— Я поговорю с ним. Или Анатолия заставлю. Не дело это, так обращаться с партнершей. Думала, он куда благороднее, — Переверзева разочарована в своем знакомом.

Мария качает отрицательно головой.

— Ни в коем случае. Иначе я буду выглядеть, как протеже, что сама не способна ничего сделать.

На том они и сходятся, но Анастасия своей подруге чуть ли не на крови клянется в том, что в обиду больше не не даст. Даже добавляет, что, если случится нехорошее, понадобится помощь или банальный разговор, то две дома Переверзевых для нее всегда открыты, она может приехать в любой момент, даже среди ночи. Когда Анатолий заезжает за женой, Солнцева решает, что больше не хочет их напрягать, поэтому отказывается от того, чтобы её подвезли до квартиры, и, попрощавшись, отправляется в метро.

Толпа сегодня студентку раздражает, ей все вокруг и потом воняют, и болтают громко, и даже дышать слишком явно. «Как же достала меня столица», — смотрит на людей с ненавистью. И тут же одергивает себя — плохое настроение еще не повод так обращаться с другими. Она не понимает, что с ней происходит. Как из веселой и жизнерадостной девушки, любящей весь мир, она превратилась в такую депрессивную? Неужели Александр оставил настолько чувствительный след в её душе?

«И как я только могла говорить, что люблю его? Поразительно, какие глупости совершают из-да слепой веры в человека. И ведь не будь у меня такой подруги, как Настя, вполне возможно, что так и не выбралась бы из сетей этого мерзкого садиста. Надо Бога поблагодарить за то, что познакомил меня с ней», — думает она, выходя на нужной станции.

Забегает в магазин — в холодильнике шаром покати, а после, с чувством выполненного долга, заходит к квартиру, которую нашла, съехав от безумно влюбленной парочки. Это жилье куда лучше предыдущего, первого, и за это стоит сказать спасибо Анатолию. Тот не пожалел денег в подмогу, оплатив сразу несколько месяцев, наверно, считает Маша, чтобы побыстрее от нее избавиться, но она не жалуется: здесь просторно и уютно, есть застекленный балкон, на котором так приятно проводить вечера с чашечкой чая, и огромная ванная комната, где не приходится локтями толкаться то об раковину, то об стену, ставя стирку.

Именно на балкон девушка и идет. Открывает окно, впуская свежий воздух, и бухается в кресло, утопая в его мягкости. С улицы раздается пение птиц и запах булочек. Наверно, кто-то из соседок решил себя и домашних побаловать. И Маша хочет было уже прикрыть глаза и подремать в спокойствии, когда слышит звонок в дверь.

Усталость застилает разум Марии, иначе как объяснить то, что она захлопывает дверь перед Андреем, едва его за ней видит? Поворачивается к ней спиной, прислоняется, сползает в такой странной позе на пол. И пока сидит, слышит теперь уже куда более громкое стучание. Кажется, Танк не намерен уходить так просто отсюда, даже не поговорив.

— Открой, Маша, открой эту дверь сейчас же, — неистово кричит мужчина. Солнцевой кажется, что тот сейчас всех соседей переполошит, но Танка это, видимо, не смущает. — Ты хочешь, чтобы я тут концерт устроил?

«Ну как же, будто он на это способен», — Мария ни разу не видела, чтобы Андрей проявлял излишние эмоции, а тут вдруг изменит собственным принципам. Да быть того не может!

— Уходи, — шепчет девушка, понимая, что ее невозможно расслышать по ту сторону толстой металлической двери.

Но, удивительное дело, Танк слышит, потому отвечает:

— Впусти меня. Поговорим, как взрослые люди. Это нужно не только мне, но и тебе.

И вновь колотит, похоже, что ногами. «Кажется, особого выбора у меня нет, чего доброго еще чего натворит», — Солнцева принимает единственно правильное в этой ситуации решение. Поднимается с холодного пола, щелкает замком. Танк сразу же ставит ногу в щель, наверно, посчитав, что его собеседница может и передумать запускать внутрь. Затем уже и полностью оказывается в прихожей.

