Нимхэ ещё раз посмеялся над улыбкой довольного капитана и плюнул ему точно в раскрытый улыбкой рот.

— Теперь будет. — сказал Нимхэ и мило улыбнулся.

Капитан вмиг поменялся в лице. Рекламная улыбка пропала, он подозвал санитара и тот сразу же вколол капитану какую-то инъекцию специальным шприцом, для которого у него был имплантирован чёрный круглый разъём. Капитан стал на колени и начал давить пальцами себе на нёбный язычок, а санитар стал рядом и начал постукивать его ладошкой по спине.

— Да не пысайся ты в штанишки, капитан, я пошутил. — сказал Нимхэ, и заметил что даже в женском белье и измазанным косметикой он оставался самым мужественным человеком на этом несчастном корабле.

Вдруг до него донесся запах солдата что держал его на мушке, и он понял что это была женщина, изуродованная десятками операций, и едва стоявшая на ногах. Печальное откровение заставило его внимательнее взглянуть и на корабль спроектированный более ста пятидесяти лет назад. Это было грустное зрелище.

Это был тот самый эсминец той самой державы, что в свои времена поставила рекорд близости к мировому господству. и сквозь ржавчину и наивные попытки придать кораблю радиолокационной невидимости то и дело проглядывали грозные лица суровых янки, что его проектировали. Это был эсминец класса Арли Бёрк, некогда опасный зверь. Нимхэ почувствовал себя каракуртом на теле старого умирающего льва, которого за бесценок продали в убогий бродячий цирк.

Стеклянные глаза его оптики затмила старческая катаракта, и на них надели цветастые шуточные очки, состоявшие из глупых и переусложненных систем наведения. На ногах льва были смешные тапочки с блестками, в виде неуклюжих и прожорливых водородных турбин. А его пасть была покрыта язвами и старые клыки более не способны прокусить порой даже резиновую надувную лодку. Нимхэ начал искать взглядом деревянные шпаги, но нашел лишь резиновые дубинки. Это был не военный корабль, это было скорее грозное и суровое надгробие над могилой американской Военно-Морской мощи. Нимхэ дождался пока от него отведут автоматы и сказал:

— Так, ладно. Хватит недооценивать врага. Пора с вами кончать.

Нимхэ сломал наручники на запястьях, не глядя ухватился за автомат конвоирши, и перепрыгнув к ней за спину укрылся за её телом от пуль. Пока падало её бездыханное тело, Нимхэ успел сломать наручники на локтях и прыгнуть к ускорителю частиц, но он допустил ошибку.

Ускоритель частиц не работал. Он вообще был обманкой, но пока он потратил на него время, моряки успели навести на Нимхэ станковые пулемёты. Нимхэ прыгнул в укрытие которым послужил моторный отсек катера. Гидравлические приводы турелей не успели прицелиться в ловкую эльфийку, и один пулемёт застрелил другого пулемётчика, но сам не пострадал, так как второй пулемёт заклинил после нескольких выстрелов. Устаревшие протоколы управления турелью, были написаны то ли программистом интернет магазинов, то ли десятилетним школьником. Нимхэ не составило труда взломать его через биологические радиоантенны в его навороченных эльфийских ушах.

Одним ухом Нимхэ получал картинку с убогой камеры пулемёта, и расстреливал выбегающих на палубу матросов, а вторым ухом обшаривал все радиосистемы корабля. Когда половина экипажа была расстреляна на палубе, вторая всё ещё не успела туда убежать. Капитан судна все ещё кашлял, стоя на коленях, он даже не успел сообразить что произошло, но Нимхэ уже взломал головной протокол универсальной радиосвязи всех систем вооружения корабля.

Носовая зенитная турель хотела нацелиться на Нимхэ, но не могла найти его за тёплым двигателем катера, это дало ему шанс перехватить управление и направить её изрешетить мостик. Кормовое зенитное орудие удалось поставить в режим берсерка, и теперь оно автоматически высаживало весь боезапас во всё что теплее двадцати градусов.

Пока моряки пытались перезагрузить систему, Нимхэ поменял все пароли и выпустил весь боезапас в море. Теперь ему угрожало только стрелковое оружие моряков. Значительная часть экипажа была занята ликвидацией пробоин в носовом отсеке, и откачиванием забортной воды. Но насосы тоже управлялись с главного компьютера, и Нимхэ поменял их полярность, теперь они топили своё собственное судно.

