немного потеребил свои острые ногти, похожие ни то на женский маникюр, ни то на когти гепарда, потом прилёг на постель и вновь накрылся одеялом. За дверью послышались неуклюжие шаркающие шаги, затем звук открывания двери и тяжелые хриплые вздохи. Слегка отдышавшись доктор заговорил:

— Доктор медицинских наук Костас Пападопулос прибыл, Профессор Нимхэдриэль. — отчеканил доктор хриплым голосом, несколько раз переходя на фальцет.

— Да какой я вам профессор, Костас, я и преподавал то всего один семестр, даже ассистента не присвоили. — рассмеялся Нимхэ.

— Ну, не скромничайте, Нимхэ, мне жаль что когда вы преподавали я пешком под стол ходил. Но вы ведь и сейчас преподаёте, и я горд быть вашим студентом. — ответил доктор.

— И как продвигается ваша лабораторная работа, судя по запаху тянет на твёрдую четвёрку.

— Четвёрку? — возмутился доктор — Четвёрка меня не устраивает. — недовольно прошептал он.

— Да бросьте, доктор, разве трёхсот дополнительных лет вам мало?

— Дело не в цифрах, дело принципа! Когда мои вставные зубы начали отваливаться я здорово испугался, но вновь вцепиться в говядину новенькими молочными зубами... Хэх, хотя бы только ради этого стоило попробовать! А почему же всё таки не пять?

— Вы слишком торопитесь, доктор. Вы слишком дотошно следуете инструкциям. Я не заметил ни единого улучшения с вашей стороны. Я ждал от вас живописи, а вы как будто пазлы собираете.

— Но мы же всё спланировали, я не могу отклоняться...

— И то верно. — Грустно вздохнул Нимхэ.

Нимхэ и доктор замолчали. периодически вздыхая как девяноста четырёх летние старики они вероятно смотрели друг на друга. Нимхэ смотрел в ту сторону откуда доносилось дыхание и удары сердец доктора. А куда смотрел доктор, Нимхэ не видел, но знал наверняка. Через некоторое время Нимхэ заметил что доктор не столько вздыхал сам, сколько передразнивал вздохи Нимхэ. Нимхэ издал смешок. Доктор хихикнул в ответ. Наконец они оба захохотали от души. Слегка отдышавшись, доктор спросил.

— Что вас гложит, Нимхэ?

— Давайте на ты, Костас?

— Я бы рад, но я ведь даже не знаю вашего настоящего имени.

— Я давно потерял счёт своим именам. Но уверяю вас, я не сменю своё имя ближайшие триста лет. Его дала мне моя дочь, когда изучала кельтский.

— Она умерла?

— Не знаю, но она уже старенькая. — грустно ответил Нимхэ.

Оба немного помолчали, а потом доктор продолжил тихим голосом;

— Да уж. Я догадывался что ввязываюсь в опасную игру, но до этой минуты даже не подозревал, на сколько тяжелыми могут быть последствия. Как не просто будет их пережить. Зови меня Костас, Ним. Мы теперь уже почти родственники.

— Ага, братья по несчастью. — иронизировал Нимхэ.

Доктор немного помолчал. Его дыхание сначала было ровным, но затем несколько раз сбилось и стало чаще.

— Погоди, так это что же получается, теперь нас двоих будут преследовать? — испуганно пробормотал доктор.

В ответ Нимхэ злорадно улыбнулся и, сведя свои пальцы пистолетом, со злорадным гоготом указал в сторону доктора.

— Ах ты коварный засранец! Опять меня наколол! — добродушным голосом пробормотал Костас.

— Прости, Костас, не смог удержаться.

— Ты вообще за кого меня принимаешь? — Возмущённо зафальцетил Костас.

— Ну, ты всё ещё можешь отказаться от нашей затеи, забирай свои триста лет, новые зубы и живи счастливо! Я не смогу подставлять друга вместо себя.

— Ты вообще за кого меня принимаешь? — ещё сильнее возмутился Костас.