Скидывает ботинки, располагает их на полке аккуратно, ветровку вешает на крючок. И только после этого осматривается по сторонам, явно пытаясь запомнить все детали убранства, ведь в прошлые разы, когда Танк был в этой квартире, ему не нужно было этого делать — они с Машей слишком уж увлекались своей страстью. Теперь, получив возможность, мужчина ее не упускает. Хочет идти уже дальше, по коридору в гостиную-комнату, но Солнцева его останавливает.

— Ты не у себя дома, чтобы бродить, где вздумается. Иди на кухню, если не забыл ее расположение.

В руках у Андрея пакет, который тут же разбирает, оказавшись в нужной комнате. Выставляет на стол бутылку вина, пирожные в замысловатой упаковке.

— Только не говори, что приехал меня банально покормить. Ни за что в это не поверю, Андрей Алексеевич, — называя недолюбовника по отчеству, Маша пытается эмоционально от него отдалиться. Ведь предательское тело помнит, как ему было хорошо с этим партнером, а доводы разума слушать не хочет. — Советую побыстрее сообщить, что вам собственно нужно, и уйти.

Присев на стул, Танк рассматривает уже не обстановку, а ту, кто скрашивал ему ночи. Смотрит так внимательно, что девушке становится не по себе. Она передергивает плечами, пытаясь избавиться от неприятного ощущения — взгляд у мужчины очень тяжелый. «Никакой он не финансист. Тут явно чувствуется военная выучка», — внезапно понимает Солнцева, озаренная внезапно осознанием. Ну да, кто бы сомневался, особенно, если учесть, какие «друзья» есть у Танка из типа «охранного» агенства по рассказам Анастасии.

— Покормить конечно хорошо, но я пришел поговорить. Серьезно. О том, что сделал.

— Еще скажи, что не хотел.

— В тот момент как раз-таки хотел. Не буду кривить душой, — губы Андрея кривит горькая усмешка. — ты мне понравилась только в физическом плане. А вот эмоционально я подумал, что ты одна из тех, кто ищет себе местечко потеплее, слишком уж неоднозначные поступки ты совершала до встреч со мной.

— Это в любом случае тебя не касается.

Мария негодует. Да кто он вообще такой, что ее в чем-то обвинять. Она не шл-юха, не рабыня, не игрушка, просто молодая девушка. А молодым, как известно, свойственно ошибаться. И она не намерена выслушивать обвинения от того, у кого у самого рыльце в пушку, даже в густой шерсти. О чем и сообщает гневной тирадой. После, пытаясь отдышаться, девушка тяжело садится прямо на пол, не желая разделять стол с Танком — это выше ее сил.

— Я тоже ошибся. Теперь я это вижу. После того, что мне рассказал Анатолий, уже не думаю, что с тобой что-то не так. Просто предпочитал закрыть глаза на очевидное и приравнять тебя к другим. Это было неправильно, признаю.

— Как будто мне от этого легче, — едва начавшая пропадать истерика вновь настигает Солнцеву. Ее настроение меняется со скоростью света.

И это странно, ведь даже Александр не мог вызвать у студентки такую бурю эмоций, как не старался.

— Ты что-нибудь чувствуешь ко мне, кроме ненависти? — будто прыгает с места в карьер, задавая этот вопрос, Танк. — Если чувствуешь, то давай начнем все заново? Откатим события назад, забудем обо все. Я знаю, что мы можем. И у нас получатся хорошие отношения. Иначе бы кто-то свыше не свел бы нас вместе.

— Насмотрелся на семью Переверзевых, да? — она кивает сама себе, убеждаясь в мыслях. — Тут и гадать не нужно. Пустые мечты.

— Нет, — теперь мужчина чуть ли не рычит, готовый отстаивать собственную точку зрения до победного конца. — НЕТ!

— Ну еще побей меня за несогласие.

Она смеется, хохочет во весь голос. Что это за невезение, если на пути Марии вновь встречается мужчина-тиран, считающий лишь собственное мнение правым?! Она уже и не удивится, если прямо сейчас он встанет, побьет ее, срывая злость, а потом, нагнув прямо над столом с пирожными, тра-хнет ее, ни капли не заботясь об ощущениях от соития партнерши. От одной только мысли об этом Солнцеву пробивает дрожь страха. Он сжимает ее сердце в кулак, не давая сделать такой необходимый вздох, чтобы насытить кислородом голову, внезапно опустевшую от раздумий.