— Наверняка и Настя просила об этом, так почему же вы не остановились?

Мужчины на полу зло рычит.

— Ни о чем она не просила. Молчала, даже когда Светлана её придушила. Никогда не видел такого, — говорит тот, явно пораженный чужой выдержкой.

— Она явно посильнее, чем вы двое вместе взятые. Но, знаешь, именно поэтому, наверно, я решил ей сделать такой подарок: вы на блюдечке с голубой каемочкой. И, кстати, она не просто так от тебя бегала. Мелкая банально тебя не помнила после амнезии. А ты, как истинная тварь, сделал с ней такое.

Больше никаких душещипательных бесед философ не проводит. Видит это бесполезной тратой времени, а ведь ему хочется поскорее вернуться к Насте. Теперь, когда он освободился отчасти от своей ярости, ему чуть легче, и мысли возвращаются к ней снова и снова. Каким он парнем для неё будет, если не поддержит в такой тяжелый момент? Обещал же быть всегда рядом, значит, это обещание надо сдерживать.

Мучителей Анастасии оставляет на тех самых ребят, которых вызвал Танк. Причём один из них, видимо, тот, который беспрестанно болтал, смеётся и подтверждает, что лично присмотрит. Различить этих мужчин действительно тяжело — все в масках и одинаковой одежде, а уж телосложением будто близнецы, которые все свое юношество провели в качалке.

Переверзев вообще не понимает, как это возможно: проявлять такую стойкость духа и по-фи-гизма, как эти ребята. Ведь спокойненько себе разобрались с двумя людьми, одним из которых была женщина, а потом ещё и смотрели, как он делает то же самое. И не один мускул на их закрытых лицах не дрогнул, наоборот, его ещё и подначивали, мол, куда лучше ударить.

— Как она? — Спрашивает у медсестры, когда возвращается в больницу к Порезовой.

— Проблем никаких не было. Все ещё спит, мы ей дали крепкого успокоительного. Незачем девочке видеть, что с ней случилось, пусть лучше отдохнёт, пока есть такая возможность. Потом придётся очень трудно, — медсестра послушно отвечает, принимая в подарок конверт, в которой Анатолий положил сумму денег, так как знает, что после этого весь младший персонал становится более сговорчивым. — Советую прямо сейчас записать её к психологу. В больнице долго Анастасия не пробудет, а вот помощь ей понадобится. Очень жаль девочку, хорошо, что вы о ней заботитесь.

Это не так. «Если бы я заботился, такого бы не случилось. Она бы не лежала снова в реанимации, борясь за свою жизнь. Какой же позор», — сокрушается мужчина, заглядывая в нужную палату.

Помимо Насти там лежит ещё пара девочек, в состоянии не лучшем, чем она. Но его девушке досталась хорошая койка рядом с окном, в стороне от туалета и прохода. Значит, не зря приплатил.

— Ну, что, как ты тут, малыш? — Спрашивает он у неё, не особо-то надеясь на ответ. Раз девушка на стойке сказала, что та ещё долго проспит, значит, так скорее всего и будет. Но, к удивлению мужчины, Настя открывает глаза. — Стоп-стоп, лучше не отвечай, просто сожми руку, если с тобой все более или менее в порядке.

Такой способ общения наиболее благоприятен при сложившейся ситуации. Однако, Порезова всё-таки разлепляет губы.

— Я знала, что ты за мной придёшь. Не бросишь меня там на холодном полу. Я знала, поэтому не позволила себе ни звуком показать, что мне больно. Знаешь, уродам и мерзавцам всегда нравится смотреть на чужие страдания, я такого удовольствия им не доставила, — хрипло произносит она шепотом, закашлявшись под конец фразы.

— Всё, хватит, не нужно ничего говорить. Давай просто порадуемся тому, что я вовремя спохватился и начал тебя искать.

Но она всё равно продолжает болтать, будто наслаждается, даже через боль, тем, что может это делать.

— Прикинь, Танк меня на собственных руках вынес, как диснеевскую принцессу. Прикольно, — но усталость, похоже, берет над ней верх, потому что говорит девушка все тише и тише, со временем совсем уходя в себя.

