Дойти до бухты они не успевают. Если вначале они надеются на то, что со временем буря утихнет, то через всего лишь полчаса становится ясно — это не случится. Когда Настя видит, как волны вздымаются выше яхты, её охватывает ужас. Самый настоящий, первобытный, он давит на психику девушки, не давая успокоиться. Её трясёт, лихорадит от одной мысли о том, что она находится в море с глубиной несколько десятков метров в маленькой лодке, которую бросает из стороны в сторону и грозит вот-вот затопить.

— Я была не права! Нам не нужно было выбирать такой способ отдыха! — Кричит Настя, когда в очередной раз яхта чуть ли не переворачивается.

Уцепившись за Анатолия, она пытается удержаться на ногах, что оказывается очень тяжело.

— Мамочки, заберите меня домой! — Продолжает верещать девушку, никогда в жизни не испытывавшая такого страха, как сейчас.

Небо почернело, затянувшись плотными тучами, дождь проливается, проникая даже под дождевик, который вроде как призван защищать от влаги. Порывы ветра сильные, можно сказать, даже ураганные. И Порезова готова поклясться, что видит, как вдалеке формируется торнадо.

— Я рядом, поэтому не беспокойся сильно, — гладит её по голове Переверзев, но помогает это слабо. — Да уж, не думал, что такой замечательный день закончится столь странно.

Ему вообще не верится в то, что сейчас происходит. Неужели жизнь решила в очередной раз поиздеваться над его попытками жить счастливо? Неужели нельзя банально провести свои выходные, отдыхая душой, обязательно при этом было забрасывать пару в шторм?

И только Анатолий хочет расслабиться, как очередная огромная волна накатывает на яхту, а после его сознание меркнет. Последнее, что запоминает мужчина, это как он хватает Настю.

Когда в следующий раз мужчина открывает глаза, вокруг стоит кромешной тьма. Видимо, пока он валялся без сознания, наступила ночь. Голова у него раскалывается от боли, как и ребра. Быстрое ощупывание тела сообщает Переверзеву, что и рука повреждена — истекает кровью, пропитывая тонкую ткань толстовки под дождевиком, который разорвало чем-то острым. Следующая его мысль обжигает: «Где Настя?!». И он принимается искать, руками водя по деревянной поверхности палубы. Засаживает несколько приличных заноз, прежде чем нащупывает хрупкую девичью руку в паре метров от себя. Ползет туда, стараясь двигаться как можно осторожнее.

— Насть, — зовет её шепотом, ощущая, как сильно охрип. Видимо, нахождение на холоде сделало свое дело. — Настюш, как ты?

Но вопрос уходит в никуда, потому что она в отключке. А там, где должна быть голова Порезовой, Анатолий чувствует пальцами открытую рану, из которой что-то сочится.

— Настя?! — Теперь он уже волнуется по-настоящему, нет, сходит с ума от беспокойства. Поверить не может в то, что это сейчас происходит с ними. Просто невозможно, чтобы судьба была так жестока к двум определённо взятым людям.

— Наконец-то вы очнулись, — это дает о себе знать рулевой, который, если судить по громкости его голоса, находится совсем рядом. — Я уже отправил сигнал о бедствии, но двигаться мне тяжело. Кажется, одна из моих ног сломана.

Это не может не поразить Переверзева. Ему всегда были близки по духу люди, которые самоотверженно преодолевают собственные пределы, и, похоже, прямо сейчас их капитан это и делает.

— С Настей что-то не так.

— А поподробнее? — постанывая от боли, отвечает рулевой.

И Анатолий объясняет всё, что чувствует своими руками. Тяжело ориентироваться в темноте, поэтому он наконец догадывается спросить о том, нельзя ли включить свет.

— Генератор сдох, но, если доберёшься до моей каюты, там есть несколько фонариков и аккумуляторов к ним.

Приходится философу, скрепя сердца, оставить Настю и отправиться по указанному адресу. Оказывается, двигаться на такое относительно небольшое расстояние тоже очень тяжело. Не только руки повреждены, но, видимо, и ноги тоже. Но сейчас Анатолий понимает, что от его действий зависит не просто здоровье, а даже жизнь его девушки, поэтому он не имеет права себя жалеть — надо двигаться дальше, заниматься хоть чем-то, чтобы ей помочь.

