Она хитро поблескивает глазами, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Выпутывается из сильных рук, подходит к столу и садится на него, раздвигая призывно ноги.

— Хочу тебя, — коротко говорит Настя, маня пальчиком к себе.

В ответ ей раздается довольный рык.

Так и проходят их дни: в любви и страсти. Не зря же они молодожены, надо пользоваться моментом. Даже направляясь к озеру, Переверзевы занимаются любовью прямо в машине.

Дорога занимает долгие пятнадцать часов, поэтому, добравшись, Настя с удовольствием потягивается, разминая затекшие мышцы.

— Думала, это никогда не кончится. Когда в следующий раз заикнусь о путешествии на машине, напомни мне об этом случае, дабы я не совершила глупость, — просит она у Анатолия. Потирает сонные глаза, и только после этого ясно видит домик, в котором им предстоит жить неделю. — Какая красота!

Полюбоваться и впрямь есть чем. Пусть жилище крохотное по меркам той, что привыкла жить в мегаполисе, но оно прелестно. Построенное из деревянных бревен, отлично вписывается в природу, выглядя его законной частью. Крыша покрыта самой настоящей черепицей черного цвета, на окнах симпатичные кружевные занавески. Сразу за домом разлилось огромным водоемом озеро, по берегу поросшее кое-где камышами.

— Я знал, что тебе понравится, милая, — Анатолий обнимает жену со спины, прижимая её к себе.

Уже вечер, и ей немного зябко.

— Давай пройдем в дом, разложим продукты, а то мясо и так уже два часа без холодильника, мы же не хотим добывать его охотой, так?

— Это было бы тем еще зрелищем, — хохочет Анастасия, помогая ему с пакетами. Получает те, что полегче.

Внутри домика также хорошо, как и снаружи. На полах лежат шкуры медведей, широкий диван прямо перед камином — можно будет греться у него прохладными ночами. Кухня маленькая, но на ней все есть, и Настя сразу же начинает думать над тем, что приготовит в первую очередь. В дороге нормально не ели, потому следует начать уже сейчас.

— Блинчики или омлет? — дает выбор Переверзеву.

— Давай и то, и другое. Я тебе помогу.

Вместе и впрямь получается быстрее. И вот, уже через тридцать минут, молодожены, вымазавшись в муке и яйцах, наслаждаются плодами своих трудов, обсуждая, чем займутся на следующий день.

На сердцах у них обоих тихо и спокойно.

Просыпаясь на следующее утро, Анастасия чувствует себя необычайно спокойно. Может, к этому располагает отсутствие людей на многие километры вокруг, может, свежий воздух, а, может статься, то, что Анатолий впервые за долгое время не подскакивает с кровати и не несется на работу, как в жо-пу ужаленный. Вместо раннего подъема молодожены наконец-то высыпаются в объятиях друг друга, даря тепло и уют. Настя открывает глаза, когда солнце уже давным-давно встало, смотрит на мужа и не понимает, за что ей такое счастье. Не иначе как судьба все-таки решила над ней сжалиться за все мучения и подарить любовь и семью, крепкую невероятно.

Девушка любуется супругом и, не отдавая отчета собственным действиям, нежно и ласково ведет рукой по его обнаженному плечу, едва касаясь. Кожа под пальцами ощущается теплой и нежной, а редкие темные волоски щекочут. Настя хихикает бесшумно, чтобы не потревожить чужой сон. Она, наверно, могла бы так лежать бесконечно, но отдохнувшие тело и разум требуют движений, действий, свершений. Поднимается с постели, потягиваясь гибко, словно кошка. Накидывает на себя спортивный костюм и спускается на кухню. Обычной электронной кофемашины нет, поэтому Настя шарит по полкам, выискивая турку. И, о чудо, та покоится на самой низкой, в шкафчике из пробкового дерева.

— Ух, — дергается, выпрямляясь с посудой в руках, Переверзева. Старые травмы все еще дают о себе знать. Возможно, это будет продолжаться до конца ее жизни. — Так-с, а куда мы вчера кофе-то дели?