Дыхание выравнивается, глаза вновь закрываются, и вот она уже спит. Вместо того, чтобы присесть рядом, Анатолий, чуть потеснивший, ложится на самый край кровати, стараясь никак не потревожить Анастасию. Он слушает, как она дышит, а затем и посапывает, наслаждается каждым мгновением рядом.

А сердце его болит. В очередной раз. И так сильно, что мужчине кажется, что совсем скоро инфаркт хватит от всех этих переживаний. Слишком уж их много за последний год случилось, чтобы это прошло для организма незамеченным. Не будь он сейчас рядом с Настей, сейчас бы его трясло от страха за нее. Но такой слабости он себе не позволяет, решив раз и навсегда стать тем, кто её защитит и не даст в обиду. Хватит доверия к людям, которые его не заслуживают — больше никто, такие как Светлана или Бальзак в частности, не сделает ей больно.

***

— Ты стала такой сильной, моя девочка, — слышит во сне в очередной раз Настя голос своего отца. Она так рада этому, что отчаянно пытается увидеть сквозь молочно-белый туман, где же он находится. Но пока лишь слова звучат приглушенно, — как жаль, что я не могу лично тебя поздравить. Не могу обнять, сжимая в своих руках. Не могу поцеловать в твои нежные щеки, запечатлевая на них всю свою любовь. Не могу увидеть, как ты повзрослела.

Наконец у Насти появляется голос, и она сразу же находит слова, которые могли бы тронуть сердце её любимого родителя.

— Всё хорошо, пап. Это не страшно. Думаю, Анатолия мне послал в жизни именно ты. Твоё желание защищать меня, иначе я не могу объяснить тот факт, что во всём этом мире мы с ним смогли встретиться.

Теперь, когда она это сказала, проступают в дымке очертания чужого тела. Оно все больше становится чётким, и вот Анастасия уже может разглядеть своего отца. Таким, каким она его запомнила. Не чувствуя ног от радости, она несётся к нему, прыгает в объятия, оказываясь на таких родных сильных руках. Плачет, потому что так давно их не чувствовала.

— Пап, я так сильно по тебе скучаю! И при этом совершенно не понимаю — зачем ты оставил меня со Светланой? Ты ведь знал, как она ко мне относится, — в ней говорит обида, за все те годы страданий, которые пришлось пережить.

— Я наивно полагал, что тебе нужна мать. Но я ошибался и за это прости меня, дочка. Видимо, кто-то решил, что без всех этих испытаний тебе не вырасти, как человеку. Мне жаль.

— Ничего. Главное, что теперь я счастлива. И ты можешь с небес наблюдать за тем, как я становлюсь такой, что моим недругам и не снилось. Ты ещё будешь мною гордиться!

По скромному мнению Анатолия, он делает замечательный подарок своей девушке на день рождения. Ей исполняется девятнадцать лет, и что может быть лучше, чем дать ей возможность расквитаться с теми, кто сломал ей жизнь? Именно, ничего.

— Ну что, тебе нравится? — Спрашивает он у неё, когда приводит через несколько недель в тот самый гараж. Он делает это не просто так, уж точно не в очередной раз поиздеваться, а для того, чтобы своей травмой Порезова переболела сразу, не копила в себе злость, а старалась от неё избавиться самыми кардинальными способами. По крайней мере так сказал психолог, в которому она начала ходить ещё до того, как выписалась из больницы (точнее, это он ходил к ней), — я очень старался угодить, поэтому, надеюсь, ты оценишь.

Сказать, что она в шоке, это значит ничего не сказать. Когда Переверзев сообщил, что они сегодня вечером куда-то поедут, при этом улыбаясь совершенно невинно, она не думала, что все обернётся подобным образом. В ее мечтах было свидание в каком-нибудь романтичном месте, например в ресторане или кинотеатре — как она и любит.

— Ты должна отпустить свою злость к этим людям. Как бы это не было тяжело, чем дольше ты его держишь в себе, тем тяжелее будет после, — не устает повторять психолог девушки на каждом сеансе.

Но как это сделать, когда ей прямо под нос суют этих поломанных кроликов? Ещё и в таком отвратительном состоянии. Анастасия не знает, что с ними случилось, но выглядят те не очень хорошо. И на Светлане, и на Бальзаке живого места нет, и по её мнению, те даже не очень-то реагирует на то, что кто-то пришел в это место.