Нимхэ выскочил из моторного отсека катера и прыгнул в кабину, там он спокойно разломал наручники на ногах, и заметил едва живого конвоира. Конвоир попыталась наставить на него пистолет, но не успела. Нимхэ молниеносным движением ноги выбил у неё пушку, и резким движением вспорол ей горло обломком наручников.

Запах крови заполнил всё вокруг, но Нимхэ не торопился никого жалеть. Он увидел на главном компьютере судна в логе приказов капитана уничтожение субмарины после подтверждения личности Нимхэ. Эти мерзкие беспринципные твари не только напали без предупреждения, они и не намеревались держать слово. Экипаж Матери Гидры составлял более ста человек, ни один из моряков не был в международном розыске. По факту Мать Гидра была частной прогулочной яхтой, которая поспособствовала поимке международного террориста, и благородно его выдала, за что должна была затонуть.

— Вот гнусные твари! — возмущался Нимхэ — Беспринципные ничтожества!

Нимхэ добрался до ходовых протоколов, и стал раскручивать водородные турбины на максимум, а потом отключил трансмиссию. Одна турбина разлетелась, но на второй сработала защита. Тогда Нимхэ стал выпускать водородную смесь из топливных баков, и заливать ею судно.

Клапаны сброса топлива естественно не сработали и Нимхэ раскрутил вентиляционную систему на шестьсот процентов мощности. Вентильный электродвигатель вентиляции моторного отсека загорелся, и топлива, которое всё ещё поступало во взорванную турбину, хватило чтобы устроить там ад.

Старый лев был обречён, у него началась агония, но мышцы и кости могучего зверя всё ещё были сильны. Многочисленные переборки и системы пассивной безопасности не позволяли сдаваться гордому хищнику. Корабль искренне не хотел тонуть. Предсмертная горячка этого хищника возбудила в его мозге память о славных временах, о его достоинстве о его гордости, и хищник прижал уши к голове.

Шлюпбалки не были компьютеризированы, они управлялись с тумблеров прямо на лебёдке, и кто-то до них добрался. Катер вместе с Нимхэ начал подниматься с палубы эсминца. Но Нимхэ не стал оскорблять старого вояку игрой в поддавки. Нимхэ вновь зацепился за компьютер и завёл все генераторы одновременно, он перестроил синфазность инверторных цепей, и в сети поступило дикое напряжение, на порядок превосходящее номинальное.

Все лампы вспыхнули и погасли. Все предохранительные системы просто сгорели и корабль погрузился во тьму. Организм хищника сдался. Он больше не чувствовал боли, лишь благостное ощущение покидающей тело души.

Моряки остались на голой тонущей железной посудине. Они в отчаянье вышли на палубу и стали заряжать старинные орудия которые не имели никакой электроники и стали целиться в подвешенный на шлюпбалках катер.

Взрыв. Катер начал раскачиваться на шлюпбалках. Ещё один. Катер швырнуло так, что Нимхэ потерял равновесие, и покатился по палубе в кучу тел конвоиров. Снова взрыв. Осколки стекла полетели в Нимхэ и поцарапали его живот. Но следующего взрыва Нимхэ дожидаться не стал. Он выпрыгнул из катера на неосвещенную палубу эсминца, и спрятался за большим кнехтом.

Орудия основного калибра продолжали палить по собственному катеру. Нимхэ предположил что у них есть ещё катера, он настроил свои уши как радиолокаторы и обнаружил радио блики от пластикового корпуса на противоположном борту.

Нимхэ давно позабыл каково это не видеть в темноте. Его глаза имели в пять раз больше колбочек чем у человека, он мог видеть в абсолютной темноте, используя тепло своего тела как фонарик, мог видеть в ультрафиолете, мог разделять световые волны по направлению поляризации, и даже видеть в мутной воде комбинируя все эти свойства. Ему даже сложно было понять, какие именно участки палубы для людей выглядят тёмными, а какие светлыми. Нимхэ решил рискнуть. Он выскочил из-за кнехта и в несколько прыжков преодолел около двадцати метров палубы за считанные секунды.