Этот вопрос она задает сама себе, роясь по сумкам и пакетам, которые вчера с Анатолием не до конца разобрала перед ужином, а после им уже и не до этого было. Воспоминания сладкие, словно мед, о прошедшем вечере. Вначале они действительно приготовили еду вместе, а вот потом, расположившись у камина, предавались ласкам и близости, не отрываясь друг от друга ни на секунду. Как же это приятно — владеть другим и позволять владеть собой, доверяться безоговорочно.

За этими мыслями Анастасия и не замечает, как заканчивает с приготовлением кофе. Перелив его в термостакан, который тоже находится в одном из шкафчиков, выходит на улицу. Солнце светит ярко, но не парит, благодаря тому, что густые кроны деревьев прячут домик и двор в тени. Девушке нравится то спокойствие, которое она здесь ощущает. Присаживается на траву, чуть влажную от росы, поджав ноги. Но затем, немного подумав, вытягивает их, скидывая домашние тапки, зарывается пальцами природную влагу.

— Мммм, — единственный звук, что издает студентка, от удовольствия момента закатывая глаза.

Кофе обжигает ее губы, однако Настя не обращает на это никакого внимания, наоборот пытается выпить быстрее, чтобы проснуться окончательно. И, когда это происходит, отставляет чашку в сторону. Встает с насиженного места, направляется в сторону озера. Щурится, когда отблеск солнца бьет в глаза. Внезапная идея посещает голову девушки, и она, ничуть не сомневаясь, сбрасывает с себя одежду и после короткого разбега прыгает в воду.

Водяная толща смыкается над головой Переверзевой, забирая ее в свои объятия. Побарахтавшись несколько секунд, она выныривает, с жадностью хватая ртом воздух. Как же это прекрасно — просто дышать. Руками Настя загребает, проплывая несколько метров, а затем поворачивается на спину, подставляя все свое тело августовским лучам солнца. Мысли испаряются из головы, даря спокойствие.

Анастасия не знает, сколько времени проводит вот так, дрейфуя на сталой воде, но из равновесия ее выводит достаточно громкий плюх со стороны берега. После раздается звук чужого плавания, и рядом слышится родной голос:

— Я-то думал, куда ты пропала, — Анатолий касается рукой обнаженной девичьей гру-ди, мягко ее массируя, затем спрашивает, — решила жабры отрастить?

В его голосе добрая насмешка.

— Нет. Просто я давно не плавала вот так. Наверно, боялась после всего случившегося тогда, на море. Теперь же этот страх отступил, и я решила поплескаться.

«Наконец-то, а то это действительно становилось проблемой. Даже психологи никак не могли помочь, сколько не говорили с ней», — с сердца мужчины пропадает камень, что так долго давил. Он подхватывает под спину руками жену, заставляя ее перевернуться и прижаться к нему.

— Что, прямо здесь? — смеясь интересуется она, но все-таки обхватывает талию Анатолия ногами, тем самым оказываясь на нем. Тот тоже голый, это явственно чувствуется, когда мужчина входит в нее одним плавным медленным движением. — Оооо. Такое плавание мне нравится.

Звонко смеется, а затем снова стонет, не в силах сдержаться. Не смотря на то, что весь вечер накануне и ночь они занимались се-к-сом, сейчас она все еще охоча до него, как будто много лет не имела близости. Переверзев нежен. Не пытается использовать свою жену, а лишь доставляет ей удовольствие, двигаясь внутри. Настя тянется было рукой к кл-и-тору, чтобы приласкать себя, но получает легкий шлепок.

— Сегодня кон-чаем без рук.

— Какой же ты иногда жестокий, — возмущается, но послушно пальцы убирает. — Но мне это даже нравится, — чувствуя, что супруг задвигался быстрее, просит его, — в меня!

Мужчина послушно остается внутри, ему и самому хотелось того же.

— Может, хотя бы на этот раз получится, — устало подает ему на руки всем телом Настя, припадая головой к груди. Слышит, как колотится чужое-родное сердце. — Я так сильно этого хочу.

Переверзева и сама не знает, когда это случилось, но простая мысль о малыше в какой-то момент превратилась в самую настоящую манию. Так часто бывает: чем дольше чего-то не получаешь, тем сильнее этого хочется.