Нимхэ только открыл рот, но не знал что ответить.

— Ладно. — вздохнул Костас — Рассказывай, с кем имеем дело. Это тот парень про которого ты говорил? Это он ослепил тебя?

— Ладно. — согласился Нимхэ — Раз уж ты так сильно хочешь сдать лабу на отлично, тогда слушай.

На следующее утро Мать Гидра готовилась к всплытию. Матросы бегали по коридорам и задорно крутили всевозможные сложные штуковины, моторы компрессоров были сняты с предохранителей и проходили проверку по полетному листу. Горы сложнейшего электронного скарба грузились на специальные надувные платформы и готовились к бессрочной вахте, во время которой они будут искать британские спутники. Хотя всем четверым эти электронные модули и были знакомы, они сами помогали Нимхэ собирать делать их, но кое о чём не знал даже Назир. Странные застёжки для прорезиненной ткани надувных платформ не только не подходили для человеческих рук, но и располагались снизу платформ. Как будто обслуживать их должны были водолазы.

Мать Гидра приняла торжественную позу с дифферентом в корму и готовилась к всплытию. Наконец она заскрипела корпусом изо всех сил, и плавно выровнялась. Матросы облачились в тёплую форму, а Джомни и компанию отправили в службу снабжения, где парням выдали синие полотенца и весьма особенную форму.

— И это всё? — возмутился Аарон, удерживая мизинцем плавки.

— Ну, могу запасные дать, но они такие же. — сдерживая улыбку, ответил дежурный по хозяйственной части.

— Что ж, приказ есть приказ. — сказал Назир. Тут же и тут же облачился в выданную спецодежду.

На палубе работало с два десятка матросов. Штурман ходил кругами и напористо и с искрами в глазах, на чём свет материл несобранных моряков. Когда он выплеснул всю энергию, накопившуюся за долгое плаванье, он выдохнул и перешёл на эльфийский.

Выйдя на палубу все четверо пловцов мгновенно поняли, почему штурман сегодня такой громкий. Весьма пасмурная погода пронизывала всю команду едким холодным ветром, не свойственным южным морям. Противные мелкие волны неслись вдоль корпуса судна, обстреливая команду дробью ледяных брызг.

Аарон оглянулся на Назира, и с остервенением стал отнимать у него своё полотенце обратно. Назир отчаянно сопротивлялся. Наконец Аарон психанул и что было силы рванул полотенца у Назира. Но когда он дёрнул, Назир упал на ледяную палубу и выронил остальные полотенца за борт.

Ликующий Аарон Хотел с размаху накинуть полотенце себе на спину, но не заметил как основательно хлестнул штурмана краем полотенца точно в лицо. Штурман мигом обернулся и увидел совершенно непричастного к происшествию Косичку. Не долго думая, разгоряченный штурман отобрал у косички полотенце и швырнул его за борт.

— Хозяйское имущество не разбазаривать! — гаркнул штурман во всё горло — Быстро нырнул и достал!

Косичке ничего не оставалось как нехотя исполнить приказ. Штурман дождался пока Косичка выполнит команду, затем отобрал у Назира мокрые полотенца, швырнул их за борт и потребовал от него выполнить тот же приказ. А затем штурман окончательно вошел во вкус и обернулся на Аарона.

К тому времени моряки столкнули последнюю платформу и хотели отправиться в тёплый ют, но злые духи принесли на палубу Нимхэ. Эльфийка была одета в сиреневое бикини с белыми гавайскими цветами. И без того разгоряченной команде стало настолько жарко, что они позабыли о холодных брызгах. Нимхэ достал из за спины сиреневый шёлковый платок, и как будто не замечая холода расправил его над головой и стал наслаждаться шелестом ткани, развеваемой ветром. Вся команда, включая штурмана, обернулась на Нимхэ. Тот в свою очередь заметил как штурман вцепился в полотенце Аарона, и вызывающе посмотрел на сцепившихся по очереди. Затем он заметил замерзающих Джомни Назира и Косичку, посмеялся и сказал: