Джомни торопливо прикрепил каменный наконечник на углепластиковую стрелу. Стараясь не издавать шума, он соскреб с акации вязкий сок, и пропитал им прядь своих черных волос. Не спуская взгляда с маленькой антилопы, он тихо обмотал импровизированным скотчем жуткое соединение и подогрел его потертой плазменной зажигалкой.

Антилопа вздрогнула и насторожилась. Джомни замер, облокотившись голой спиной на тёплый ствол акации, он не спускал с неё глаз. Антилопа повертела своими рожками похожими на фигурные скобки, спугнула мошек ушами и опустила голову в густую зелёную траву.

Джомни дышал медленно и тихо, его рука уверенно и беззвучно двигалась в сторону лука с пыльными блоками. Охотник грациозно обвил пальцами рукоять лука и уверенно поднял его, аккуратно провожая между травинками тугую тетиву и титановые успокоители.

Антилопа вновь подняла свою голову, на этот раз уверенно и величественно. Она почуяла запах, возможно самый важный в ее жизни. Глупые бусинки глаз парнокопытной наполнились мыслями как палантиры, выражение морды замостилось разумом. Повернув голову в сторону Джомни, она в солнечным светом пригладила свою щетину, её животные черты растворились в пространстве. Взгляд охотника и добычи водрузились на началах гармоничного отрезка.

Джомни увидел как на него смотрит не хитрая еда, а совсем даже наоборот, глупая приспешница духов местного леса. Блоки провернулись, плечи лука тихонько кряхтели а рука охотника поступательно двигалась назад, как затвор пушки.

В одно мгновение антилопа упала в упругую траву, пораженная в сердце. Джомни несколько раз выдохнул и вздрогнул разными частями спины.

— Проще простого. - сказал себе Джомни, погладил рукой голову и тревожно оглянулся в надежде на то, что никто не заметил его волнения.

Сухие угловатые кустарники разделяли разогретые африканским солнышке камни, а узкая каменистая тропинка огибала сурового вида скалы. Казалось, что как только прозвучит гонг, едва заметная ленточка тропы испарится, и скалы накинутся друг на друга. Мелкие деревца экваториальной хвои придавали скалам еще большую суровость, как трехдневная щетина на лице разбойника.

Опытный путешественник Джомни знал по имени здесь каждого скорпиона, каждую горную гадюку, каждого паука. Своими босыми чёрными ногами он ступал грамотно, уверенно обходя личные пространства ядовитых охранников дикой природы. Едва заметные мелкие скорпионы приветственно виляли своими хвостами, а крупные пауки недовольно уходили обратно под камни. Редкие тучки манерно виляли подолами своих белоснежных юбок.

Неровный упругий ветерок тревожил ворсинки на куцем хвостике трофейной антилопы, её сухие шершавые рога с каждым шагом радовали спину охотника своим присутствием. На другом плече путешествовал очищенный от пыли лук, он щеголял серым импортным чехлом, украшенным ручной вышивкой из красных и белых ромбиков.

К полудню Джомни спустился с горной гряды в долину, и зашагал раскованно. Бежевые домотканые шорты зашелестели громче, распугивая хищников своим грозным шелестом. Монументальные скалы изрядно измельчали, магический звук шагов охотника, как заклинание шамана превращал их сначала в скалы поменьше, потом в крупные валуны, а затем и вовсе в камушки. Мелкие курчавые деревца напротив, вырастали в несуразных подростков а потом и вовсе становились на вид взрослыми и самостоятельными деревьями.

Частокол каменной горной гряды побледнел вдали, небо стало немного более синим, а саванна похорошела и выпрямилась, как девушка которой сделали комплимент. По телу саванны как по ткани пропечаталась дорога. Асфальтовое полотно будто постирали при слишком высокой температуре, оно состояло из сложных многоугольников, ненадёжно сшитых трещинами. Накрытая миражом пустая дорога пугливо убегала за горизонты. Джомни выбрал одно из направлений, прищурил глаза и стал бодро преследовать свою тень.

Оранжевое солнце зевало на непонятного цвета небе. Казалось ему было скучно, и оно прикрывало свой зев маленькой тучкой, в ожидании конца рабочего дня. Ветерок стих. Раздвинув мираж, на дорогу выехал моложавый Мерседес, лет ста пятидесяти отроду. Он вилял чёрным дымовым плащом из биодизеля, стрекотал мотором и приближаться к Джомни. Машина сменила пение на стрекочущий шепот и кокетливо подмигнула охотнику приоткрытым окошком.

— А, так ты и правда хороший охотник! — бодро поприветствовал Джомни сухонький бородатый водитель с живыми глазами — Садись, подвезу красиво!

Кремового цвета дверь распахнулась, и на обшитое рукотканным текстилем заднем сидении чинно расселся лук, запрыгнул охотник и посадил свою томную добычу, будто резиновую женщину. Машина тронулась и словоохотливый водитель приступил к своему хобби.

— Я тебе вот что скажу, Джомни, твоя антилопа особенная. Когда я отправлялся на свою ритуальную охоту, я ушел в горы и вернулся мужчиной. Поздравляю! Теперь ты тоже мужчина! — сказал водитель и в зеркале заднего вида засиял его золотой зуб.

— Та, можно подумать если бы я не поймал сто какую-то там антилопу, то так и остался бы женщиной. — буркнул Джомни, и подпер дребезжащее стекло черной шапкой своих волос.

— Если ты будешь опасаться духов, то не нарвешься на неприятности. Духи опасны, как для нас так и друг для друга. Если ты не будешь вести себя как мужчина, они подумают что ты слаб, и накажут тебя. — сказал водитель и подкрутил оголенные провода торчавшие из приборной панели как заусенец на мизинце.

— Большое мужество, сбегать на денёк в буш, и принести еды. Чтобы купить в супермаркете Аддис-Абеба то же самую вырезку, и то больше мужества нужно. Банковские карточки, криптовалюты, бумажные золотые купоны, вот где опасные духи! А у нас тут в буше, духи дауншифтеры да и только. — ответил Джомни и брызнул в зеркальце парой строчек белоснежных зубов.

— И ты думаешь что наши духи не способны за себя постоять? Ещё как способны! Да Куки? — сказал водитель и потеребил идола что возглавлял приборную панель машины. — Вот взять хотя бы Туки, вот везёт он нас, а я ему масличка в бак подливаю. Каждый день Туки сытый и довольный, бодренько крутит колесами, а если надо, то и от пуль защитит, вон видал?

Искрометный водитель открепил изоленту от стойки крыши и обнажил под ней блестящую оболочку застрявшей в ней пули. Джомни посмотрел на пулю, выровнял густые чёрные брови и долго ещё не спускал глаз с того места, даже когда водитель поцеловал кусок изоленты и вновь прилепил его к раненной стойке автомобиля.

— Пойми, Джомни, послушай старого Мокамеда, каждый дух требует своего подхода. Дух банкомата ты конечно блюдечком молока не задобришь, но у него наверняка есть то, что ему понадобиться именно от тебя. Этому и учит нас буш. Вот посмотри на свою антилопу, она довольна, смотри как язык смешно выставила, уперлась рогами в потолок, и лужу на сидение пустила от удовольствия.

— Ой, прости, Мокамед! — заволновался Джомни.

— Та не бери ты в голову, твоя антилопа далеко не первое женское существо, которое своей жидкостью пропитала сидение. — гордо ответил Мокамед, и в зеркале засияли сразу два золотых зуба.

Добираться до дома Джомни было не так уж и долго. Несколько часов по плохой дороге едва хватило, чтобы успеть переброситься хотя бы парой горячих южных слов.

Акации степенно шагали вдоль хромированных молдингов Мерседеса, они заглядывали своими ветвями в окна и передавали суть веселых речей как эстафетную палочку. Позднее между акациями появлялись отдельные навесы, за ними последовали хижины и вполне себе уважаемые сарайчики.

Хижины стали сменяться домами, трещины на дороге стали пропадать, и оставлять вместо себя перекрёстки и даже светофоры. Поток встречных автомобилей становился всё плотнее, на горизонте появлялись величественные солнечные концентраторы, а перед ними чинно стояли промышленные здания в несколько этажей.