Ситуация внизу ещё хуже, чем сверху. Едва мужчине удается там оказаться, как он чувствует, насколько сильно поднят уровень воды — ему почти по колено. Ненароком возникает мысль, что все их вещи с Настей были как раз-таки на полу в сумке и чемодане, следовательно, и документы, и вся техника промокли и теперь их невозможно реанимировать.

Но направляется Переверзев в чужую каюту — их капитана — толкает ногой дверь, потому что рукам та не поддается. Он наощупь находит тумбочку, а там, слава богу, в герметичном пакете, и фонарик. Вставляет аккумулятор в него и щелкает кнопкой. Наконец-то видит свет и первым делом светит в зеркало, оглядывая себя. Как он и думал, повреждений много, но ни одного критичного, поэтому, закончив с этим, Анатолий медленно, но уверенно, идёт наверх.

Разрушения, которые он видит, катастрофичны. От палубы осталась лишь гора щепок, чудом держащихся друг с другом. Мачта повалилась и пробила одно из окон — мужчина лишь по божьему желанию не наткнулся на нее, проходя внизу.

— Я уж подумал, что вы там так и останетесь, слишком уж долго вас не было, — тихо говорит капитан.

Теперь Анатолий может его рассмотреть. Мужчина лежит, максимально удобно устроив ногу. Шторм его прилично потрепал: скула рассечена, откуда-то с шеи натекло на белую рубашку (сейчас скорее черную от грязи) кровь. Но сейчас не он важен, а Настя.

Она лежит безвольной куклой чуть в стороне, раскинув руки и ноги в разные стороны, и Переверзеву кажется, что та даже не дышит. Он присаживается рядом на колени, пальцы кладет на шею, пытаясь найти пульс. Вначале не чувствует ничего, но затем чувствует легкий толчок под кожей. Секунд через десять еще один. И еще.

— Вот так, малыш, дыши, все будет хорошо, я тебе обещаю.

Помимо пробитой головы у Анастасии явно сломана правая рука — кость белесо отражает свет от фонарика. Поборов приступ тошноты, мужчина находит один из обломков палубы, стаскивает с себя носки и с их помощью формирует подобие шины, куда устраивает руку. Девушка тихо, едва слышно, стонет от боли.

— Вот так! Чувствуй! — он радуется этим звукам, доказывающим, что его любимая все еще жива.

Следом приходит очередь головы Насти. На нее носки не натянешь, поэтому Анатолий ищет под сиденьем аптечку, которой полагается там быть по технике безопасности. «Где же ты, су-ка?!», — думает мужчина, роясь в куче бесполезного хлама. Злится, потому что с каждой секундой из Порезовой вытекает ее жизнь по капле. Наконец рука Переверзева натыкается на нужную пластиковую коробку. Он вскрывает её, достает бинт.

— Всё будет хорошо, — повторяет, как мантру, прикрывая белой тканью чудовищную рану на голове Насти, — я рядом и спасу тебя.

Внезапно она открывает глаза. И первый же её вопрос ставит мужчину в ступор.

— А кто ты?

— Кто ты? — задает вопрос Анастасия, полностью дезориентированная и потерянная.

А еще ее мучает дикая боль. Последнее, что она помнит, это день после поступления в университет. Тогда она была очень счастлива, хоть и не могла никому сообщить, всё равно радовалась и решила отпраздновать. Наконец-то долгие труды увенчались успехом, особенно, если учесть тот факт, что Светлана, долгие годы её ненавидящая, не поддерживала в месяцы абитуриенства, постоянно твердила, что Настя провалит экзамены. Но нет, она вполне успешно их сдала, оказавшись в списке зачисленных студентов.

Именно там, в небольшой кафешке, Порезова познакомилось с Солнцевой. Её она помнит. А вот мужчину, который смотрит с беспокойством на неё сейчас, пытаюсь придержать голову девушки рукой — нет. Ещё больше вопросов вызывает сама ситуация.